[558] этого обеда графине Сцтараи, с тем чтобы она приложила его к своему докладу императору, давая заказ на «petites timbales», «mousse de volaillе» и «creme glase a la hongronise». Последнее название блюда даже дважды подчеркнуто, так как оно показалось императрице наиболее вкусным.
После завтрака она предпринимает прогулку вокруг виллы. Это настоящий маленький музей экзотики и культурных ценностей всех видов. Все выставлено со вкусом и без чванливости. Но самое прекрасное еще впереди. Вольеры, заполненные самыми разными видами птиц со всего света, аквариумы с многочисленными видами декоративных рыбок, два маленьких, милых ручных дикобраза, привезенных с острова Ява, вызывают восторг Елизаветы. И, наконец, фантастическая оранжерея с великолепием цветов, как раз таких, какие разыскивала Елизавета. Дольше всего императрица остается перед оранжереей с орхидеями, онемев от восхищения. Неподдающееся описанию буйство красок, вперемежку с папоротниками и вечнозелеными кустами, производит впечатление огромной улицы из цветов. От этой картины императрица долго не может оторвать взгляд. Потом она идет через парк с его могучими кедрами и искусственно созданными скалами с альпийскими цветами и экзотическими деревьями с искривленными стволами. Три особенных вида цветов Елизавета повелевает графине Сцтараи даже записать в блокнот. Императрица хочет высадить такие же цветы в Лайнце. Баронесса Ротшильд спрашивает Елизавету, не устала ли она. «О, нет, мы еще должны посмотреть на швейцарский домик, который я здесь заметила, а потом пойти в порт, находящийся недалеко от виллы, где стоят парусная и паровая яхты».
Затем хозяйка дома подводит Елизавету к книге для записи почетных гостей и заносит туда ее имя. К счастью, императрица не листает эту книгу, иначе на одной из страниц ей бы встретилось имя ее сына — кронпринца Рудольфа. Баронесса Ротшильд так настойчиво выказывает пожелание посетить Елизавету в Каукс, что императрице не остается ничего другого, как только пригласить ее. Пребывание в гостях длится три часа, после чего все приглашенные возвращаются в отель «Beau Rivage». Елизавета весело и оживленно беседует с графиней Сцтараи[559]. Но потом разговор меняет тему, как это часто случается, и переходит на вопросы религии и смерти. Придворная дама глубоко религиозна. «Я верующая, — говорит ей Елизавета, — и не столь набожна, как вы, но я знаю себя, и могу утверждать наверняка, что было бы ошибкой считать меня менее религиозной, чем вы. Иногда я боюсь смерти, которая вас не пугает, иногда страстно желаю ее; ужас перехода в мир иной, в неизвестность заставляет меня вздрагивать». — «По ту сторону лишь мир и блаженство», — говорит графиня Сцтараи. «Откуда Вам это известно? Ведь никто оттуда еще не возвращался».
По прибытию Елизавета уходит в свои покои, но через час возвращается, чтобы еще немного побродить с графиней по городу. По дороге они заглядывают в кондитерскую, и в четверть десятого вечера возвращаются в отель. Императрица живет на втором этаже, занимая угловой салон и две маленькие комнаты с открывающимся из их окон видом на озеро.
Великолепная лунная ночь. Но императрица не может уснуть. Она прислушивается к дивному голосу итальянского певца, звучащему где-то поблизости. Природа за окном неповторима в своем великолепии. Сказочный свет луны наполняет комнату неверными тенями. Луна светит ей в лицо, и около двух часов ночи Елизавета засыпает, оставляя окно открытым, но по истечении некоторого времени просыпается в неожиданном испуге.
В обычные дни она спит до семи часов утра, в большинстве случаев уже зная, какую прогулку предпримет сегодня, но 10 сентября она позволяет себе, ссылаясь на бессонную ночь, остаться в постели немного дольше обычного. В девять часов графине Сцтараи дозволяется войти к Елизавете, чтобы осведомиться о ее планах на день.
«В одиннадцать часов я хочу послушать в городе оркестрион, новую музыкальную машину, а потом, как и договорились, в час сорок пополудни поедем на корабле в Каукс. Более я ни в чем не нуждаюсь».
Ровно в одиннадцать императрица, несмотря на бессоннную ночь, свежа, бодра и готова к прогулке. Они идут на Rue Bonnivard в музыкальный магазин Беккера. Следуя желанию императрицы, оркестрион заводят, и он играет мелодии из любимых опер Елизаветы — «Кармен», «Тангейзер», «Риголетто» и «Лоэнгрин». «Тангейзер» восхищает Елизавету больше всего. Императрица очень любит эту мистико-фантастическую оперу, так как она наиболее созвучна настроениям ее души. Среди нот Елизавета отыскивает большое музыкальное произведение, так называемый «Аристон», для живущей в Валлерзее семьи дочери. Она надеется, что это порадует не только Валерию, Франца Сальватора и их детей, но и императора. Она выбирает еще двадцать четыре музыкальных произведения.
Тем временем в магазин входит дама, искренне удивляясь присутствию здесь высочайшей особы, и тут же обращается к графине Сцтараи с просьбой представить ее императрице. Вошедшая — бельгийская графиня, близко знакомая с сестрой ее величества. Но графиня Сцтараи, хорошо знающая свою госпожу, отклоняет это предложение. Елизавета быстро завершает покупки и поспешно удаляется, чтобы оградить себя от надоедливой незнакомки. Она торопится. За двадцать минут до отплытия корабля Елизавета приходит в отель, где в спешке выпивает лишь стакан молока.
Тем временем, 6 сентября в Thonon-les-Bains проводится очередное собрание анархистов, где в деталях оговариваются планы убийства Елизаветы, чье исполнение поручается Люкени, неоднократно утверждавшему, что он способен убить человека. Но никто не может подтвердить факт проведения собрания и указать местонахождение Люкени в это время. Он, очевидно, просто что-то слышал о времени отъезда императрицы 5 сентября в Эвиан. Он, безусловно, имел при себе официальный список проживающих в отеле с 3 по 5 сентября. Герцога Орлеанского и герцога фон Шартрез в этом списке нет, их просто не было в Швейцарии. Но о приезде императрицы Елизаветы говорят все на Женевском озере, и Люкени твердо знает, что будет там в это время.
8 сентября он уже в Женеве. В один из вечеров он подписывает открытку с видом, посылая ее своей прежней госпоже[560] принцессе де Фера д’Арагон: «Госпожа принцесса, я не могу объяснить вам причины, почему я не в Париже… В первом же следующем письме я раскрою Вам эту тайну… Любая работа мне по плечу. Я не жду ответа и уведомляю Вас, что в субботу покину Женеву». Луиджи Люкени известен тот факт, что девятого сентября Елизавета должна прибыть в Женеву, но не из газет, а из каких-то других источников. Весь день он слоняется поблизости от отеля «Beau Rivage» и места стоянки корабля. Утром 10 сентября газеты приносят весть о том, что императрица действительно на некоторое время остановилась в отеле «Beau Rivage» инкогнито, скрываясь под именем графини фон Хоэнэмбз. Обычно для сохранения инкогнито хватает лишь настоятельной просьбы, но в данном случае дирекция отеля[561], делая себе рекламу, дает интервью трем газетам Женевы: «Журналу де Женев», «Трибуне» и «Женевиос», объявляя о прибытии высочайшей гостьи в первый же день.
Если в момент приезда Елизаветы, вечером 9 сентября, Люкени по какой-либо причине не было на его посту и он не имел уверенности в ее прибытии, то теперь, 10 сентября, он узнает об этом из утренних газет. С девяти часов утра он занимает свой наблюдательный пост, а в десять, сидя на лавочке у отеля, разговаривает с прилично одетым мужчиной, с белой бородой, по виду обычным рантье. Когда Елизавета в одиннадцать выходит из отеля, Люкени, проголодавшись, уже покинул своего собеседника. Благодаря этому прогулка проходит спокойно.
Настает время отъезда. Уже поздно. Прислуга и доктор Кромар готовы тронуться в путь. Графиня Сцтараи торопит с отъездом, она опасается, что ее величество может опоздать к кораблю. Елизавета приказывает ей позаботиться еще и о молоке доя нее, и обе дамы покидают отель за пять минут до отправления корабля. По дороге графиня Сцтараи обращает внимание на зеленые листья каштанов. «Да, — говорит по-венгерски Елизавета, — король пишет, что в Шенбрунне сейчас настоящая осень и на Пратере остались зелеными лишь некоторые каштаны».
Звучит корабельный колокол, обе дамы ускоряют шаг, и императрица замечает: «Мы придем как раз вовремя. Посмотрите вдет посадка». Люкени наблюдает за тем, как лакей вносит на корабль багаж Елизаветы, находя в этом подтверждение того, что ее величество прибудет на корабль. Правой рукой он нащупывает в кармане кинжал. Он видит Елизавету и графиню Сцтараи, вышедших из отеля, но не осмеливается приближаться к ним, ведь вокруг знатных дам слишком много людей. Владелец отеля и портье сердечно прощаются с императрицей. Обе дамы идут к кораблю по практически пустой в это обеденное время набережной.
Удобный момент настает. В одно мгновение Люкени пересекает проезжую часть улицы, быстро бежит по тротуару, обгоняя Елизавету, у самой воды разворачивается и с быстротой молнии бежит навстречу дамам. Те останавливаются на месте, чтобы оставить свободной часть тротуара и избежать возможного столкновения. Вдруг Люкени, делая вид, что он оступился, останавливается около графини Сцтараи и, подпрыгнув, как кошка кидается на Елизавету, нагибается в прыжке, словно хочет увидеть скрытое под зонтиком от солнца лицо, и с чудовищной силой вонзает трехгранный напильник ей в грудь. Елизавета, сраженная сильным ударом, как срубленное дерево, беззвучно падает навзничь, ударяясь затылком о тротуар. Густые волосы смягчают падение. Графиня Сцтараи, только сейчас понявшая, что случилось, — настолько быстро все произошло, — вскрикивает и пытается, с помощью прибежавшего кучера, помочь императрице подняться, а в это время виновник покушения стремительно убегает прочь. Когда Елизавете удается встать, она пытается привести в порядок растрепавшиеся волосы, краснея от волнения. Графиня Сцтараи, которая видела лишь удар кул