Об этом не знали многие, и далеко не рядовые сотрудники КГБ СССР.
Потому и сегодня девиз российских разведчиков лаконичен и выразителен:
«Без права на славу,
Во славу Отчизны».
Т. ГЛАДКОВ
ГОРЯЧИЙ ФРОНТхолодной войны
Анатолий Яцков
23 июня 1942 года руководитель военной промышленности Германии Альберт Шпеер доложил Гитлеру о совещании с учеными-ядерщиками и о мерах «для поддержки ядерных исследований». Большого интереса у фюрера эта информация не вызвала; он, как замечает Шпеер, совершенно не разбирался в этой проблеме и не мог «оценить эпохальное значение ядерной физики».
Осенью 1942 года Шпеер еще раз спросил физиков-ядерщиков о возможных сроках создания атомной бомбы и, узнав, что потребуется три-четыре года, приказал «прекратить все работы в этом направлении. Ведь тогда война или закончится, или ее исход будет окончательно предрешен». Тем не менее исследования продолжались. Немецкие ученые проектировали урановый реактор. Вели эксперименты с «тяжелой водой» в Норвегии.
Первые данные об этих экспериментах союзникам передал начальник чехословацкой разведки полковник МоИвашутинравец. Значение информации было трудно переоценить. «Тяжелая вода» — необходимый компонент для производства атомной бомбы, значит, немецкий проект все же находился в стадии технологической реализации.
Английская авиация разбомбила завод в Норвегии. Немецкая программа производства оружия массового уничтожения была сорвана.
А что происходило в это же время за океаном?
Л. Фараго в книге «Война умов» утверждал, что один русский разведчик случайно «за завтраком 28 марта 1945 года» будто бы узнал об англо-американской попытке применить атомную энергию в военных целях, о чем «было доложено самому Сталину». По его заданию «русская разведка в течение трех месяцев снабдила своих ученых необходимыми данными для создания собственной атомной бомбы».
В действительности все было не так просто. Одним из первых засекретить исследования в области атомной энергии предложил венгерский ученый Сциллард, бежавший в годы фашизма в Америку. По его инициативе Альберт Эйнштейн 2 августа 1939 года написал письмо президенту США Рузвельту, в котором указал «на возможность появления бомб нового типа на основе атомной энергии, обладающих огромной разрушительной силой».
Письмо Эйнштейна президенту передал нью-йоркский банкир Сакс 11 октября 1939 года. Устремления разведок в тайной войне и данные ученых сошлись в одной точке. Сакс объяснил, что знаком с крупными физиками, в том числе с эмигрантами А. Эйнштейном и Ферми. Они серьезно обеспокоены уровнем немецких разработок в этой области. Сакс напомнил президенту, что попытка некоторых ученых передать подобные материалы в правительственные ведомства была предпринята еще весной 1939 года. Но идея использования энергии невидимого глазу атома в военных целях показалась чиновникам фантастической. Письмо ученых тихо утонуло в бюрократическом болоте.
Рузвельт немедленно поручил своему адъютанту Уотсону связать Сакса с нужными людьми в ведомствах. Так был создан Совещательный комитет по урану, начавший предварительные исследования о возможности создания атомного оружия. Об этом Рузвельт уведомил Черчилля. Атомные тревоги не давали премьеру покоя с осени 1939 года. Он запросил министра авиации: «Умоляю сообщить, какова вероятность того, что атомные бомбы посыИвашутинпятся на Лондон?»
Будь у Гитлера такие бомбы, они непременно посыпались бы и на Лондон, и на Москву, и на другие города. Тот же Шпеер в своих «Воспоминаниях» красочно описал, как фюрер восхищался кадрами документального фильма о бомбардировке Варшавы: «…На экране горели дома, пикирующие бомбардировщики заходили на цели, можно было проследить всю траекторию полета бомбы и увидеть, как самолеты взмывают вверх, а снизу к ним тянутся огромные, снятые крупным планом языки пламени. Гитлер, как завороженный, смотрел на экран. В конце фильма на белом полотне неожиданно появились контуры Британских островов. Самолет с германскими опознавательными знаками спикировал на них; взрыв — и острова буквально разлетаются на куски. “Именно такая участь ожидает их! — с восторгом воскликнул Гитлер. — Именно так мы их уничтожим!”»
Черчилль и Рузвельт согласовали характер совместных действий, придавая огромное значение деятельности разведок США и Великобритании. В частности, Черчилль поручил своим ведомствам изучить реальность «срыва методами тайной войны возможных усилий нацистских ученых и одновременного обеспечения приоритета за Англией в разработке атомной бомбы».
Между тем в Советском Союзе исследования в области ядерной физики со второй половины 30-х годов начинали отставать от мирового уровня. И все по причинам идеологического порядка. В 1936 году на сессии Академии наук СССР были подвергнуты резкой критике сотрудники Физико-технического института в Ленинграде, возглавляемого А. Ф. Иоффе. Им было жестко указано, что их исследования «не имеют практической перспективы».
В такой атмосфере даже многие крупные ученые шарахались от ядерной физики. «Всем нам казалось, что исход схватки двух огромных сил будет ясен довольно быстро, — вспоминал академик Г. Н. Флеров. — И поэтому Курчатов не считал возможным дальше тратить усилия на ядерную физику, которая в тот момент казалась ему чем-то слишком уж далеким от жизни, от войны…»
Остановимся на хронологии событий.
2 декабря 1942 года. В США один из помощников Энрико Ферми, известного итальянского физика, передал по телефону кодированную фразу: «Итальянский мореплаватель добрался до Нового Света». Фраза известила: в Чикаго начал работать первый в мире атомный реактор.
25 декабря 1946 года. В СССР состоялся пуск отечественного атомного реактора «Ф-1».
16 июля 1945 года. Испытания на полигоне Аламогордо (США) первой в мире атомной бомбы.
6 августа 1945 года. Американская атомная бомба взорвана над Хиросимой…
29 августа 1949 года, СССР. Испытание первой советской атомной бомбы.
Внимательно сопоставим даты. В атомной гонке Советский Союз отставал от США на четыре года. Много это или мало? Смотря с какой колокольни глядеть. В Кремле отставание считали неимоверно большим и делали все, чтобы лишить недавнего союзника ядерной монополии. В США, по самым авторитетным оценкам, полагали, что «России для создания атомной бомбы понадобится минимум 5 лет, максимум 20 лет, а скорее всего — 10».
Понятно, какие чувства вызвал здесь «преждевременный» советский взрыв. Не иначе, Советы украли бомбу. Началась тотальная проверка всех, кто так или иначе был причастен к «Манхэттенскому проекту». В конце концов контрразведка вышла на Клауса Фукса, известного немецкого физика, работавшего в Англии и США.
Клаус Фукс был сыном немецкого священника, стоял на антифашистских позициях. В 22 года, после прихода Гитлера к власти, эмигрировал в Англию. Осенью 1941 года сделал главный в своей жизни выбор. По одной из версий, он пришел в советское посольство в Лондоне и сказал, что участвует в создании атомной бомбы. С этой встречи началось его многолетнее сотрудничество с нашей разведкой.
В марте 1950 года в Лондоне, в старинном здании Олд Бэйли, начался суд над Фуксом, «самым опасным шпионом века», как его называла тогда пресса.
Ему предъявили целый ряд обвинений: «Однажды в г. Бирмингеме; однажды между 31 декабря 1943 года и 370
7 августа 1944 года; однажды в феврале 1945 года в Бостоне, США; однажды в 1947 году в Англии он передал неизвестным лицам информацию, касающуюся атомных исследований, которая предназначалась противнику».
Александр Семенович Феклисов работал с Фуксом вплоть до его ареста. Фукс, по свидетельству Феклисова, передал советской стороне:
подробные данные о реакторах и о химическом заводе по производству плутония в Уиндскейле;
сравнительный анализ работы урановых котлов с воздушным и водяным охлаждением;
планы строительства завода по разделению изотопов, который, предполагалось, даст большую экономию сырьевых материалов;
принципиальную схему водородной бомбы и теоретические выкладки по ее созданию, которые были разработаны учеными США и Англии к 1948 году;
данные о результатах испытаний американцами ураново-плутониевых бомб в районе атолла Эниветок…
Английский суд приговорил Фукса к 14 годам тюремного заключения. Вскоре после суда ТАСС выступил с заявлением, которое обошло мировую печать.
«Агентство Рейтер сообщило о состоявшемся на днях в Лондоне судебном процессе над английским ученым-атомщиком Фуксом, который был приговорен за нарушение государственной тайны к 14 годам тюремного заключения. Выступавший на этом процессе в качестве обвинителя генеральный прокурор Великобритании Шоукросс заявил, будто бы Фукс передал атомные секреты «агентам Советского правительства». ТАСС уполномочен сообщить, что это заявление является грубым вымыслом, так как Фукс неизвестен Советскому правительству и никакие «агенты» Советского правительства не имели к Фуксу никакого отношения».
Разведчики, которые имели отношение к Фуксу, смогли заговорить лишь через четыре десятка лет. Назову их имена: Семен Маркович Семенов, Леонид Романович Квасников, Анатолий Антонович Яцков, Александр Семенович Феклисов, Владимир Борисович Барковский.
Тихий переулок, типичный для старых районов Москвы. Сюда не долетает шум больших магистралей. Просторная комната полна книг. На стенах пейзажи, портрет Курчатова — не неожиданный в этом доме. Фотография Дзержинского на столе. Анатолий Антонович Яцков готов ответить на вопросы о том, как подбирались ключики к атомным секретам. Но первый вопрос при нашей первой встрече — это было летом 1992 года — я задал совсем о другом:
— Анатолий Антонович, вы на пороге 80-летия. Но, честное слово, встретив вас на улице, я не дал бы больше 60. Поделитесь секретом жизнестойкости.
Яцков рассмеялся:
— Записывайте советы. Не курить. Не тратить нервы по пустякам. Не переедать. — Выпивать иногда и умеренно. По праздникам и торжественным случаям. Побольше двигаться…