– Может, не надо? – заикаясь от страха, пробормотал депутат.
Лицо его стало серым.
– Надо, надо, голубчик, – Шигин, забывшись, приобнял жертву за плечи и вновь брезгливо тряхнул мокрой ладонью. – Тьфу, черт!
– А-а-ам-м-м-м! – депутат хотел заорать что есть мочи, но подоспевшие «сотрудники» Майкла быстро заткнули жертве глотку.
– Ну вот, начинается, – грустно пробормотал Шигин, наблюдая, как в рот пленнику заталкивают кляп. – Нервные сцены, истерики. Как я все это ненавижу…
Депутату вывернули руки за спину, замотали скотчем. Колотилов дернулся и вдруг замычал, затряс головой.
– Я не буду много говорить об этической стороне вопроса, – Шигин уселся на стул перед приговоренным к смерти. – Не буду, хотя мог бы. Сама по себе лаборатория «Ноев ковчег» – чудовищна. Конечно, цель декларировалась высокая, благородная – создать панацею от бед двадцать первого века. От уже существующих и тех, что скоро возникнут. Это здорово…
Шигин взял в руки моток клейкой ленты и вдруг усмехнулся. Припомнил: точно таким же офисным скотчем вязали руки Александру Рудакову и Алене Маркиной, когда пытали и убивали по приказу Колотилова.
– Однако, Дмитрий Александрович… По-моему, даже у любого беспредела должен быть какой-то предел, – сам того не заметив, Шигин перешел на «вы». – В последние дни Ярес будто с цепи сорвался: расстрел «Скорой», массовые убийства на территории базы «Ноев ковчег», пытки близких Сергея Позднякова. То есть поймите правильно, я сам готов без стеснения и жеманства применять силу, но… Но даже мне стало неуютно: что от вас и Яреса ждать завтра, если сегодня вы действуете так?
Колотилов вновь замычал, но получил довольно сильный тычок под ребра.
– В общем, моральную сторону не рассматриваем, – продолжал Шигин, – с этим разберутся в другом месте. А наша задача – отправить вас на небеса. И лично мое мнение: рай вам не светит, несмотря на участие в создании чудо-препарата.
Итак, возвращаемся к сути. Вы опасны, Дмитрий Александрович! Опасны, как любое бешеное животное. Оно, может, и небольшое, но укусит – хлопот не оберешься. Сами знаете, даже уколы в живот не всегда спасают. Больных псов, сорвавшихся с цепи, пристреливают…
Колотилов замычал весьма энергично, быстро-быстро замотал головой.
– Нет, пользы от вас не будет никакой. Не верю я таким людям, поверьте моему опыту – едва подвернется случай – сдадите. В общем, прошу на стульчик! Пора, отпрыгались.
Мычащего и упирающегося Колотилова подтащили к «эшафоту», установленному прямо под крюком с петлей.
– Тяжелый, черт! – ругнулся один из палачей.
– И скользкий!
Кое-как трясущегося депутата подняли на стул, заставили выпрямиться. Колотилов умоляюще посмотрел на Майкла. Скривился, будто хотел заплакать, и по этой причине его должны были простить за плохое поведение.
– Между прочим, – как ни в чем не бывало продолжал Шигин, – вы должны сказать мне спасибо. Только представьте: что получилось бы? Вы ведь, поняв, что самостоятельно не можете продать катализатор Вербинского за хорошие деньги, решили заручиться покровительством влиятельных персон, вышли на контакт, наобещали золотые горы… А тут – бах! Вербинского и его записей у вас нет. Катализатора нет. Сергея Позднякова нет. И Яреса, который был правой рукой, – тоже нет. Да вы банкрот!
– Но большие люди, – Шигин ходил по комнате вокруг Колотилова, – с которыми вы установили контакт, этого не поймут. Они будут ждать обещанного. Это очень страшно, Дмитрий Александрович. Большие, серьезные люди приходят в ярость, когда выясняется, что их продинамили. Вас разыскали бы даже под землей. Где угодно – в Австралии, в Америке. Я не знаю, что они стали бы делать: загонять иглы под ногти, снимать кожу полосами, тисками ломать кости… Может, что-то похуже придумали бы, сейчас много народных умельцев… В любом случае, дать вам возможность повеситься – очень гуманно.
Михаил Шигин прищелкнул пальцами. На голову приговоренного к смерти надели петлю. Один из палачей толкнул депутата в бок.
– Кляп вытащите! – ругнулся Мещеряков. – Кляп! Пока не поздно!
Изо рта Колотилова спешно выдернули тряпку.
– Михаил! Михаил! Не надо! Я все-е-е-е-е… – успел сказать Дмитрий Александрович, но после очередного тычка потерял равновесие и неловко соскользнул со стула. В его горле что-то забулькало. Он дернулся, и грузное тело обмякло. Вытянулось, стало каким-то аморфным, напоминавшим огромный мокрый мешок.
– Скотч разрежьте! – побеспокоился глава «Доброй пираньи».
– Тьфу, Майкл! – полушутливо ругнулся Мещеряков. – Любишь ты дешевые спектакли! Нет бы сразу, без душещипательных сцен – повесили и разошлись. Или, еще лучше, пулю в висок. Быстро и качественно.
– Не, поговорить нужно было, – помотал головой Шигин. – Я много сил потратил на Яреса… Сам знаешь, сколько он мне костью поперек горла торчал. А Ярес на этого клеща работал. Как же тут – раз и все?! Неправильно это. Весь кайф ломает…
– А поговорить и пулю в висок – слабо? – усмехнулся Мещеряков, наблюдая, как помощники убирают комнату.
– Да пусть менты голову ломают: что случилось с депутатом, – оскалился Шигин, – может, он сам повесился? Вот прикрутил веревку к потолку и прыгнул со стула. Совесть человека замучила! Пусть ищут, почему его совесть мучила. А мы им еще загадок подкинем.
В комнату вошел «техник» с небольшим чемоданчиком.
– А, вот для чего отпечатки Яреса… – понимающе улыбнулся Гарик, наблюдая, как «пальчики» мертвого начальника службы безопасности расселяют по комнате, поверх всех других следов.
– Да. Коли не поверят в самоубийство – пусть объявляют нашего друга в розыск. Разве кто-то против?
Они подождали, пока специалисты закончат «приборку территории», и тихо покинули квартиру Колотилова через черный ход.
– Знаешь, а ведь кое в чем он был прав, – задумчиво сказал Шигин, поворачивая ключ зажигания. – Колотилов ведь не дурак… Понимал: игра очень крупная, даже для него, хотя он к власти ближе, чем мы. Но он все посчитал, оценил, что сам не справится. А мы? Его замочили, концы в воду. А теперь…
– Хочешь выйти на контакт с его партнером? – понял Мещеряков.
Шигин вырулил на проспект, глянул в зеркальце заднего обзора, задумчиво покусал нижнюю губу.
– Самим катализатор не продать, – признал он, – если, конечно, хотим получить за него приличные деньги. Очень приличные. И вообще, бог велел делиться. Думаю, завтра необходимо выйти на контакт с людьми, на которых готовился работать Колотилов. Очень крупная игра, нужен сильный деловой партнер.
– Много ты хочешь, Майкл, с одной ставки, – вздохнул Гарик. – Рискованно это.
– Рискованно, – улыбнулся Шигин. – Зато драйв какой!
– Ладно, – махнул рукой Мещеряков и зевнул. – Глянь на часы! Три восемнадцать. Надо разбежаться, поспать, что ли. Утро вечера мудренее, покемарим чуток, а там определимся – самим играть или поделиться с кем-то.
– Да, поспать не мешает, – согласился Майкл. – А то заработались мы с тобой.
– Все шутишь… – проворчал Гарик. – Смешно… Играем на собственные жизни, между прочим. Только не говори «зато драйв какой». Сам знаю, какой драйв!
– Да ладно! – беспечно махнул рукой Шигин, – пока все идет по плану. Турист под присмотром: ребята на боевом взводе, Мила там. Да и сам он – по отзывам наблюдателей – бежать не хочет, верит нам. Так что все правильно сделали. «Хвосты» мы обрезали. Вербинский, Ярес и Колотилов – уже не конкуренты. А те, с кем депутат выходил на контакт, – пока не при делах. Найдут труп нашего «дорогого друга» – вот и пусть гадают, кто его отправил к праотцам. В общем, Гарик, пока все чисто, так что разъезжаемся по хатам. Отдохнем, а там подумаем, как играть дальше…
Когда Сергей проснулся, Милы рядом не было. Он прислушался. Ни с кухни, ни из ванной комнаты не доносилось никаких звуков.
– Мила! – на всякий случай позвал он, уже понимая, что ее нет.
Настроение вмиг изменилось. Не потому, что девчонка вытеснила из сердца Алену. Нет. Черноволосая русалка вошла в его жизнь непонятной загадкой. Тайной, к которой не успел привыкнуть, но хотел узнать получше. Не вытеснила из сердца Алену, просто заполнила пустоту – отогнала прочь гнетущее ощущение полного одиночества.
Сергей поднялся с постели, натянул брюки, надел рубашку. Записка лежала на столике, возле окна.
«Есть срочные дела. Вернусь позже. Завтрак на кухне. Целую».
Подписи не было, но Сергей, не знавший почерка Милы, понял: весточку могла оставить только она. Сумасшедшая девчонка. Ночью не спала, с утра вскочила, приготовила ему поесть и унеслась куда-то…
Интересно, что за срочные дела нашлись у Милы? Накануне об этом не было ни слова… Неужели поехала к Майклу на доклад?
Сергей горько усмехнулся.
Вполне возможно, что и так – поехала к боссу. Чего удивляться? Не стоит тешить себя иллюзиями, он по-прежнему одинок.
Сергей вышел в гостиную. Сумка с вещами Милы стояла возле шкафа, длинное черное платье и пушистый бежевый свитер лежали на стуле. Видимо, девушка с утра, потихоньку собираясь, что-то искала. Но, раз оставила шмотки, – значит, и в самом деле вернется.
От этой мысли стало чуть легче. Поздняков быстро умылся и пошел на кухню, приготовить себе кофе. Только там вспомнил: в записке говорилось про завтрак. Тарелка с кашей стояла на столе, замотанная в полотенце – девушка побеспокоилась, чтоб еда осталась теплой. Заботливая… Сергей грустно улыбнулся. Откуда Мила узнала, что по утрам он привык есть овсяную кашу? Неужели службы Шигина изучили личную жизнь Позднякова до таких мелочей? Бред… Кто он для Майкла? Сейф, в который упакованы толстые пачки денег…
После завтрака Сергей долго стоял у окна, глядя на лес, на облака и удивляясь переменам в себе. Раньше он не любил тратить время на пустое созерцание. На это не было ни минуты! Впрочем, даже если она появлялась, Поздняков долго не выдерживал без дела.
Раньше ему было скучно стоять и наблюдать, как по небу плывут облака. Размышлять о том, что совсем недавно они находились в Европе, над Чехией или Германией. А может, если пришли