На другой день, 16 ноября, прямо в здании суда на Школьной улице Кузнецов в упор застрелил главного немецкого судью на Украине оберфюрера СА Альфреда Функа.
В эти же дни Кузнецову пришлось уничтожить сотрудника военной контрразведки при рейхскомиссариате капитана Мартина Геттеля, проявившего слишком пристальное внимание к сотруднице комиссариата Валентине Довгер. После аудиенции девушку по распоряжению Коха приняли туда на техническую должность.
В декабре 1943 года большая группа медведевцев была удостоена государственных наград. Орденом Ленина был награжден и Николай Кузнецов.
К началу 1944 года фронт приблизился к Ровно. Началась эвакуация из города немецких административных и военных учреждений и штабов. В Центре было принято решение перебазировать отряд «Победители» в район Львова. Предварительно туда отправили группу бойцов, а также с самостоятельным заданием Николая Кузнецова в сопровождении Яна Каминского, участника всех последних операций, и шофера — бывшего военнопленного Ивана Белова.
К этому времени немцы уже знали, что в Ровно дерзко действует человек в форме обер-лейтенанта вермахта, они даже располагали примерным описанием его внешности — Даргель не только сумел разглядеть покушавшегося, но даже запомнил марку его автомобиля.
Чтобы обезопасить разведчика, Кузнецова тут же повысили в звании — сделали капитаном и добыли новую машину.
Во Львове Николай Кузнецов уничтожил вице-губернатора Галиции доктора Отто Бауэра и сопровождавшего его шефа канцелярии правительства дистрикта доктора Гейнриха Шнайдера.
Ранее Кузнецов по не установленному по сей день поводу вошел в здание штаба военно-воздушных сил на Валовой улице и при проверке документов был вынужден застрелить подполковника Ганса Петерса и обер-ефрейтора Зейделя. Однако при этом он лишился своего зольдбуха.
Теперь немецкие спецслужбы искали не таинственного офицера, а вполне реального — капитана Зиберта.
Оставаться во Львове Кузнецову и его спутникам было невозможно. Задача — спешно покинуть город, укрыться где-нибудь и дождаться прихода Красной Армии.
12 февраля в восемнадцати километрах от Львова, возле шлагбаума у села Куровицы серый «пежо» Кузнецова остановил пост полевой жандармерии. Кузнецов сразу почувствовал опасность: начальником поста был не фельдфебель, и даже не лейтенант, а майор. Это могло означать только одно: капитана Зиберта ожидали, видимо, на всех дорогах, ведущих из Львова.
Кузнецову ничего не оставалось, как дважды выстрелить в майора в упор, а Каминский выпустил в стоявших неподалеку солдат длинную очередь. В ту же секунду шофер Белов прибавил газу… К сожалению, Каминский поразил не всех жандармов. Вслед машине загремели автоматные очереди. Несколько пуль попали в задние колеса. Автомобиль проехал еще метров 800 и встал. Покинув машину, разведчики скрылись в лесу. Погони, по счастью, не последовало.
Свыше двух недель Кузнецов и его спутники скитались в лесах. Им не суждено было дождаться прихода Красной Армии. В первых числах марта 1944 года они напоролись на отряд украинских националистов, по некоторым сведениям, переодетых в форму солдат Красной Армии, и погибли в неравной схватке.
Понимая, что, оказавшись в зоне боевых действий, он может погибнуть, Кузнецов в коротком рапорте на имя одного из руководителей Центра описал свои последние действия. Подписал рапорт псевдонимом «Пух», известным только в Москве.
Лишь обнаружив на теле погибшего в немецкой униформе этот рапорт, командир отряда так называемой Украинской повстанческой армии понял, насколько ему повезло. На определенных условиях он передал этот документ начальнику полиции безопасности и СД по Галицийскому округу оберштурмбаннфюреру СС доктору Витиске. Последний 2 апреля 1944 года поставил об этом в известность шефа гестапо группенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции Генриха Мюллера…
Копия этого рапорта была обнаружена после освобождения Львова среди документов полиции безопасности и СД по Галицийскому округу.
Тем не менее в Москве долгое время не верили в гибель Николая Кузнецова, Яна Каминского и Ивана Белова.
5 ноября 1944 года группе партизан-чекистов было присвоено звание Героя Советского Союза, в том числе — Дмитрию Николаевичу Медведеву и Николаю Ивановичу Кузнецову.
Слово «посмертно» после фамилии Кузнецова проставлено не было.
Ян Станиславович Каминский и Иван Васильевич Белов тогда же были награждены орденами Отечественной войны 1-й степени.
Т. ГЛАДКОВ
Николай Струтинский
Первая встреча Николая Владимировича Струтинского и Николая Васильевича Грачева — под этим именем в партизанском отряде «Победители» появился Николай Иванович Кузнецов — состоялась 25 августа 1942 года. Постепенно их знакомство переросло в дружбу. Струтинский стал надежным помощником Кузнецова при выполнении боевых операций. В форме солдата войск вермахта он возил обер-лейтенанта Пауля Зиберта, в роль которого вжился Николай Иванович, по улицам Ровно, участвовал в ликвидации крупных гитлеровских чинов.
Николай Струтинский родился 1 апреля 1920 года в селе Горыньград на Волыни, которая в те годы входила в состав Польши: правительство Пилсудского селило в этих местах бывших офицеров польской армии, воевавших против Советской России. Самые плодородные земли отдавались им в вечное пользование. Высокомерные чужаки с презрением относились к местному населению, называя его «быдлом». В начальной школе, где учились Николай и его братья Георгий, Ростислав, преподавали на польском языке. Чтобы прокормиться, даже юнцам приходилось батрачить на богатеев.
Глава семьи Владимир Степанович устроился каменщиком на Бабинский сахарный завод. С напарниками он толковал не только о работе, но и о политике, о том, что по ту сторону границы, в Советском Союзе, рабочий человек сам стал хозяином. За такие разговорчики старшего Струтинского выставили с завода. Пришлось перебраться в село, корчевать пни на заброшенном участке…
В сентябре 1939 года Западная Украина стала советской. Двое братьев Струтинских, Николай и Ростислав, поступили на курсы шоферов в Ровно, где их учили за государственный счет. Отец, Владимир Степанович, стал помощником лесничего.
После курсов Николая приняли в Людвипольский райпотребсоюз. Когда началась война, Струтинского с его «полуторкой» перевели в распоряжение райотдела НКВД. Из Ровно Николай вывозил сотрудников государственных учреждений и раненых красноармейцев. Попадал под бомбежки, участвовал в стычках с немецкими парашютистами. Во время ликвидации одного из фашистских десантов ударные группировки гитлеровцев обошли оборонявшихся чекистов с двух сторон и замкнули кольцо. Пришлось пробираться к своим по берегу Славутича.
Война укатилась на восток, а на родине оккупанты установили «новый порядок». Братья Струтинские — Николай, Ростислав, Георгий, их друзья, как и многие другие, не приняли его, — решили воевать. У лесников, которых вооружили фашисты, «одолжили» винтовки. А самая большая удача ждала их у Бабинского сахарного завода, где остались подбитые советские танки с пулеметами. Сняв три пулемета с обгоревших боевых машин, ребята разобрали их, смазали и укрыли до поры.
Отряд готовился к боевым акциям, но кто-то из местных выдал партизан. Николая и Ростислава Струтинских арестовали. К счастью, в ту же ночь им удалось бежать и укрыться в глухом лесу.
Это место и стало базой отряда, который сформировали братья. Отсюда партизаны делали вылазки, разоружали полицаев, а тех, кто лютовал, — уничтожали.
Однажды, устроив засаду, Николай Струтинский и его товарищи расстреляли группу карателей во главе с сотником Кравчуком. После этого в округе распространился слух о том, что во вражеском тылу действует большое подразделение советских бойцов. Это было на руку партизанам — гитлеровцы опасались соваться глубоко в лес.
Отряд пополнялся военнопленными, бежавшими из концлагерей. Среди них были не только рядовые солдаты. Например, лейтенант Федор Воробьев и флотский старшина Николай Киселев имели боевой опыт. Однако все признавали авторитет Николая Струтинского, избранного командиром. А отец Владимир Степанович, которому было уже за пятьдесят, стал заправским комиссаром. Действовали с учетом обстановки, стремясь нанести максимальный урон врагу.
Горсточка народных мстителей напугала оккупантов, совершив налет на Хмелевский лесопильный завод, невдалеке от которого располагалась карательная часть. Спешивший к заводу полицейский отряд партизаны встретили дружным огнем. Фашисты, боясь попасть в переплет, послали вперед своих пособников-националистов. Это была первая крупная диверсия, совершенная группой Николая Струтинского.
Вскоре от связного Петра Трофимчука стало известно, что гестаповцы привезут из Костополя арестованных подпольщиков, чтобы прилюдно казнить их в центре города для устрашения сочувствовавших партизанам. Бойцы Струтинского на рассвете перехватили крытый грузовик с пленниками и, расстреляв охрану, освободили подпольщиков. В том бою они захватили два автомата, четыре винтовки, пистолет, две гестаповские офицерские формы, обмундирование полицаев. В полевой сумке обер-лейтенанта Иоганна Шюце нашли бумагу с фамилией Струтинского. Это был приказ начальнику Людвипольского гарнизона уничтожить его «партизанскую группировку». Был в сумке и образец листовки, которую надо было напечатать и расклеить в городах и селах. В ней обещалось крупное вознаграждение за поимку Николая Струтинского, объявленного «главарем русских бандитов».
Летом-осенью 1942 года в западных областях Украины наряду с партизанами действовали и вооруженные националистические банды. Они утверждали, что выступят даже против немцев, если Адольф Гитлер после победы над большевиками не предоставит им «незалежность». Одним из главарей националистов на Ровенщине был Тарас Боровец, избравший себе псевдоним «Тарас Бульба». Он прошел обучение в абверовской школе «Вали» в Варшаве и служил в зондерштабе-Р («Россия»). В июле 1941 года гитлеровцы назначили его комендантом службы безопасности по Сарненскому и Олевскому округам. Но об этом секретном приказе и истинной роли Боровца-Бульбы мало кто знал. Он, по сути дела, в открытую создал вооруженную банду (обеспеченную немцами всем необходимым) «Полесская сечь» — ядро будущей «Украинской повстанческой армии», которая верно служила гитлеровцам.