протоколы встреч.
Сначала наметили общие контуры сотрудничества. Американцы должны были предоставить деньги, необходимые средства прикрытия в Берлине и рабочие руки. Англичане обеспечивали техническое оснащение, экспертов…»
Через два дня после того как американцы с детальными планами операции «Золотой секундомер» и надеждами «проучить красных» отбыли в Вашингтон, Блейк встретился с советским резидентом.
— Я передал ему пленку с протоколами совещания, а также набросками и планами, которые мне удалось сфотографировать накануне во время обеденного перерыва. Я рассказал ему в общих чертах о берлинском проекте и обратил внимание на секретность, которой была окружена операция, а также на необходимость позаботиться о том, чтобы контрмеры советской стороны выглядели естественно и не вызывали подозрений. Мой советский коллега был поражен дерзостью и размахом плана и попросил меня о скорейшей новой встрече, чтобы обсудить все более подробно, а я бы информировал его о новостях.
Когда мы встретились через неделю, он сообщил мне, что ввиду важности материала он лично отвез в Москву сфотографированные документы. Теперь они там изучаются с целью выработки соответствующих защитных мер. Для начала наиболее важные и секретные сообщения предполагалось рассредоточить по другим каналам. Но ему специально поручили заверить меня, что не будут предприняты шаги, которые могли бы навести на мысль о том, что советская сторона что-либо знает или хотя бы подозревает. Моей безопасности придавалось первостепенное значение. Поэтому операция должна идти своим чередом. Более того, ее можно было даже использовать в интересах СССР.
Так операция «Золотой секундомер» стала достоянием советской разведки. Но что привело к этому шагу человека, который еще не так давно считал для себя счастьем служить в британской разведке? В августе 1944-го, когда Блейку было только двадцать два года, полковник королевской морской пехоты Кордо, начальник управления Северной Европы, принял его в своем кабинете и сказал, что он теперь сотрудник легендарной британской разведки. Теперь этот человек по доброй воле открывал тайны самых секретных операций своей службы представителю Советского Союза…Какие силы привели его к такому выбору?
Я спросил об этом Джорджа Блейка при нашей первой встрече в тесном кабинетике на пятом этаже старого правдинского корпуса, где размещалась редакция газеты «Социалистическая индустрия». Это было августовским днем 1988 года. После многих звонков и согласований мне перезвонили из пресс-службы КГБ СССР и сказали, что встреча с Блейком состоится у нас в редакции, его будет сопровождать один человек… После раза три или четыре коллеги из других изданий объявляли, что они самыми первыми публикуют интервью с Блейком, Бог им судья. Но самым первым было то интервью, которое под заголовком «Я выбрал СССР» опубликовала «Социалистическая индустрия».
В моем архиве сохранилась запись того разговора. Вот она: вопросы, ответы, реплики… Иногда на кассете возникает пауза — это, помню, Джордж смотрел на своего спутника и тот либо утвердительно кивал, мол, об этом можно рассказывать, или коротко говорил: «Об этом пока не будем, Георгий Иванович».
Джордж — Георгий Иванович, как называют его в Москве, отвечал раскованно, часто смеялся. Выглядел он моложаво, подтянуто — ни за что нельзя было дать ему шестидесяти лет.
— Как же вы, кадровый английский разведчик, пришли к самому главному выбору в своей жизни?
— Очень трудно коротко ответить на этот вопрос. Но попробую.
Дальше я воспроизведу ответ Блейка на мой вопрос, дополняя его строками из его книги-исповеди «Иного выбора нет».
Отец Джорджа, Альберт Бихар, родился в богатой еврейской семье в Константинополе, учился в Сорбонне, во время Первой мировой войны вступил во Франции в Иностранный легион, но впоследствии служил в британской армии в Месопотамии и принял британское подданство. Как предполагает Блейк, его отец, хорошо зная турецкий язык, выполнял «какие-нибудь разведывательные операции или чего-нибудь в этом роде». На войне он заслужил британский и французский военные кресты, а также внушительный ряд медалей. Английское консульство в Роттердаме платило Бихару пенсию по инвалидности. Последние годы службы он со своей частью наблюдал «за возвращением домой через Голландию английских пленных из немецких лагерей».
В Роттердаме молодой офицер и предприниматель (Альберт владел небольшой фабрикой, где шили кожаные рукавицы для клепальщиков здешних верфей) встретил свою любовь, девушку из известной голландской семьи. Отец Кэтрин, как и дед, был архитектором. Так случилось, что Альберт Бихар стал другом семьи, потерявшей отца, в которой росли три сестры и два брата-подростка. Все три девушки влюбились в одинокого солдата «со стройным приятным лицом, которое, впрочем, портили два шрама по одному на каждой щеке — отметины шрапнели. Недостаток искупали глаза — большие, темные и действительно красивые». Он выбрал старшую, Кэтрин. «В ней пишет Джордж о своей маме, — была бездна обаяния, которое она сохраняла всю жизнь, и самые разные люди невольно проникались к ней симпатией».
Когда у молодых родителей появился первенец, то в честь обоих дедушек его решили назвать Якобом. Но Якобом младенца звали только один день. «По дороге в ратушу отец передумал.
Я родился 11 ноября в День перемирия, положившего конец Первой мировой войне.
Будучи ветераном войны, он в порыве патриотизма решил дать мне имя Джордж в честь английского короля Георга. Поступок для отца вполне характерный — сделать что-нибудь, не посоветовавшись с матерью. Самое смешное, что я никогда не любил имя Джордж, домашние и друзья меня так никогда не звали, а употребляли прозвище Пок, которое я получил в раннем детстве. Еще удивительнее, что когда я начал читать Библию, то испытывал сильное влечение к тому, кого звали Иаковом, и отождествлял себя с ним. Это было еще до того, как я узнал, что я наполовину еврей. Может быть, память навсегда сохранила воспоминание, как мама звала меня этим именем в первые часы жизни. А не любил я имя Джордж скорее всего потому, что оно редкое для Голландии, из-за него я чувствовал свое отличие от сверстников. Между прочим, русская версия — Георгий — звучит для моего уха более приятно.
Маленький Джордж получил религиозное воспитание, в молодые годы был весьма набожен и, по его словам, даже хотел стать пастором протестантской церкви.
— Потом пришла новая война, которую назвали Второй мировой. Немцы оккупировали Голландию. Я стал связным в подполье…
Это отдельная страница в жизни Блейка, молодого человека, яркая сама по себе, и о ней тоже нужно сказать, чтобы полнее представить, как формировалось его мировоззрение.
Вскоре после начала Второй мировой войны премьер-министр Великобритании Черчилль распорядился создать агентурную сеть на французском побережье, в Голландии, Бельгии, Дании и Норвегии. В телеграмме, которую Черчилль направил генералу Исмэю, начальнику Комитета имперской обороны, говорилось: «На занятой (немцами. — В. А.) территории необходимо развязать террор. Для этого надо подготовить решительных людей. Жизнь немецких войск на оккупированных территориях должна стать невыносимой». В своей характерной манере неистовый Уинстон помечает самое главное на торце пустого коробка: «Set Europe ablaze» («Подожгите Европу»).
Для руководства операциями в тылу немецких армий в Лондоне создается Комитет специальных операций (Special Operation Executive), в историю он вошел под аббревиатурой SOE (КСО).
Голландской секцией в этой конторе руководил капитан Де Брюн. Именно ему в феврале 1941 года положили на стол личное дело Джорджа Бихара.
«Имя: Джордж Бихар, родился 11 ноября 1922 года, Роттердам.
Профессия: студент филологического факультета.
Отец: капитан британской армии Альберт Бихар, во время Мировой войны сотрудник разведотдела штаба маршала Хэйга. За мужество награжден орденом Британской империи и французским орденом Почетного легиона. Умер в 1935 году.
Мать: Кэтрин, урожденная Бейдервеллен. Последнее место жительства — Роттердам, Маастраат, 4. С 1940 года — в Англии.
Данные о деятельности:
В июне 1940 года арестован гестапо при облаве на иностранных подданных. Был заключен в концлагерь Шерл.
В июле 1940 года бежал из лагеря, скрывался в населенном пункте Варвельд у своего дяди, потом на мельнице Эмпер. Здесь создал молодежную группу Сопротивления.
В октябре 1940 года установил связь с подпольной группой в Лимбурге. Участвовал в акциях саботажа местного значения.
Оценка личных качеств:
Весьма умен, обладает чувством ответственности. В боевых акциях смел, умелый организатор, способный конспиратор, хорошие манеры, прирожденный авторитет. Испытан на нелегальной работе, доверие оправдал. Убежденный борец против фашизма.
Примечание резидента:
Прекрасное знание немецкого, английского, французского и голландского языков. Проверен в бою, показал себя с хорошей стороны, отважен и решителен. Перспективен для использования в разведке».
Капитан Де Брюн согласился с выводом резидента и распорядился включить Бихара в подпольную группу «Ариэль-1». Ему было в ту пору девятнадцать лет.
Подпольщики, в частности, обеспечивали переход офицеров и агентов КСО в Голландию. Один из товарищей Джорджа позже вспоминал о нем:
«Казалось, что он никогда не уставал. Он был совсем молод, но люди старше его в два раза беспрекословно признавали его авторитет. Порой этого юношу считали робким и застенчивым, но в критическую минуту он принимал быстрое и точное решение. Другой человек в такой ситуации свернул бы себе шею».
В картотеке гестапо Джордж Бихар значился как «террорист ван Врист». Летом 1942 года гестаповцы собирались его арестовать, но из КСО, где заблаговременно узнали об угрозе, поступил приказ переправить Джорджа Бихара в Англию.
Долгое путешествие почти через всю оккупированную Европу — Голландию, Бельгию, Францию, переход через франко-испанскую границу, лагерь для интернированных лиц в Гибралтаре, переход морем в Англию — все это могло бы стать сюжетом приключенческого фильма. Только несколько «кадров» из него.