froideur (холодок), когда упомянул об этом»17. Ничего удивительного, ведь принцесса Марина безапелляционно заявляла, что родословная и титул имеют большое значение. И так полагали многие королевские дома Европы. Одно за другим все свадебные приглашения отклонялись европейскими королевскими семьями под разными надуманными предлогами, чаще всего со ссылкой на якобы уже занятые даты. Единственной, кто принял приглашение, оказалась королева Ингрид Датская, мать которой была британской принцессой18.
Люди с улицы думали по-другому. Они одобряли неглупого и способного жениха. Его профессиональные качества стали ответом критикам, которые жаловались, что королевский двор отстал от жизни, особенно в отношении искусства и моды. В марте, вскоре после помолвки, пара посетила оперу вместе с королевой-матерью под аплодисменты вставших при их появлении зрителей. Королева и королева-мать по-разному приняли новость. По мнению одного друга, им «очень нравился [Тони]», и они весьма удивлялись, что Маргарет удалось найти человека, который был готов мириться с ее капризным характером19. Обаятельный Тони обладал хорошими манерами, имел жизнерадостный нрав и относился с глубоким и неизменным почтением к королевскому протоколу. Он высказывал глубочайшую преданность королевской семье, особенно королеве, которая всегда ценила его такт и лояльность. Если по радио передавали национальный гимн, он, по словам его подруги и в прошлом любовницы Виктории Чарльтон, бросал все и становился по стойке «смирно». Она вспоминала: «Он считал королеву самой замечательной женщиной на свете. Удивительно, но у него сложились хорошие отношения и с Филиппом»20.
Его безусловная лояльность шла параллельно с тайной, довольно разгульной жизнью. Королева и его невеста ужаснулись бы, узнав, что за несколько месяцев до свадьбы Камилла Фрай, жена его шафера, забеременела от Тони. С самых первых дней он обманывал доверие будущей жены, развлекаясь вместе с другом-бисексуалом Джереми Фраем и его эмансипированной женой Камиллой. Во время одного из таких уикендов в алкогольном и наркотическом угаре была зачата дочь Камиллы, Полли. В конце концов выяснилось отцовство Тони. Как кратко выразился один их близкий друг, «это была чертовски неплохая заварушка»21.
Об этом случае знали только несколько посвященных. Фотограф отрицал свое отцовство до тех пор, пока в 2004 году тест на ДНК безоговорочно не подтвердил его. А вот об осуждении и штрафе Фрая в 1952 году за приставание к мужчине с «непристойными целями» узнала гораздо большая аудитория. Он отказался от роли шафера на свадьбе, сославшись на рецидив желтухи. Среди кандидатов на поспешную замену мелькало имя Джереми Торпа, члена парламента от Девона и будущего лидера Либеральной партии. Местной полиции поручили осторожно проверить его прошлое. Начальник полиции Девона подполковник Ранульф «Жирный» Бэкон отметил в рапорте, что Торп был гомосексуалистом. Вообще Торп лелеял смелые мечты – жениться на принцессе и соблазнить ее мужа, о чем он писал другу на бланке открытки Палаты общин22. Вместо него в последнюю минуту обязанности шафера взял на себя еще один друг, доктор Роджер Джиллиатт. (Торпа много лет спустя привлекут к уголовному суду в Олд Бейли по обвинению в тайном сговоре и подстрекательстве к убийству его бывшего любовника, манекенщика Нормана Скотта. Вместе с соучастниками его оправдали.)
Когда до знаменательного события оставались считаные недели, началась череда предсвадебных вечеринок. Одну из них организовали бывший бойфренд и кавалер Маргарет Колин Теннант, позднее ставший лордом Гленконнером, и его жена леди Энн Теннант. Их свадьбу Тони фотографировал за четыре года до этого. Самого Колина отослали пировать со слугами на светской тусовке, проходившей в роскошном Холкем-холле. Когда Маргарет сказала, что они отправляются в свадебное путешествие на Карибы, Теннанты пригласили их заехать на Мюстик, в то время представлявший собой почти дикий остров с тучами комаров около Сент-Винсента, который Теннант приобрел за £45 000. Кто бы мог предположить, что этот далекий клочок земли, всего лишь в три мили в длину и полмили в ширину, окажет такое сильное влияние на жизнь молодой пары и даже затронет монархию.
Свадебная церемония, состоявшаяся в Вестминстерском аббатстве 6 мая 1960 года, впервые транслировалась по телевидению и собрала аудиторию в 300 миллионов зрителей по всему миру. 500 000 человек заполнили улицы, чтобы увидеть собственными глазами легендарную принцессу, направлявшуюся в застекленной карете в аббатство.
Еще одним отклонением от королевских традиций стало решение Маргарет не украшать свадебное платье. Идею подал Тони, он же набросал эскиз, который воплотил в жизнь модельер Норман Хартнелл, создав простое платье с тонкой талией, небольшим узким вырезом у шеи и очень пышной юбкой, состоявшей из трех слоев органзы поверх тюля. Только великолепная бриллиантовая тиара леди Полтимор[24] блистала на голове невесты. Свадебное кольцо было создано из уэльского золота, так же, как и у королевы.
Во время свадебной церемонии Ноэль Кауард находился недалеко от королевы и заметил, что она «много хмурилась» – еще один вариант «виндзорского взгляда». Многие интерпретировали это строгое выражение лица как знак недовольства, но те, кто ее хорошо знал, понимали, что хмурый взгляд скрывал сильные эмоции. Как подметил лейборист Ричард Кроссман, «когда она чем-то сильно взволнована и пытается это скрыть, она похожа на сердитое грозовое облако»23. Наверное, королеву растрогало то, что счастье в конце концов нашло ее ветреную и своевольную сестру – по крайней мере, так тогда казалось.
В числе 2000 гостей на церемонии присутствовали три жены отца жениха, бывшие любовницы Тони – Жаклин Чан и Джина Уорд, а также знаменитости из мира искусства, например, актрисы Маргарет Лейтон и Джойс Гренфелл, писатели Жан Кокто и Джон Бетджемен24. Тони пригласил даже свою экономку и почтальона из отцовской деревни в Уэльсе. Маргарет, наоборот, не посчитала нужным пригласить кого-то из персонала Кларенс-хауса, несмотря на их преданную службу. Когда она проходила мимо сэра лорда Адама Гордона, гофмейстера двора, он поклонился и сказал: «Прощайте, Ваше Королевское Высочество». Когда ее застекленная карета отъезжала, паж королевы-матери Уильям Тэллон услышал, как тот добавил: «…и надеемся, что навсегда»25. Этими словами он выразил отношение персонала к ее часто бесцеремонному обращению. Правда, когда Маргарет обзавелась собственным штатом прислуги в Кенсингтонском дворце, они оставались преданными ей многие годы.
И вот наконец настала минута славы принцессы, когда она вышла на балкон Букингемского дворца, приветствуя воодушевленную толпу.
После традиционного свадебного завтрака пара села в открытый «роллс-ройс», а королева и другие гости бросали им вслед розовые лепестки. Теперь, через тринадцать лет, они поменялись ролями. Машина направилась к причалу Бэттл Бридж Лондонского Пула[25], где они поднялись на борт королевской яхты «Британия», чтобы отправиться в путешествие вслед солнцу.
Вечером 26 мая 1960 года Теннанты сидели на берегу моря рядом со своим примитивным жилищем на острове Мюстик, когда на горизонте показалась «Британия». Половина шестинедельного свадебного круиза на Карибах осталась позади. Спустили шлюпку, и прибывший на берег морской офицер пригласил Теннантов на ужин на яхте. Там они смогли снова вкусить плоды цивилизации в виде электричества и горячего душа в полностью оснащенной гостевой каюте, прежде чем присоединиться к королевской паре.
Каждое утро в течение последующих нескольких дней моряки с «Британии» искали новое место у моря с белоснежным песком, натягивали тент и готовили незатейливый пикник для супругов. По вечерам они встречались с Теннантами на коктейле. В один из вечеров Колин предложил принцессе соблазнительный выбор свадебного подарка: «Вы предпочитаете что-нибудь от Asprey в красивой коробке или кусочек земли?» Не раздумывая, принцесса ответила: «Кусок земли»26. Она выбрала участок в 10 акров на обрыве с изумительным видом на бирюзовые воды залива Желлисо-бей.
Так началась любовь Маргарет к Мюстик – острову в 1400 акров, покрытому тропическими зарослями, который в то время был населен немногочисленными рыбаками и хлопководами, дикими коровами и миллионами комаров, давших название острову[26]. Прошло несколько десятилетий, прежде чем Мюстик, ныне ассоциирующийся в массовом сознании с шикарными виллами и их знаменитыми обитателями, нередко с дурной славой, стал тем, чем он стал.
Маргарет уже влюбилась в остров, ее соблазняли песчаные пляжи и возможность уединения долгими зимними месяцами. Ей не терпелось обследовать свои владения. Она позаимствовала одну из старых рубашек Тони и отправилась к своему подарочному наделу через плотные заросли. Тони, однако, остров совсем не понравился. Он назвал его «Mustake»[27]. В отношении своего мужа принцесса сильно ошиблась. Для человека с неугомонным характером, который нуждался в работе, как в наркотике, идея провести несколько недель затворником на малюсеньком острове казалась скорее адом, чем раем. Кроме того, его возмутило, что бывший поклонник Маргарет подарил участок только ей, а не им обоим. Это факт Теннант впоследствии отрицал. С того времени Тони отзывался о Теннанте, как письменно, так и устно, не иначе как «этот кусок дерьма». Забавно, что дом Маргарет, названный Les Jolies Eaux, или Прелестные воды, который позднее построили на острове, спроектировал Оливье Мессел, дядя Тони.
Когда новобрачные вернулись из свадебного путешествия в июне 1960 года и поселились в апартаментах по адресу Кенсингтон-палас, 10, то попали под огонь критики. Конечно, это касалось денег. Прежде всего суммы, взятой из карманов налогоплательщиков и потраченной на свадьбу и шестинедельный отдых на борту королевской яхты «Британия». Королева предоставила супругам резиденцию под номером 1а на Клок-корт в Кенсингтонском дворце, одном из тех королевских домов, в которых монарх предоставлял бесплатное проживание членам королевской семьи или за