358. К началу 1972 г. из 158 секретарей парткомов и их заместителей провинциального звена «представителей масс» было только 5 % (8 человек), в 22 провинциях из 29 первый секретарь ПК был военным359.
В основных европейских странах высшая элита насчитывала 10 и более тыс. человек (обычно примерно половина их представляла элиту экономическую, половина – административно-политическую). Испанская элита в 1939–1975 гг. включала 9978 чел.: 2483 членов Кортесов (2483), 4041 лицо, назначенное непосредственно главой государства, 5241 член советов директоров компаний с капиталом свыше 100 млн песет (ок. 1 млн долл.). При этом 2718 из них были высшими чиновниками (около 10 % всех чиновников), и 830 военными (в т. ч. 518 бывших на гражданских должностях). Однако эти категории пересекались. Так, всего назначений в Кортесы было 6113 (некоторые пребывали там 10 созывов, в среднем 2,5), прямых назначений – 7683. Единовременно имелось около 611 членов Кортесов и 1707 назначенцев (в среднем пребывали по 15 лет), т. е. 2318 человек, так что если исключить совпадения, всего 1888. Так что всего за этот период к политичесой элите относилось 5506 человек, из которых 2718 (49, 4 %) были чиновниками. Из 5241 члена экономической элиты 2904 имели отношение только к ней, а 2337 (44,6 %) – относились одновременно и к политической. Итак, из всех почти 10 тыс. депутатами были 2483 (в т. ч. только ими 575 – 23,2 %), назначенцами 4041 (в т. ч. только ими 808 – 20 %), бизнесменами 5241 (в т. ч. только ими 2904 – 44,6 %). Членами всех трех групп были 317 человек360. Единовременно одна только политическая и административная элита (министры и высшие чиновники, высшие судьи, верхушка дипкорпуса, мэры, губернаторы, главы провинциальных собраний, руководители госсектора, партийные деятели, члены Кортесов) насчитывала на 1972 г. 1201 человек, на 1985 г. – 1104, на 2000 г. – 820 человек361.
В Англии одних только высших чиновников (плюс специалистов равного им ранга) в 70-х гг. насчитывалось 4052: 28 (+8 равных им лиц) постоянных секретарей (с окладами 13–15 тыс. фунтов), 74 (+40) заместителей секретарей (9 тыс. фунтов), 302 (+146) подсекретарей (6,75 тыс. фунтов), и 1020 (+2434) помощников секретарей (4,39—5,64 тыс. фунтов)362. В Италии одних генералов и адмиралов имелось к концу 60-х гг. 1033 (при штате 327).363 В Германии на 1981 г. к высшей элите принято было относить 3165 человек (занимающих 3580 постов), в т. ч. 452 политика, 471 высших чиновников, 688 бизнесменов, 296 глав бизнес-ассоциаций, 155 глав профсоюзов, 354 глав СМИ, 179 ученых, 172 военных, 180 деятелей культуры, 218 прочих (церковь, главы профессиональных ассоциаций, судьи, мэры 15 основных городов)364. В Австралии к 1975 г. к высшей элите относились: 90 председателей советов и директоров крупнейших корпораций, 50 глав профсоюзов, 40 министров и оппозиционных теневых министров, 40 глав правительств и политиков штатов, 50 высших чиновников, 40 лидеров СМИ, 40 глав общественных организаций и епископов, 20 ведущих ученых и глав вузов – всего 370 человек (занимающих 500 должностей)365.
В Японии административная и экономическая элита были тесно переплетены. К 1985 г. 318 высших чиновников стали директорами и советниками компаний или общественных корпораций, агентств и т. д. В 1987 г. 379 из 489 руководителей 83 таких органов были отставными чиновниками. С другой стороны, 42,3 % их избирались в политические органы. В 1986 г. 80 бывших чиновников были избраны в палату представителей (составив в ней четверть фракции ЛДП) и 24 – в высшую палату (треть членов от ЛДП)366. В общей сложности японская высшая элита насчитывала несколько тысяч человек. Для Южной Кореи наиболее полный биографический справочник давал 4728 имен лиц, живших на 1976 г., но численность высшей элиты следует считать примерно в 2,5 раза меньшей, поскольку, например, административная элита представлена там более 2 тыс. человек, а высших чиновников (рангов 1, 2А и 2В) имелось только 827, а научная элита – не менее 10 % от всей профессуры367. В Таиланде политическая элита состояла преимущественно из генералов и чиновников. С 1932 до начала 1960-х гг. из 237 членов правительства 100 были чиновниками, 84 – генералами (причем в 50-х гг. военные составляли от половины до 3/4 состава кабинетов), среди назначенных членов Национальной ассамблеи генералов в 1947 г. было 35 %, в 1951 г. – 83 %, в 1957 г. – 88 %. Ниже кабинета – около 700 чиновников т. н. специального класса и 300 генералов, еще ниже – 2–3 тыс. чиновников и офицеров. В этой стране, как и в некоторых южноевропейских странах, высших офицеров было непропорционально много: на 1967 г. на один боевой батальон приходилось 3–4 генерала в штабах и управлениях; к началу 70-х гг., считая и отставных, насчитывалось около 6 тыс. генералов)368.
В Колумбии на 1977 г. высшая элита включала 997 человек: бизнес был представлен 412 (135 промышленников, 68 финансистов, по 61 представителей сельскохозяйственных, торговых и экономических ассоциаций, 26 прочих и строительных), СМИ – 64, профсоюзы – 27, культурная элита – 154 (50 представителей университетов, 23 церкви, 32 независимых интеллектуала, 49 прочих), чиновники – 43, законодатели (сенаторы и депутаты) – 132, деятели партий – 43, юристы (члены Верховного Суда и Государственного Совета, по 3 члена трибуналов в каждой провинции) – 39, военные – 23, ‘institutes’ – 60369. Израильская элита к началу 70-х гг. состояла из более 500 человек: 374 члена Кнессета всех созывов (к 1974 г. 20–25 % были его членами 5 и более раз и еще 19 % – 3–4 раза), 70 министров, из которых 12 не члены Кнессета, 33 заместителя министров (все члены Кнессета), 84 мэра городов с населением от 30 тыс. человек и 41 служивших в Истадруте370. В Иране на 1970 г. имелось 22 министра, 111 заместителей министров и 331 генеральных директоров. Кроме того – 90 членов Сената и Меджлиса, 100 высших бизнесменов и полугосударственного персонала, 10 членов шахской семьи, 40 придворных и приближенных и 50 военных. С учетом частичного совмещения этих 375 постов всего около 250 человек371.
Для высшей элиты в ряде бывших колониальных стран было характерно совмещение высших позиций и стабильность пребывания на них одних и тех же лиц. В Мавритании 283 поста в государственном и партийном аппарате долгое время занимали 112 человек, в Береге Слоновой Кости в 88 более или менее крупных предприятиях и экономических ассоциациях 287 руководящих должностей принадлежали 129 лицам, причем 62 % – членам правительства. В парламенте Заира в 1977 г. 34,5 % составляли чиновники, 45,2 % – торговцы и предприниматели, 12,9 % – фермеры, 2,9 % – юристы и 4,5 % прочие. В Сенегале в 1978 г. среди парламентариев насчитывалось 28 чиновников, 28 учителей, 8 предпринимателей, 14 лиц свободных профессий и 22 прочих372.
Из приведенных примеров видно, что в крупных странах численность высшей элиты составляла по нескольку тысяч человек, средних и малых – несколько сот. В большинстве случаев было характерно одновременное членство одних и тех же лиц в составе разных отрядов элиты; в ряде стран исключительно важную роль играла военная (или военная и административная), представители которой в значительном числе заполняли собой ряды политической и даже экономической элиты.
3. Образовательный уровень элиты и роль престижных учебных заведений
Для высшей элиты западных стран всегда был характерен исключительно высокий уровень образования, на порядок более высокий, чем в среднем по стране и выше, чем массовых элитных групп. Это касается даже экономической элиты, чей уровень образования обычно везде уступал уровню образования элиты административно-политической. Целый ряд социологических исследований позволяет проследить динамику образовательного уровня высшей группы бизнесменов и высших менеджеров. Данные разных исследований несколько отличались, но тенденция очевидна. По одному из исследований бизнес-элиты за всю историю США (1464 бизнесмена, родившихся не позже 1879 г., чьи биографии вошли в «Американский биографический словарь») видно, что в общей сложности 46,6 % их имели высшее образование, хотя в разные эпохи показатель этот сильно отличался. В колониальный период, когда такие лица происходили из аристократической среды первых поселенцев, он был очень высок, позже в середине – конце XVIII в. – от двух третей до половины, в XIX в. он резко снизился за счет притока нуворишей, а в начале XX в. поднялся до 63,1 %373. Среди экономической элиты рождения 1771–1800 гг. высшее образование имели 22 %, 1801–1830 гг. – 8 %, 1831–1860 гг. – 15 %, 1861–1890 гг. – 39 %, 1891–1920 гг. – 67 %374. По другим данным на 1900 г. высшее образование имели 28 % высших бизнесменов, на 1925 г. – 40 %, на 1950 г. – 62 %375. Считая и незаконченное – на 1899 г. – 37,5 %, на 1923 г. – 51,1 %, на 1948 г. – 75,1 % (в то время, как на соответствующие годы такое образование имели менее 3 %, менее 5 % и менее 7 %)376. В начале XX в. (1900 г.) уровень образования бизнес-элиты почти втрое (46 % и 17 %) превышал таковой низшей их части, но к 1950 г. – лишь незначительно (71 и 60 %)377, хотя уровень политической элиты был выше: на 1903 г. в колледжах учились 41 % президентов и председателей советов директоров крупнейших коропраций, но 55 % виднейших политиков этого времени378. В 1952 г. среди 900 высших администраторов корпораций окончили колледжи около 65 % и учились в них 80 %, причем среди более молодых (не достигших 50 лет) – 84 % и 95 %379. В 1964 г. среди председателей советов директоров, председателей и вице-президентов 593 крупнейших корпораций 74 % имели высшее образование и 22 % – повышенного уровня380. В конце 60-х – начале 70-х гг. по доле топ-менеджеров крупнейших корпораций, имевших высшее образование (в т. ч. и неоконченное) США опережали другие стра