Именно благодаря усилиям ставшей ему женой Марии Андреевны оставленные после его смерти, написанные на русском языке разрозненные заметки были любовно собраны воедино, переведены на французский язык и изданы в 1933 году в Париже в серии «Воспоминания секретной войны» под названием: «Полковник граф Игнатьев, бывший руководитель 2-го Межсоюзнического бюро во Франции. Моя миссия во Франции».
На русский язык книга была переведена и в 1999 годуй выпущена под названием «Граф Павел Игнатьев. Моя миссия в Париже».
М. АЛЕКСЕЕВ
МЕЖ ДВУХ ВОИН
Лев Маневич
Имя Льва Маневича стало раскрыто только через двадцать лет после смерти — 20 февраля 1965 года, когда Льву Ефимовичу было присвоено звание Героя Советского Союза. В то время, как бы восстанавливая справедливость, Золотые Звезды стали давать тем, кто совершил подвиги во время Великой Отечественной войны, но не был своевременно отмечен, а также, заодно, и некоторым из участвовавших в войне военачальников, партийным и государственным деятелям… Однако полковник Маневич на той войне не был, да и вообще прямого отношения к ней не имел, хотя немало сделал для повышения боеспособности и технической оснащенности будущей армии-победительницы. Лев Ефимович был военным разведчиком, резидентом Разведуправления штаба РККА в Милане — еще задолго до 41-го года.
Героическая и необычная судьба «Этьена» (оперативный псевдоним Маневича) сразу же нашла свое отражение в очерках на страницах «Правды» и «Красной звезды», а вскоре и в неоднократно переизданном, переведенном на многие языки романе Евгения Воробьева «Земля, до востребования». Однако все публикации имели один существенный недостаток: происходившие события в них были смещены во времени ровно на пять лет.
Маневич родился 20 августа 1898 года в городе Чаусы Гомельской губернии, в многодетной семье, как тогда говорилось, мелкого служащего. Старший брат Яков, член РСДРП, после 1905 года эмигрировал в Швейцарию, а через несколько лет друзья привезли к нему Льва — потому как жить в Цюрихе, разумеется, было гораздо лучше, нежели в Чаусах. Юноша закончил техническое отделение Женевского колледжа, изучал языки — как сказано в личном деле «Этьена», «знает французский язык, частично немецкий и английский». Познакомился и с реалиями европейской жизни.
В 1916 году Маневич возвратился в воюющую Россию и уже в феврале 1917-го надел солдатские погоны — шла Первая мировая война, в которой он, очевидно, участвовал. К сожалению, об этой странице биографии Льва Ефимовича сведений нет.
В апреле 1918 года он вступил в Красную Армию. В составе интернационального полка Бакинского Совета участвовал в подавлении контрреволюционного восстания; был комиссаром бронепоезда, командиром Коммунистического отряда, заместителем начальника оперативного отделения штаба 1-го Кавказского корпуса; в 1919–1920 годах участвовал в боях против войск Колчака и повстанческих формирований в Самарской и Уфимской губерниях.
Русской кровушки в Гражданскую и белые и красные не жалели. Можно вспомнить, как бывший гвардейский поручик Тухачевский травил газами мятежников на Тамбовщине. Вот и Маневичу однажды была поставлена задача окружить село и уничтожить находившуюся там банду. Казалось бы, что ему, родившемуся в еврейском местечке и воспитанному в Швейцарии, до этих мужиков, запутавшихся в реалиях революции и взявшихся за оружие? Однако Лев Ефимович оставил отряд в лесу и, предупредив, что должен вернуться через час, пошел безоружным — маузер все равно бы не спас — в мятежное село. Не нужно объяснять, насколько велик был его шанс оказаться повешенным. Но ведь пошел, поговорил с народом и через час вывел банду из села, обратил ее на сторону новой власти!
В этой ситуации проявились сразу несколько присущих Маневичу качеств — от бесстрашия и всепобеждающей убежденности в правоте своего дела до самоотверженного, жертвенного человеколюбия. Особо отметим еще и личное обаяние, которым, как кажется, «Этьен» был наделен сполна. Он и будущую жену, Надежду Михину, буквально очаровал во время своего выступления на митинге в Самаре, куда эта девушка, принадлежавшая к хоть и незнатной, небогатой, но все же дворянской семье, попала совершенно случайно.
Военная стезя требовала специальных знаний, а потому уже в 1921 году Маневич заканчивает Высшую школу штабной работы комсостава, через три года, в августе 1924-го, Военную академию РККА. Кстати, поначалу в Москве семья Маневичей проживала на квартире Якова Никитовича Старостина — рабочего-железнодорожника, друга Льва Ефимовича по Гражданской войне. Это необходимо отметить потому, что Старостин, о чем они оба еще не знают, сыграет в судьбе Маневича особую роль.
После окончания академии Маневич получил направление в Разведывательное управление штаба Красной Армии (РУ), где судьба свела его и тесно связала с Яном Карловичем (Павлом Ивановичем) Берзиным, руководителем советской военной разведки. Уже в 1925 году Маневич был направлен в первую заграничную командировку — в Германию, в легальную резидентуру. Сроки командировки можно точно определить по следующему характерному для той эпохи документу:
22 марта 1927 г.
Секретарю бюро заграничных ячеек при ЦК ВКП(б)
Прошу выдать партбилет т. Маневича, вернувшегося из зарубежной командировки, сданный под квитанцию № 58 19/Х1 — 1925 г.
Для особых поручений при начальнике
IV Управления Штаба РККА
Литвинский
Это было то время, когда, как образно сказано в «Истории Второй мировой войны», «под пошатнувшееся здание германского империализма началось подведение нового фундамента». Страны Запада начали подготовку Германии к новой войне против СССР — только за 1923–1929 годы она получила около четырех миллиардов долларов иностранных займов, причем более половины средств поступило из США. В декабре 1926 года прекратилась работа Союзной военно-контрольной комиссии, созданной странами-победительницами. С того времени процесс ремилитаризации Германии, униженной и оскорбленной Версальским договором, стал нарастать бурными темпами.
Успешно пройдя «обкатку» за рубежом, Лев Ефимович в мае 1927 года назначается на должность начальника французского сектора. Повышением по службе это не является — начальником сектора он был и до командировки, сразу после академии. Но это также совсем не значит, что он в то время занимается исключительно кабинетной работой. И вот тому свидетельство:
Начальнику IV Управления Штаба РККА
РАПОРТ
Доношу, что прибыл из командировки к месту службы 4 сентября.
Порученное мне задание выполнил.
Маневич.
5.9.1927 г.
Более подробной информации на эту тему мы не имеем, хотя по ряду признаков можно подозревать, что подобные задания выполнялись Маневичем неоднократно, что он периодически бывал в Европе, и не только под своей фамилией. Но это лишь предположения.
В 1928 году Лев Ефимович получает еще одну профессию, из тех, что тогда стремительно «входили в моду» — авиатора. Его направляют на учебу на годичные курсы при Военно-воздушной академии, где он учится летать.
Однажды — а может, и не единожды, авиация дело такое, — все чуть было не закончилось катастрофой. Во время полета ненастным зимним вечером в самолете, который пилотировал «Этьен», выявилась какая-то неисправность, машина упала. Летчика спасли, во-первых, сугроб, в который свалился самолет, а во-вторых, мужик, проезжавший мимо на санях. Он не только откопал Маневича, но и довез его до дома — окоченевшего, обледенелого, — к ужасу и удивлению Надежды Дмитриевны, считавшей, что в академии ее муж получает исключительно теоретическую подготовку. Но уже через несколько дней Лев Ефимович опять поднялся в небо.
В его выпускной аттестации значится:
«Отличных умственных способностей. С большим успехом и легко овладевает всей учебной работой, подходя к изучению каждого вопроса с разумением, здоровой критикой и систематично. Аккуратен. Весьма активен. Обладает большой способностью передавать знания другим. Дисциплинирован. Характера твердого, решительного; очень энергичен, иногда излишне горяч… Пользуется авторитетом среди слушателей и импонирует им своими знаниями… После стажировки обещает быть хорошим командиром отдельной авиачасти и не менее хорошим руководителем штаба».
А дальше все получилось иначе: Маневича выпускают летчиком, он же идет в коммерсанты. Стать коммерсантом Льву Ефимовичу пришлось по заданию руководства Разведупра.
В декабре 1929 года Маневича направляют на нелегальную работу в Италию. Эта фашистская страна тогда уже превратилась в «единый военный лагерь», где, как будет сформулировано несколько позже, «военное обучение должно начинаться, как только ребенок в состоянии учиться, и продолжаться до тех пор, пока гражданин в состоянии владеть оружием». Тогдашнее руководство страны взяло курс на создание в главенствующей на Средиземноморье Итальянской империи, а бывшие союзники России — в частности Англия и Румыния — стремились направить её агрессивные устремления и против Советского Союза. Развитая военная промышленность Италии производила боевую технику не только для своей армии, но и для дружественной Германии.
Впрочем, поначалу предполагалось направить Маневича в Соединенные Штаты — в военный атташат при советском посольстве, о чем, как и о некоторых последующих событиях, рассказывала его дочь, Татьяна Львовна.
Льва Ефимовича вызвал Берзин и сказал доверительно:
«Я не могу тебе приказывать, но не мне тебе объяснять, какова сейчас ситуация в Европе. Мне необходимо послать в Италию человека, но только такого, который бы знал страну и язык, как ты, и владел бы также немецким. Но ты имеешь право отказаться. Поступай, как знаешь. Я даю тебе право выбора».
Известно, что подготовка разведчиков-нелегалов обычно занимает продолжительное время. Но как раз времени-то у советской военной разведки и не было. К тому же можно сказать, что вся жизнь Маневича — учеба в Швейцарии, служба на различных армейских должностях, законченные им Штабная школа и две академии, работа в легальной резидентуре в Берлине, служебные командировки — явилась подготовкой к его главному делу протяженностью в полтора десятилетия.