В апреле императрица охотится в Гединге, а на обратном пути узнает от Марии Фестетикс печальную новость: знаменитая цирковая наездница Эмилия Луассет погибла во время выступления на манеже. Графиня нарочно очень подробно рассказывает Елизавете об обстоятельствах гибели ее любимицы в надежде, что госпожа станет вести себе в седле более осторожно. Однако в этом предостережении уже нет нужды, императрица и без того стала ездить верхом гораздо меньше и осмотрительнее. Зато 23 апреля она вновь отправляется на длительную пешую прогулку в сопровождении не только Марии Фестетикс, но и флигель-адъютанта профессора фон Геммингена. Елизавета нарочно шагает как можно быстрее, чтобы подвергнуть профессора настоящему испытанию на прочность. По возвращении флигель-адъютант не может удержаться от похвалы в адрес императрицы: «Я преклоняюсь перед Вами, Ваше величество, Ваша выносливость делает Вам честь. Можете мне поверить, я охотник и поэтому знаю, что говорю».
В июне во время традиционного отдыха на родине в Баварии императрица предпринимает попытку пройти пешком из Фельдафинга в Мюнхен. В течение четырех с половиной часов она шагает без передышки, оставив далеко позади свою свиту, однако и ей на этот раз не удается дойти до цели. В Ишле прогулки продолжаются, хотя путешествие по здешним горам требует от Елизаветы и ее приближенных еще больших усилий. Побывавший 9 августа в Ишле восьмидесятилетний германский император честно признается: «Увы, Ваше величество, моя затянувшаяся юность уже не позволяет мне передвигаться с такой прытью».
На сентябрь намечена поездка императора в Триест и Далмацию, где еще не улеглись страсти, связанные с недавним подавлением народных волнений. При дворе все считают эту затею чрезвычайно опасной из-за реальной угрозы покушения на жизнь Франца Иосифа. Император хочет ехать один, но Елизавета, верная привычке быть рядом с мужем в трудную минуту, настаивает на том, чтобы сопровождать супруга в этой поездке. Вскоре выясняется, что разговоры о террористах, угрожающих жизни императора, не лишены оснований. Австрийскому посольству в Риме становится известно, что, по меньшей мере, двое заговорщиков-итальянцев выехали 14 сентября в Триест. На следующий день при попытке пересечения границы удается арестовать одного из них, судя по всему, самого опасного и фанатичного. Несмотря на это, угроза террористического акта против австрийского императора сохраняется.
Тем временем императорская чета 16 сентября прибывает в Мирамар, а уже 17 сентября ее встречают в Триесте. Разговоры о покушениях заставили насторожиться не только императора и его супругу, но и их окружение: все озираются по сторонам и возбужденно переговариваются друг с другом. На следующее утро Франц Иосиф собирается в одиночку посетить солдатские казармы и военный госпиталь, но Елизавета вновь уговаривает его взять ее с собой. В экипаж императрица садится вместе с собакой по кличке «Плато» слева от императора под предлогом того, что с правой стороны нещадно палит солнце. На самом деле она поступает так потому, что, как ей кажется, справа императору угрожает меньшая опасность. В свою очередь, император распорядился ограничить до минимума сопровождающую его свиту. «Я не хочу, чтобы вместе со мной подвергалось опасности слишком много ни в чем не повинных людей», — признается он Марии Фестетикс[388]. К счастью, все заканчивается благополучно.
Вечером того же дня на пароходе «Берениче», принадлежащем компании «Ллойд», должен состояться бал в честь императорской четы. Как назло, после полудня погода безнадежно испортилась, поднялся ураганный ветер и начался проливной дождь. С пристани до парохода, стоящего на рейде, приходится добираться сначала в небольшом барке, а затем на празднично украшенной канонерской лодке «Люцифер». Неприятности начинаются уже на барке, который раскачивается на волнах так, что, кажется, вот-вот зачерпнет воду бортом. Из попытки надежно пришвартоваться к канонерской лодке вблизи трапа ничего не выходит, поэтому императорской чете и свите приходится прыгать на борт лодки, рискуя в любой момент сорваться в бушующие волны. Аналогичная история происходит при попытке пришвартоваться к пароходу, на котором уже все готово к торжеству. Непогода разыгралась настолько, что теперь уже нет никакой возможности даже перепрыгнуть на борт парохода, к тому же на «Берениче» внезапно обнаружена опасная течь. Короче говоря, штатгальтеру Триеста, отвечающему не только за организацию праздника, но и за безопасность императора, удается с большим трудом перебраться с парохода на «Люцифер» и уговорить Франца Иосифа отказаться от дальнейших попыток взойти на борт «Берениче». Затем канонерская лодка медленно разворачивается и берет курс на пристань, с которой еще совсем недавно императорская чета отправилась в это короткое, но оказавшееся очень опасным морское путешествие.
По возвращении в Геделле Елизавета делится с Валерией впечатлениями от поездки и при этом, как бы заново, переживает весьма рискованные приключения в Триесте, которые теперь кажутся ей иногда страшным сном. Однако вскоре за повседневными занятиями верховой ездой и пешими прогулками она забывает о пережитых волнениях и опасностях. По рекомендации доктора Видерхофера, считающего, что ландграфиня Фюрстенберг, как, впрочем, и графиня Фестетикс, нуждаются в отдыхе и восстановлении сил после изнурительных пеших прогулок с императрицей, Елизавета подбирает себе еще одну придворную даму, Шаролту фон Майлат из Венгрии. Кроме того, у императрицы появляется увлечение фехтованием, которому она с каждым днем уделяет все больше внимания. Под руководством приглашенного специально для этой цели тренера она очень скоро добивается таких больших успехов, что даже тренеру стоит немалых усилий одержать победу в поединке с ученицей.
Свой ежегодный «отпуск» императрица намерена в этот раз провести в Баден-Бадене. Она берет с собой своих лошадей и по прибытии на место целыми днями находится в движении. При этом ее все чаще сопровождает Валерия, которая в свои пятнадцать лет уже испытывает унаследованную от матери потребность в постоянных физических упражнениях. Правда, это пока не относится к традиционным пешим прогулкам Елизаветы, которые продолжаются иногда по шесть-семь часов. С наступлением лета императрица вновь отправляется на родину в Баварию[389], где ей наконец-то удается осуществить свою давнюю мечту и пройти пешком из Мюнхена в Фельдафинг за семь часов. Ей по-прежнему не дают покоя слухи о все больших странностях в поведении короля Людвига II, которые усилились после внезапной кончины 13 февраля 1883 года в Венеции его любимца Рихарда Вагнера. На фоне недавней изоляции принца Отто, признанного умалишенным, у Елизаветы невольно возникают тревожные мысли о будущем Баварии и ее собственной семьи, состоящей в довольно близком родстве с баварским королем.
В июле Елизавета возвращается в Ишль. В прогулках по здешним горам ее по-прежнему сопровождают ландграфиня Фюрстенберг, графиня Фестетикс и Шаролта фон Майлат, однако теперь императрица берет с собой слуг со специальными носилками, напоминающими кресла. Разумеется, не для себя, а для своих придворных дам. Себя Елизавета по-прежнему не жалеет и увеличивает продолжительность прогулок до восьми — восьми с половиной часов. При этом она почти ничего не ест и только пьет много молока. Такие нагрузки со временем становятся непосильными и для самой Елизаветы, которая все больше теряет в весе, покрывается бледностью и начинает жаловаться на боли в ногах. Поневоле ей приходится уменьшить интенсивность своих пеших прогулок, однако вместо этого она вновь начинает больше ездить верхом.
Между тем, ее дочь Валерия начинает все чаще задумываться над своей жизнью и над отношениями с родителями. Она очень любит мать, однако не разделяет ее чрезмерных симпатий к Венгрии. Более того, Валерия очень неохотно исполняет просьбу матери разговаривать с ней и даже с отцом только по-венгерски. Кстати, отца она понимает лучше, чем мать, и каждый раз, когда оказывается в его обществе, у нее возникает ощущение, что рядом с ней находится человек, который думает и чувствует то же, что и она. Она уже готова попросить у него разрешения разговаривать с ним по-немецки, но боязнь обидеть этим мать удерживает ее. После того как 2 сентября 1883 года у кронпринцессы Стефании рождается дочь, Валерия с матерью едут в Лаксенбург, чтобы навестить нового члена императорской фамилии. Супругу кронпринца, которая очень переживает из-за рождения не сына, а дочери, они застают в слезах, однако Рудольф успокаивает ее: «Ничего страшного не произошло, даже наоборот, девочки обычно мягче и добрее».
В апреле 1884 года, убедившись в необходимости сделать что-нибудь для поправки своего здоровья, Елизавета вместе с Валерией отправляется на отдых и лечение в Амстердам. Здесь она обращается к знаменитому доктору Метцгеру с жалобой на сильные боли в ногах. Доктор, явно не желающий терять такую важную пациентку, как бы невзначай сообщает императрице, что если она немедленно не согласится пройти у него специальный курс лечения, вполне может случиться так, что она на всю жизнь останется калекой. Вслед за этим собирается консилиум врачей, на котором другой врач из Гейдельберга пытается опровергнуть диагноз Метцгера. Но Елизавета все-таки дает согласие пройти шестинедельный курс лечебного массажа при условии, что ей разрешат и дальше предаваться ходьбе, верховой езде и фехтованию. При этом ей, правда, приходится отправить домой вместе с ландграфиней Фюрстенберг и дочь Валерию.
В отсутствие матери Валерия наконец-то решается обратиться к отцу с просьбой разрешить ей разговаривать с ним по-немецки, но даже эту просьбу она на всякий случай произносит на венгерском языке. На это отец отвечает со снисходительной улыбкой: «Ну конечно, если хочешь, говори по-немецки». Тем временем в середине июля Елизавета прибывает в Фельдафинг. Она хорошо загорела, неплохо выгладит и лишь нервничает по-прежнему больше, чем обычно. Лечение у доктора Метцгера не прошло бесследно, во всяком случае ему удалось убедить императрицу в необходимости регул