– Да ну тебя, – усмехнулась я. – Сам же пугаешь… – И не стала противиться, когда меня наградили продолжительным поцелуем в губы.
– Можно хоть проводить тебя до входной двери? – спросил Вейтон потом. – Или собираешься убегать задними дворами? Уже рассвело, учти… Поэтому незамеченной уйти не удастся.
– И все же попытаюсь, – шутливо ответила я. – Но проводить меня можно, так уж и быть…
Но Вейтон оказался пророком: уйти незамеченной не получилось. Только мы вышли из комнаты, как сразу наткнулись на Джулиану – бодрую, собранную, одетую в костюм для тренировки. Она придирчиво оглядела меня, затем Вейтона, который в этот момент торопливо застегивал пуговицы на рубашке, и поинтересовалась вкрадчиво:
– Ты помнишь, что обещал?
– Помню, – ответил он с улыбкой. – И обещание сдержал.
– Он говорит правду, Лорейн? – Теперь Джулиана сверлила взглядом меня.
– Не понимаю, о чем вы, – пожала плечами. – Но выспалась я хорошо.
– Вей вел себя прилично? – не отставала Джулиана.
– Нет, – ответила я, нахмурившись. Вейтон бросил на меня удивленный взгляд, а Джулиана подобралась, явно в ожидании обвинений в порочности. Я же, сделав паузу, пожаловалась: – Он храпел всю ночь.
Брови Вейтона поползли вверх, а Джулиана, кажется, наоборот, расслабилась.
– И все? – спросила она.
– А что еще? – Я сделала удивленное лицо.
– Ничего. – Джулиана, наконец, улыбнулась. Но проводила нас серьезным задумчивым взглядом.
– Жди в скором времени лекции на эту тему от Джу, – сказал мне со смехом Вейтон, когда мы спустились на первый этаж. – И мне это еще тоже предстоит.
– Не думала, что она столь строга в этом вопросе. – Мне опять стало неловко говорить с ним на такую тему. Впрочем, как и с Джулианой.
– У нее отец очень, даже чересчур строгих правил, и она переняла это у него. Единственное, в чем расходились одно время их взгляды – это выбор ее специальности. Но Джулиане удалось отстоять свое мнение, и теперь он тоже поддерживает ее. А в остальном… Ты даже не представляешь, как она чихвостит постоянно Алекса, который не утруждает себя постоянством в отношении с женским полом! Мэг тоже достается иногда за излишнее кокетство. Джулиана и Шину с Мортоном не боится высказать все в глаза.
– А тебе? – полюбопытствовала я, вздернув бровь.
– Как видишь, теперь и я попал под надзор ее всевидящего высокоморального ока. – Вейтон сделал удрученное лицо. – Впрочем, как и ты, невинное дитя…
Я фыркнула и поспешила к двери – в общежитии меня ждало еще одно такое око. Но Аннети и в этот раз повела себя спокойно, впрочем, без сарказма в тоне все же не обошлась.
– А кто-то утверждал, что вернется к ночи…
– Я случайно заснула и проспала, – сказала я почти правду.
– У Джулианы опять ночевала? – спросила Анни.
– Да, – охотно поддержала я этот вариант.
И кузина, к счастью, больше не поднимала эту тему.
Глава 32
– А твои родственники приедут? – поинтересовалась я как-то у Эрика, когда до родительского дня оставалось совсем немного.
– Нет, никто не сможет, – ответил он, не отрываясь от конспекта, где делал какие-то пометки.
Эрик был уже третьим из моего окружения, кого в этот день не навестят близкие. Также не приедет отец к Джулиане, но она относилась к этому с пониманием: ему, простому кузнецу из глубинки, будет неуютно в окружении разряженной аристократии и буржуа. К тому же Джулиана собиралась на каникулах съездить к нему сама и провести с ним эту неделю.
Похожая ситуация была и у Вейтона.
– Мама не любит сюда приезжать, – объяснил он мне. – Да и виделись мы с ней недавно и скоро опять встретимся на каникулах.
– А отец? – Я долго обходила эту тему, не зная, как деликатней к ней подойти. Я-то ему давно рассказала все о своих родителях и тете, а вот он почему-то всегда говорил только о матери и никогда об отце. И вот в преддверии такого дня все же решилась на этот вопрос.
– Отец?.. – Вейтон замялся, явно не особо стремясь отвечать. – Нет, он тоже не приедет.
– Вей, он жив? – Я попыталась перехватить его взгляд. – Ты не хочешь со мной этим поделиться? С ним связано что-то неприятное?
– Он жив, да, – ответил Вейтон наконец. – Но он никогда не жил с нами.
– Он не знает о твоем рождении? О тебе? – догадалась я. Так вот в чем дело! Теперь понятно, почему ему так не хочется обсуждать это. – Извини, мы можем закрыть эту тему и больше никогда не поднимать, – торопливо добавила я.
– Нет, он знает обо мне, – ответил Вейтон уже спокойнее. – Но виделись мы всего несколько раз. Это ты извини за мою реакцию, мне не хотелось от тебя что-то скрывать, просто это все совершенно не важно. Тема действительно даже не стоит обсуждения. Ситуация банальная… Многим я вообще говорю, что он умер. А так…
– Значит, забудем обо всем! – Я с улыбкой погладила его по щеке. – А домой на каникулы поедешь?
– Если ты уезжаешь, то и я съезжу, – ответил он, согревая мои ладони в своих руках. – Даже Алекс сбегает от своей матушки к дяде в Гронхвильд.
Узнав недавно семейную историю Алекса получше, я уже не удивилась его решению. Оказывается, профессор Райт постоянно душила его своей гиперопекой, пытаясь контролировать каждый шаг. С чем Алекс постоянно сражался и пытался отвоевать свободу. Профессор Райт отслеживала всех его друзей, девушек, регулярно наведывалась к нему в комнату, расспрашивала о нем и его поведении у коллег-преподавателей и не стеснялась устроить взбучку на людях.
– Алекс думал, что сможет сбежать от нее и укрыться в семерке, обретя таким образом самостоятельность, но мать его и это не остановило, – поведал мне по секрету Вейтон после очередного публичного скандала в семействе Райт.
Возможно, подумала я тогда, миссис Райт вела себя так потому, что рано осталась вдовой и всю нерастраченную заботу и любовь теперь изливала на единственного сына. А заодно и на своих подопечных студентов.
Тетя с дядей прибыли к обеду, и мы с Аннети, как и другие студенты, встречали их во дворе у главных ворот. Тетя Присцилла долго нас обнимала, тискала и все всматривалась, не похудели ли мы. Дядя был, как обычно, более сдержан, а его эмоции выдавали лишь подрагивающие усы и радостный блеск глаз.
– Здравствуйте, миссис и мистер Роуд, – приветствовала моих родственников проходящая мимо чета Остеров, родителей Роба.
– И вам добрый день, – натянула улыбку тетя Присцилла, а дядя наклонил голову.
– Уже виделись, – проворчала тетя потом, – вместе же в поезде ехали.
– Потише, мама, они ведь могут услышать, – одернула ее Аннети, но внезапно запнулась на полуслове. Взгляд ее устремился к воротам, у которых остановился роскошный крытый экипаж. Первой из него вышла красивая дама в белом меховом манто и длинном струящемся платье, за ней появился высокий блондин в шубе из дорогого изысканного меха серебристой агары. В надменном, самодовольном лице этого мужчины улавливались знакомые черты, и только когда среди студентов и их родителей стали раздаваться восторженные вскрики, я поняла, кто это.
– Да это же сам Брэд Шин! – воскликнула моя тетя в общем хоре голосов. – Чарльз, гляди же! Глазам своим не верю!
А Брэд Шин между тем медленно шел по двору под руку с дамой, видимо, супругой, и одаривал улыбкой своих почитателей, которые стекались к нему, чтобы высказать свое восхищение. Кто-то, подсуетившись, уже протягивал ему блокнот, тетрадь или просто клочок бумаги, чтобы взять автограф. Шин иногда останавливался, чтобы со снисходительной улыбкой поставить свой росчерк, и плыл дальше. Жена его тоже счастливо улыбалась, купаясь в лучах славы супруга. Самого Нэйджа я увидела позже, когда его отец вместе с толпой поклонников ушел далеко вперед, к главному корпусу. Он опустошенным взглядом провожал родителей, и его красивое лицо, так похожее на отца, застыло, словно каменное.
– Может, и мы попросим автограф? – запоздало предложила тетя.
– Не стоит, – остановила ее я. – Пойдемте, мы вам покажем наше общежитие… Аннети!
– Да? – Та очнулась от своих мыслей и рассеянно глянула на меня.
– Мы идем смотреть общежитие, – повторила я.
– Да, идем, – кивнула кузина и поспешила за нами.
После знакомства с нашей комнатой мы еще немного погуляли по территории, после чего тетя с дядей отправились в главный корпус, где должно было состояться небольшое собрание для родителей, по окончании которого можно было пообщаться с деканами и ректором лично. Мы с Аннети остались ждать их на крыльце.
– Надеюсь, это ненадолго, – сказала Анни, обхватывая себя за плечи. – А то мы замерзнем.
– Старшие курсы говорят, что обычно все длится минут пятнадцать – двадцать, – ответила я, усмехаясь. – Так что замерзнуть не должны.
– Не понимаю, зачем мы вообще сюда явились? – раздался неожиданный возглас за нашими спинами.
Из главных дверей вылетела дама в шубке до пят, не менее дорогой, чем у матери Шина. Сама женщина была не так красива, хотя тонкие черты лица выдавали в ней истинную аристократку. За ней шел такой же недовольный худощавый мужчина с залысинами, в черном строгом пальто и тростью с золотым набалдашником в форме птичьей головы.
– Чтобы нас унизили? Да кто он такой, этот ректор? Как он мог вообще выговаривать нам? – продолжала возмущаться женщина.
– Я разберусь с этим, – сухо отвечал ей мужчина.
– Вот и разберись! Это не должно получить огласку! Не должно дойти до ушей короля! – продолжала злиться женщина. – Да как этот мальчишка мог так нас опозорить? От него сплошные проблемы. Лучше бы он не рождался! Наследник, называется… – В ее голосе слышалась такая ненависть, что даже мне стало не по себе.
– С ним я тоже разберусь, – процедил мужчина. – Пусть только приедет на каникулы. Дам ему розог.
– Именно. И не жалей его. Пусть знает, как порочить нашу фамилию! Мерзавец! Но главное, чтобы не дошло до короля, слышишь, Гарольд?
– Слышу, – отрывисто ответил тот.
– Госпожа Мортон! – Из академии следом выбежал взъерошенный парнишка, похоже, старшекурсник. – Госпожа Мортон!