жкой. Как следует из прилагаемой родословной Елизаветы, их единственным общим родственником был дедушка императрицы по материнской линии король Баварии Максимилиан I, который не страдал никакими психическими расстройствами. Мать Елизаветы родилась во втором браке этого монарха. Кроме того, источники отклонений в психике, проявившихся позднее у обоих наследников только что скончавшегося монарха, следует искать в женах наследников Максимилиана I. Елизавета же располагается на одно поколение выше, чем ее только что вступивший на престол троюродный брат, который моложе ее на восемь лет.
Вскоре после кончины короля уходит из жизни и его сестра эрцгерцогиня Хильдегард, супруга эрцгерцога Альбрехта, заболевшая неизлечимым недугом во время похорон своего брата. В 3 часа ночи 2 апреля императрицу будят для того, чтобы сообщить ей о том, что эрцгерцогиня находится при смерти. Елизавета спешит к умирающей и застает ее последние часы. «Впервые в жизни, — признается Елизавета в письме к своему парализованному английскому другу[120], — я видела, как умирает взрослый человек. Это произвело на меня очень тяжелое впечатление, я никогда не думала, что умирать так трудно, пока собственными глазами не увидела ужасную картину борьбы со смертью. Подумать только, ведь это придется пережить каждому из нас! Можно только позавидовать тем, кто еще в раннем детстве умирает, не осознавая, что с ним происходит. Увы, жизнь — отвратительнейшая штука, в которой нет ничего более неизбежного, чем смерть».
Однако вскоре новое известие отвлекает внимание Елизаветы от этого печального события. Долго вынашивавшийся младшим братом Франца Иосифа эрцгерцогом Фердинандом Максом план создания мексиканской империи, вдохновителями которого явились французская императорская чета и ряд мексиканских эмигрантов, стал реальностью. Эрцгерцог и Шарлотта не прислушиваются ни к каким возражениям. Елизавета принадлежит к тем, кто скептически относится к этой затее, но для этого у нее есть свои особые причины. Ее мало волнует, возможно или невозможно создание империи. Она никак не может понять стремления супругов к короне, ведь, по ее мнению, они должны были бы радоваться ее отсутствию. И когда Шарлотта в последние недели перед отъездом находится в Вене, императрица относится к ней очень любезно, хотя и не скрывает своего отрицательного отношения к принятому ею решению[121]. Однако никакие уговоры не помогают, и 14 апреля корабль с эрцгерцогом и эрцгерцогиней на борту отплывает в неизвестность.
Лето императрица снова проводит на уже хорошо знакомом ей курорте в Бад-Киссингене и в Поссенхофене у родственников. В водолечебнице она встречается с новым королем ее родной Баварии. Она не скрывает своего любопытства к Людвигу II, она наслышана о его необыкновенной красоте, особенно о его каштановых волосах, окаймляющих благородное лицо, на котором выделяются его загадочные голубые глаза. К тому же о новом короле поступают весьма противоречивые сведения. Одни обожают его, другие считают его, по меньшей мере, странной личностью. Но в одном все эти мнения сходятся: Людвиг такой же страстный поклонник красоты в искусстве и в природе, как и сама императрица. Те же причины побуждают и короля приехать в Бад-Киссинген: он хочет повидаться со своей очаровательной троюродной сестрой. Первоначально он планирует пробыть на водах лишь несколько дней, однако затем восхищение Елизаветой заставляет его задержаться на четыре недели, в течение которых он встречается и с царицей Марией, супругой Александра II, и с ее одиннадцатилетней дочерью. Но Людвиг восторгается Елизаветой совсем по другим причинам, чем это обычно бывает у молодых мужчин по отношению к красивым женщинам. Он совершенно бесстрастно разглядывает ее как прекрасное творение природы, его привлекает неординарное мировоззрение императрицы, весь ее неповторимый облик.
Тем временем на севере в самом разгаре совместная военная кампания Австрии и Пруссии за отторжение от Дании Шлезвиг-Гольштейна. Благодаря этому Елизавета после возвращения домой получает возможность вновь проявить доброту и сочувствие к раненым в госпиталях. Особую радость при этом ей доставляет возможность поговорить с размещенными в венских госпиталях ранеными венгерскими солдатами на их родном языке. Она уже начинает читать со словарем произведения Этвеша и Йокаи и просматривать книги по истории Венгрии. Наконец, у нее возникает желание иметь среди своих приближенных мадьярку, с которой она могла бы вести доверительные беседы. Некая графиня Алмаши получает задание подыскать для императрицы подходящую женщину. Она подготавливает длинный список с множеством фамилий кандидатов из высшей венгерской аристократии, но при этом не забывает свою старую подругу Марию фон Ференци из хорошей венгерской семьи, проживающей в Кечкемете. У нее есть брат, имеющий пять дочерей и только одного сына-инвалида, у которого одна нога короче другой. Графиня спрашивает свою подругу, не подойдет ли одна из пяти дочерей на роль доверенного лица императрицы. Так в списке рядом с представителями высшей знати оказывается фамилия не блещущей красотой, но очень сердечной и скромной девушки Иды фон Ференци. Увидев список, Елизавета сразу обращает внимание на самую простую фамилию в кем. «Такую девушку, — думает она, — мне будет сравнительно легко завоевать на свою сторону». Она требует показать ей фотографию Иды и подробно расспрашивает о ней, после чего принимает решение: «Да, эта девушка мне наверняка понравится».
Ида Ференци ничего не подозревает о происходящем. О предложении императрицы сообщают ее шурину Александру Херцегу, который тут же отправляется в Кечкемет[122]. Ида чувствует себя бесконечно счастливой. Об императрице она слышала только хорошее. Кроме того, решение Елизаветы помогает ей уклониться от замужества, которое ей хотят навязать. Александр и Ида отправляются в легкой венгерской повозке в поле к отцу, который надзирает за сбором урожая. После недолгого раздумья отец Иды отвечает: «Ну что же, я не смог отправить на службу королю солдата, тогда пусть моя дочь послужит королю». Ида Ференци с безотчетным страхом ожидает первой встречи со своей госпожой. По натуре она физически крепкая, энергичная и одновременно скромная, веселая девушка с открытой душой, воплощающая в себе лучшие черты венгерского национального характера, одной из которых является беззаветная любовь к родине. Но хватит ли этого для того, чтобы удовлетворить одну из красивейших женщин Европы, стоящую во главе многомиллионной империи, о которой рассказывают легенды? Ида Ференци даже не догадывается, что именно такая девушка, как она, и нужна императрице — как можно более простая, не испорченная этикетом и придворными интригами, не имеющая ничего общего с высшей аристократией. Императрица хочет иметь возле себя кого-нибудь, кто служил бы только ей, а не матери императора.
В ноябре 1864 года обергофмейстерша графиня Кенигсек представляет Иду Ференци императрице. Елизавета только что вернулась с конной прогулки и встречает гостей в простом костюме для верховой езды, с раскрасневшимися от свежего воздуха щеками. У двадцатитрехлетней Иды от волнения бешено бьется сердце. Она стоит перед императрицей ни жива ни мертва. Елизавета со свойственным ей неповторимым обаянием, которое позволяет ей при желании без труда очаровывать людей, испытующе смотрит на девушку и затем произносит на венгерском языке: «Вы мне очень нравитесь, мы будем очень много времени проводить вместе».
Императрице непросто найти для своей новой дамы достойное место в строгой придворной иерархии. Ввиду ее скромного происхождения приходится воздержаться от того, чтобы сразу возвести Иду в ранг придворной дамы. Это могло бы задеть за живое остальных придворных, происходящих из более знатных семей. Однако выход из этого непростого положения был найден. Иде присваивают титул «госпожа» и величают ее «чтица ее императорского величества». Так Ида Ференци попадает в число приближенных императрицы. Елизавета с самого начала предупреждает ее, что она не должна никогда и ни с кем разговаривать о том, что говорит или делает ее госпожа[123]. По ее словам это является непременным условием для полного взаимопонимания между ними. Предупреждение Елизаветы оказывается весьма своевременным. Не прошло и нескольких дней после появления Иды Ференци при дворе, как в дело вступает первая придворная дама эрцгерцогини Софии, которая во время представления Иды Ференци делает ей следующее предложение: «Обращайтесь ко мне всегда и по любым вопросам, не скрывайте от меня ничего из того, что касается ее императорского величества». В первое время Елизавета каждый день устраивает Иде форменные допросы для того, чтобы убедиться, что она по-прежнему верна только ей и не поддалась на уговоры окружения ее свекрови.
Придворные дамы поначалу весьма любезно обращаются с «новенькой», однако вскоре они замечают, что та ведет себя по отношению к ним более чем сдержанно. Тогда их поведение резко меняется, оно становится холодным и недружелюбным. В то же время императрица весьма скоро замечает, что в лице Иды она нашла человека, который душой и телом предан ей, и только ей, а именно об этом она так страстно мечтала все эти годы. Вскоре Ида становится подругой Елизаветы, императрица обращается к ней на «ты», полностью доверяет ей, чаще других вызывает ее к себе тогда, когда ей что-нибудь нужно, и совершенно не опасается предательства с ее стороны. В результате молодая «пеmens lany»[124] из Кечкемета приобретает немалое влияние на императрицу и не только учит ее венгерскому языку, но и прививает ей любовь к своему народу и своей родине.
Ида Ференци была наслышана о необыкновенно красивой внешности императрицы, но никогда не думала, что она настолько обворожительна. После третьей поездки на воды в Бад-Киссинген Елизавета снова чувствует себя великолепно. К ней вернулась ее прежняя красота, более того, теперь, когда ей исполнилось двадцать семь лет, ее красота стала еще совершенней и гармоничней, чем в годы юности. Винтерхальтер, придворный художник Парижа и Лондона, запечатлевший на своих полотнах почти всех коронованных особ и красавиц своего времени и находящийся в зените своей слав