— И, видимо, доволен своей должностью, — заметила румынка.
— Да, ведь ему удалось сохранить наше состояние и остаться рядом со мной; нет, потому что мы — чехи и надеемся на освобождение нашей родины. Мундир угнетателей причиняет ему боль.
Дальнейшая вербовка была делом техники. Молодая женщина с радостью согласилась поработать на русскую разведку и отправилась в Вену переговорить с мужем.
В то время штаб Юго-Западного фронта особо интересовали львовские укрепления австро-венгерской армии. Во время встречи с чешкой Игнатьев развернул перед ней карту окрестностей Львова и заставил выучить наизусть все вопросы, на которые хотелось получить ответы.
Через некоторое время Игнатьеву передали, что его посланница вернулась. Правда, на обратном пути ее задержали швейцарские власти, но в целом все закончилось хорошо. Ее муж с такой же охотой, как и она сама, согласился работать на русских и передать планы укреплений. Но как перевезти их через границу, где проводятся строжайшие проверки? Чех нашел остроумный выход из положения. Он нарисовал планы укреплений на ступнях своей жены.
— На границе, — со смехом рассказывала прекрасная «шпионка» Игнатьеву, — меня раздели, были проверены даже пуговицы моего манто: обыскали всю, но я стояла на ногах и никому в голову не пришло посмотреть на мои подошвы.
Она сняла туфли и чулки, и через некоторое время рисунок чешского картографа перекочевал на бумагу.
— Теперь, — попросила она, — оставьте меня. Мне необходимо в ванну: уже целую неделю я ее не принимала, опасаясь что-нибудь смыть.
К сожалению, дальнейшая судьба молодой чешки сложилась трагично. В тот же день в ее номере состоялся обыск — по-видимому, за Игнатьевым следили. Германская контрразведка обвиняла ее в шпионаже в пользу русских, но доказать ничего не могла. Через некоторое время ее выпустили. Однако потрясение, испытанное при аресте, тюрьма привели к обострению чахотки, которой страдала молодая женщина. Через год она умерла.
Романтична история французской танцовщицы Жанны. Однажды в варьете Битар-Монен обратил внимание Игнатьева на одну из танцовщиц. Оказывается, он знал ее с пятилетнего возраста. Девочка росла без родителей, на попечении бабушки. Когда старушку разбил паралич, внучка устроилась в мюзик-холл, где стала одной из ведущих танцовщиц. Собиралась выйти замуж за любимого человека. Но жених ушел на фронт и через месяц погиб. Жанна была готова на все, чтобы отомстить за его смерть.
После спектакля Битар-Монен познакомил Игнатьева с танцовщицей. Знакомство закончилось предложением помочь господину Истомину[38].
— Ему нужна молодая, красивая и умная женщина, которая может поехать в Женеву, крупный центр международного шпионажа, — говорил Битар-Монен. — Там ей нужно познакомиться с германскими представителями или офицерами-отпускниками и собирать все возможные сведения. Вы, конечно, хорошо знаете ваших подруг и, может быть, сможете найти среди них подходящую даму.
Жанна тут же вызвалась сама, попросив лишь материально обеспечить бабушку: «Я согласна исполнить роль, которую вы назначите, несмотря на мое отвращение к немцам. И, принося им как можно больше вреда, я забуду всякую щепетильность при контакте с ними…»
Вскоре она под видом танцовщицы-испанки сумела добиться ангажемента в Женевском мюзик-холле и познакомилась там с молодым немецким офицером. Она часто сидела со своим кавалером в компании друзей и, скрывая знание немецкого языка, внимательно слушала их разговоры. Днем Жанна «писала» донесения. Это были газеты, которые она, предварительно наколов в них буквы своего послания, ежедневно отправляла Игнатьеву. Жанна регулярно передавала сведения о перемещениях германских войск, указывая даже номера полков. Однажды она сообщила о планируемом воздушном налете на Париж — вскоре немецкая авиация начала регулярные бомбардировки столицы Франции.
Однажды немец вышел, оставив Жанну в своем номере в отеле. Она стала просматривать бумаги на столе, среди которых были очень важные документы. Спрятав их под манто, девушка направилась к двери. Но на пороге стоял ее приятель-немец. Видимо, он уже подозревал свою новую знакомую. Офицер сорвал с нее манто и нашел спрятанный пакет. Заперев дверь, он отправился за полицией.
Что делать? Девушка услышала, как в коридоре напевает горничная.
Жанна постучала.
— Не знаю, куда я подевала ключ. Не могли бы вы открыть мне дверь?
Собрав бумаги со стола офицера, она быстро прошла к себе в номер. Офицер мог появиться в любую минуту, но Жанна его опередила. Не теряя самообладания, сказала портье, что уезжает на двое суток, и отправилась во Францию. Документы, которые она привезла, содержали информацию о готовившемся немецком наступлении.
Игнатьеву удалось найти ценного информатора в штабе австрийской армии. «Я никогда не думал, чтобы заполучить в качестве добровольного информатора полковника Генерального штаба», — писал он впоследствии.
Осенью 1916 года Румыния вступила в войну на стороне России. Теперь вести разведку через эту страну было невозможно. Вопросом первостепенной важности для России было знание всего, что происходит за занавесом австро-прусского фронта, чтобы избежать неожиданностей. Генеральный штаб понимал невыполнимость задачи, однако неустанно требовал сделать все, чтобы этого добиться. И невозможное произошло.
У Игнатьева, среди приданных ему французской разведкой помощников, был уроженец Эльзаса лейтенант Жоран, человек энергичный, предприимчивый, с авантюрной жилкой. Как раз в то время Игнатьев должен был на три месяца вернуться по делам в Россию. Перед отъездом он встретился с Жораном в Швейцарии. Когда они обедали в Люцернском дворце, француз сказал Игнатьеву:
— Обратите внимание на женщину, которая вошла в зал.
Тот поднял глаза и увидел очаровательную молодую элегантную даму.
— Она швейцарка, — продолжал Жоран. — Живет в Будапеште, а сюда приезжает повидать родителей.
— Думаете, она может быть нам полезна? — пожал плечами Игнатьев.
Однако расторопный Жоран уже навел справки о прелестной Эмме. Оказалось, что у нее был друг — полковник Генерального штаба австрийской армии. В свободное время он навещал Эмму в ее поместье в княжестве Лихтенштейн, рядом со швейцарской границей. Это был шанс, для реализации которого следовало завоевать доверие прекрасной Эммы.
Они обсудили ситуацию. Если дама согласится участвовать в их планах, то ей следует сразу же выплатить солидный аванс, чтобы она проявила больше старания в вербовке своего друга. Разведчики обсудили технические тонкости дела, способы передачи информации на случай, если эта невероятная авантюра все же будет удачной — надо было уберечь возможных информаторов даже от тени подозрения, слишком велика ценность подобных агентов. Игнатьев в отличие от француза был настроен скептически.
Оказалось, что французский лейтенант лучше знал человеческую натуру. Еще находясь в России, Игнатьев получил телеграмму от Гартинга, что от организации № 3 получен ценнейший материал. По возвращении в Париж он узнал, о чем шла речь: численность австро-венгерской армии, инструкции по набору новобранцев и прочие штабные документы, важность которых было трудно переоценить. Операция Жорана увенчалась успехом, он сумел подобрать ключик к очаровательной Эмме, и дама согласилась сотрудничать с ними. Перед тем как уехать обратно в Будапешт, она резонно заявила, что если представители русской разведки хотят иметь дело с ее другом, то встречаться они должны только в Австрии, и нигде больше. Это был большой риск для связного, но куда меньший для информатора.
На встречу Гартинг отправился сам. Под видом швейцарского коммерсанта он договорился с контрабандистами, чтобы те переправили его через границу, и стал ждать. Наконец на условленный адрес пришла открытка — встреча была назначена на 20 октября. В этот день с самого утра Гартинг устроился за столиком небольшого ресторанчика в пограничной деревушке княжества Лихтенштейн. В кармане куртки у него была переданная Жораном фотография Эммы — такими были в те времена представления о конспирации.
Долго ждать не пришлось. Едва Гартинг принялся за еду, как перед дверью остановился экипаж и в ресторан вошла дама с фотографии в сопровождении немолодого господина с военной выправкой. Пара устроилась за соседним столиком. Дальше разыгрался целый спектакль: в конце обеда Гартинг завязал с соседями беседу и, сославшись на незнание окрестностей, спросил, куда стоит пойти, чтобы полюбоваться пейзажем. Закончив обед, он вышел из ресторана. Вскоре его нагнала карета, и австрийский офицер, отослав домой свою спутницу, любезно предложил Гартингу показать ему окрестности деревни. Некоторое время шли молча: один ждал разговора, другой думал, как его начать, и наконец решил брать быка за рога.
— Полковник, — сказал он, — я слышал, у вас есть товар, который я готов приобрести.
— Да, но есть ли у вас достаточно средств, чтобы его купить?
Вместо ответа Гартинг продемонстрировал туго набитый бумажник.
Договорились они быстро. За шесть тысяч швейцарских франков русская разведка получила первую порцию документов. Но самое интересное произошло потом. Гартинг посмотрел бумаги, те показались ему интересными, и он сказал полковнику: если после проверки окажется, что там все верно, то русская разведка готова продолжить отношения и не поскупится. Ответ был неожиданным и хотя и обрадовал Гартинга, но и обескуражил его.
— Вы плохой психолог, — сказал полковник. — Вам известны мое общественное положение и ответственный пост, который я занимаю в Генштабе. Думаете, что за небольшую сумму, только что вами врученную, я соглашусь на контакт только один раз и что переданные мною документы — фальшивка? Хочу сразу поставить все на свои места. С момента битвы на Марне[39] мне стало ясно, что война проиграна, что мы ее продолжаем через силу. После окончания боевых действий, а мои сведения позволяют это утверждать, в обеих Центральных империях вспыхнут революции. Затем произойдут территориальный распад и разруха. Что тогда будет с нами? Я уже стар и не хочу закончить свои дни в нищете. А теперь послушайте меня хорошенько. То, что вы получили, всего лишь безделица по сравнению с тем, что я могу передавать в дальнейшем. Чтобы по достоинству оценить то, что я принесу, необходимо иметь перед собой человека, знающего все стратегические и тактические проблемы, одним словом, руководителя вашей организации. Сможете вы уговорить его прийти?