И о Бенджамине Грине она тоже ничего не знала.
Я пока еще не была готова рассказать своей покровительнице о том, что мы целовались, потому что я и сама не знала, что именно между нами произошло. Мы не говорили об этом.
Я выглянула в вестибюль из служебного коридора и улучила момент, когда Клиффертон прошел в столовую, чтобы проконтролировать Клэр, которая как раз завершала последние приготовления к ужину.
Мисс Брэндон-Уэлдерсон ожидала гостей. Художников из Франции. И поскольку я по-французски не говорила и живописью не то чтобы очень интересовалась, мое присутствие было не так уж обязательно.
Едва дверь за дворецким закрылась, я схватила пальто, просунула руки в рукава и как раз пыталась намотать на шею мой любимый шарф, когда на лестничной площадке вдруг послышалось покашливание.
Я подняла голову и так и замерла с поднятыми руками.
Мисс Брэндон-Уэлдерсон смотрела на меня, чуть приподняв брови и поджав губы так, что ее рот напоминал маленький бутон розы.
– Что-то ты рано уходишь, – сказала она таким тоном, будто что-то подозревала, и я тут же насторожилась.
– Мне нужно еще встретиться с моим кузеном в Лондон-Сити, – это была, конечно, не совсем правда. Мы действительно договорились с Арденом встретиться в Лондон-Сити, только вот он не был причиной моего столь раннего ухода.
Я улыбнулась как можно более искренне и непринужденно, но понимала, что улыбка выходит фальшивой и кривой.
Внимательный взгляд мисс Брэндон-Уэлдерсон немного сбивал меня с толку, и когда она прислонилась к перилам лестницы и театрально вздохнула, я поняла, что она разгадала мой обман.
– Конечно-конечно… И это ни в коем случае не связано с твоим вежливым кавалером, который уже четверть часа бродит по другой стороне улицы и, вероятно, не осмеливается постучать, – сказала она более невинно, чем это когда-либо делала я, и щеки у меня тут же вспыхнули от стыда.
– Это… Он… – пробормотала я, в глубине души досадуя, что она меня поймала на лжи, а я даже не пыталась спорить и утверждать обратное. Наоборот, показала свои настоящие эмоции. При других обстоятельствах и с другим собеседником я бы отшутилась, но меня только что раскусила моя покровительница, и я запаниковала не на шутку.
Что здесь делал Бенджамин? Неужели он забыл, где мы договорились встретиться?
– Очень надеюсь, что вы не останетесь наедине сегодня ночью, – с угрозой в голосе произнесла она. Ее хорошее настроение вмиг улетучилось.
– Нет, разумеется, нет. Мы встретимся еще с моим кузеном в Лондон-Сити, – повторила я то, что уже говорила раньше, и слабо улыбнулась.
Однако взгляд мисс Брэндон-Уэлдерсон не смягчился, и тогда я добавила еще кое-что:
– И мои сестры тоже будут в церкви Святой Анны. Они ждут нас, – впрочем, здесь я ее не обманывала. Мои сестры тоже должны были находиться где-то поблизости. Ключевое слово здесь – где-то.
– Что ж, хорошо. Тогда я желаю тебе удачи, – проговорила мисс Брэндон-Уэлдерсон и ухмыльнулась. В этот момент я даже немного усомнилась, действительно ли она так серьезно относилась к нашему разговору, как только что пыталась мне это донести.
А теперь она вдруг подбадривает меня? Неужели?
– Новый год с кузенами. Знаете, что-то я не очень уверен, что мисс Хеммильтон будет вести себя прилично, – фыркнул Клиффертон, выходя из столовой. Похоже, он нас подслушивал.
Я презрительно посмотрела на него, но тут меня приятно удивила Клэр, которая выходила следом за ним и хлестнула его по пятой точке полотенцем. Клиффертон возмущенно охнул и даже отпрыгнул в сторону.
– Паршивец, – злобно прошипела кухарка и исчезла в направлении кухни.
Я с трудом смогла сдержать смех, и мисс Брэндон-Уэлдерсон тоже быстро отвернулась и скрылась в коридоре второго этажа, чтобы не засмеяться в голос.
Клиффертон так и остался стоять обескураженный в вестибюле, а я схватила свою сумку и проверила ее содержимое.
На улице было довольно холодно, как и следовало ожидать в канун новогодних праздников, и я плотнее обернула вокруг шеи шарф, не сводя взгляда с Бенджамина Грина.
Он действительно стоял на другой стороне улицы и не спеша пошел мне навстречу со спокойным выражением лица, в то время как я буквально неслась к нему бегом.
Он был одет в темное пальто, клетчатый шарф и простенькую шапочку, которая ему очень шла.
Мое сердце забилось быстрее, в животе покалывало, и больше всего мне хотелось броситься ему на шею и поцеловать его.
Но я сдержалась. Мне не нужно было оглядываться назад к дому, я знала, что из каждого окна за нами якобы незаметно наблюдают.
– Разве мы не договаривались встретиться на перекрестке? – спросила я, поддразнивая, подхватила его под руку и потащила за собой.
К счастью, он не стал жаловаться, а спокойно последовал за мной, приноравливаясь к моему шагу.
– Я освободился раньше, – заметил он, и я рассмеялась.
– И вот ты пришел и не знал, как привлечь к себе внимание, не стуча в дверь? Ты не все продумал, дорогой мой, – я все тянула его за собой, и меня забавляло, что он, обычно правильный и собранный, допустил ошибку.
Бенджамин широко раскрыл глаза и чуть наклонил голову, рассматривая меня со стороны. Мне даже показалось, что он затаил дыхание. Это потому, что я его дорогим назвала?
– Но для меня большая честь, что ты так сильно скучаешь по мне, что не задумался об этом, – продолжила я поддразнивать Бенджамина, и он даже споткнулся.
– Нельзя же так легкомысленно говорить о подобных вещах, – испуганно проговорил он, и я вместе с ним свернула за угол, где нас уже было не видно из дома мисс Брэндон-Уэлдерсон.
Лишь за углом я наконец замедлила шаг и повернулась к своему спутнику, который старательно отводил от меня взгляд.
– А разве это не так? – с вызовом спросила я, и мое теплое дыхание смешалось с его, когда я остановилась перед ним и подступила немного ближе.
Я внимательно посмотрела на его красивые губы и подалась вперед.
– Конечно, все так и есть. Все так и есть, – тихо ответил Бенджамин. Мгновение он колебался, мимолетно огляделся, не видит ли нас кто-нибудь, а затем наклонился ко мне, чтобы поцеловать.
Его губы были слаще карамели, и я ответила на его поцелуй, чувствуя, что таю.
По улице мимо нас прошли люди, и мы тут же отстранились друг от друга и пошли дальше.
Дул резкий ветер, вздымая перед нами клубы снега, и я потерла замерзающие руки.
– Ты пришел так рано, что я забыла свои перчатки, – с упреком заявила я, чтобы немного ему досадить, и легонько подтолкнула его плечом.
Бенджамин, не моргнув глазом, полез в карман своего пальто и вытащил пару черных кожаных перчаток.
Я так и ахнула. Это были мои черные кожаные перчатки.
– Почему мои перчатки у тебя? – удивленно спросила я, забирая их. Когда же я их в последний раз надевала?
– Ты случайно оставила их в поместье Бофортов после того, как вы с Джейми Ленноксом забежали к нам, спасаясь от погони, – пояснил он, и я сама вспомнила.
Я сняла их в вестибюле дома, а потом… Видимо, выронила. Да, на меня это, в общем-то, очень похоже.
– Но прошло столько времени. Ты мог бы отдать мне их уже давно, – заметила я, весело улыбаясь от мысли, что он, вероятно, намеренно хотел подольше сохранить их у себя.
Его серьезное выражение лица на мгновение смягчилось.
– Решил последовать твоему примеру, – пояснил он, и я вопросительно вскинула брови.
– Ты это о чем?
В его взгляде вдруг появилось что-то такое нежное, что мне снова захотелось поцеловать его.
– Насколько я помню, мой шарф уже почти год как у тебя, – заметил он, и я тут же схватилась за шею, там, где шарф больше всего меня согревал. Точно так же делал и он, когда тот еще был у него.
Я хранила его, как сокровище, поскольку его владельцу принадлежало мое сердце.
– А я ничего такого не помню! – невинно заявила я.
– А я и не удивлен, – ответил Бенджамин Грин с иронией, отчего я тут же покраснела.
С Арденом мы встретились у пекарни Локхарта в центре Лондона, где он рассеянно жевал печенье.
Я тихонько подкралась к нему со спины, вырвала новое печенье у него из рук и откусила половину, прежде чем он успел вернуть себе свое лакомство.
– Ах ты маленькая воровка! – выдохнул он, и я расхохоталась.
– Молчал бы. Я тебя сколько лет кормила! Мог бы тоже хоть раз меня угостить, хоть небольшим печеньем, – наполовину в шутку, наполовину серьезно заявила я и запихала остатки печенья себе в рот. Оно было мягким и маслянистым, со вкусом марципана.
Тут Арден заметил Бенджамина, и я бесстыдно воспользовалась тем, что он отвлекся, и выхватила у него всю пачку.
– Арден, это Бенджамин Грин. Бенджамин, это мой кузен Арден Хеммильтон, – представила я их друг другу и поспешно спрятала в сумку пачку печенья, прежде чем Арден смог отобрать ее у меня.
– Да, это многое объясняет, – сухо проговорил Бенджамин, и Арден рассмеялся.
– Похоже, у кого-то совсем нет чувства юмора, – заметил мой кузен, который, видимо, истолковал заявление Бенджамина Грина как шутку.
Дворецкий недоуменно посмотрел на меня, и я закатила глаза.
– Я никогда не утверждала, что у него нет чувства юмора, – возразила я, увлекая за собой обоих мужчин, чтобы мы не мерзли на холоде. – Я говорила, что он серьезный человек, это разные вещи.
– Знаешь, он мне нравится, – сказал Арден, и я усмехнулась.
– И мне тоже, – ответила я.
Бенджамин многозначительно покашлял, напоминая о том, что он вообще-то стоит рядом и слышит все, что мы о нем говорим. Так мило было с его стороны полагать, что мы о нем забыли.
Я заранее подумала, как Бенджамин Грин будет взаимодействовать с моей семьей. Пришлось поломать над этим голову. Большинство из нас были довольно шумными и редко следовали правилам приличия, и я ни в коем случае не хотела, чтобы он почувствовал себя неловко в их присутствии. Но, к счастью, волновалась я совершенно напрасно, потому что с Арденом он вел себя так невозмутимо, как и со мной все это время, и это меня очень успокаивало.