Позже на ферму приехала актриса Хелен Миррен, секс-символ, звезда шекспировских пьес и член радикальной социалистической рабочей партии. Обе женщины обладали сильным, независимым и бунтарским характером, а также здоровым аппетитом к сексу. Поначалу между ними возникло напряжение, но вскоре отношения наладились. Маргарет посмеялась бы, узнав, что молодая радикальная активистка, которую она впервые встретила на ферме в Уилтшире, однажды сыграет ее сестру в оскароносном фильме «Королева». Принцесса не могла не заметить, что Родди был очарован Хелен. Он позже признавался писателю Айвану Уотерману: «Она была потрясающая, невероятно соблазнительная. Я могу припомнить немного женщин, которые излучали бы секс каждой клеточкой тела, а именно такой она была и остается».
В те дни еще одна гостья коммуны, а именно Таня Соскин, дочь кинопродюсера Пола Соскина, привлекла его внимание и впоследствии сыграла большую роль в жизни. Когда он вспоминал о своей первой встрече с Таней, позднее ставшей его женой, он говорил: «Я знал, что это именно она»7.
В то лето многие панк-группы, такие как Sex Pistols, показывали провокационные фиги власть имущим, и ферма Сарренделл не отставала: там процветали массовые купания голышом, сексуальная свобода и марихуана. Когда в прессу просочилась новость о пребывании там Маргарет, лужайку перед фермой заполонили журналисты и телевизионщики. Родди тихо слинял, а дни коммуны были сочтены после того, как полиция нашла в огороде 300 кустов конопли.
Обнаружение незаконной фермы по выращиванию марихуаны и газетные заголовки, типа «Дорогой ангел» Маргарет на пособии по безработице»8, намекающие на то, что безработный Родди претендовал на государственные льготы, разожгли страсти. Визит Маргарет в притон хиппи, как его называли бульварные газеты, стал колоссальной ошибкой. Если королева сочувствовала проблемам Маргарет в супружеской жизни, то ее пребывание в колонии аристократических хиппи или ее связь с безродным недоучкой она простить не могла. Реакцию же принца Филиппа нетрудно себе представить.
Отношения такого рода давали пищу для сплетен. Выведенная из себя королева, терпение которой иссякло, спрашивала личного секретаря лорда Мартина Чартериса: «Что нам делать с сестрой, знающейся с отребьем?»9 Она всегда чувствовала свою ответственность за младшую сестру и волновалась по ее поводу. Но всему есть предел. В глубине души она надеялась, что Маргарет и Тони могли бы, по крайней мере, жить под одной крышей, пусть и раздельно. Соблюдение внешних приличий – основа основ монархии. Сноудон, как талантливый фотограф, знал это лучше, чем кто-либо, включая, как оказалось, его жену. Хотя королева проявляла большую гибкость в отношении вопроса о разводе, чем ее мать, их обеих очень волновала перспектива развода Маргарет. Она становилась бы первой разведенной особой королевской крови после развода Генриха VIII и Анны Клевской в 1540 году.
События, однако, быстро развивались. Предполагалось, что в октябре Маргарет и Тони предпримут 10-дневную официальную поездку в Австралию. Маргарет, больше не в силах продолжать играть комедию, заявила личному секретарю лорду Напье, что если поедет Тони, то она останется дома. Тогда решили представить дело так, будто Тони не мог поехать из-за большой загруженности работой. Вместо него с Маргарет поехала фрейлина Энн Гленконнер. Естественно, австралийская пресса почуяла супружеские разногласия. Маргарет смогла на время успокоить местных журалистов на брифинге во время 12-часовой поездки из Канберры в Мельбурн. На самом же деле она только откладывала неизбежное.
Сноудон, имея тайную любовницу, встал в позу моралиста и в конце 1975 года написал письмо королеве, где высказал свою точку зрения на разваливающийся брак. Он написал, что больше не может выносить нестерпимую жизнь в Кенсингтонском дворце. «Атмосфера стала совершенно ужасной для всех – для детей, для персонала, для нескольких оставшихся друзей, для нее и для меня»10.
Королева ответила спустя три недели. Она объяснила задержку ответа отчаянием, в которое привело ее письмо, и призналась, что уже знала о сложившейся невыносимой ситуации. В своем письме она просила Сноудона не предпринимать поспешных шагов до Рождества. Сноудон, питая глубокое уважение к королеве, дал обет молчания.
За кулисами дворца, однако, начали лихорадочную подготовку к худшему. Конечно, королева ни в коей мере не хотела, чтобы ситуация достигла критической точки в 1977 году, когда праздновался серебряный юбилей ее правления. Подготовка к этому событию, одной из вех ее правления, шла уже несколько лет. Пышный праздник рассматривался как символ единства между ней и монархией. Королева вместе с другими членами королевской семьи принимала как должное, что частное и личное должно приноситься в жертву долгу и обязательствам перед монархией. Корона прежде всего. Это наглядно продемонстрировала королева Мария, которая незадолго до своей смерти в марте 1953 года отдала распоряжение свести к минимуму предстоящий траур, чтобы не помешать подготовке коронации. До последнего вздоха она ставила долг выше себя.
Маргарет и ее личные проблемы все время были помехой эпохальным королевским событиям. Ее любовная история с полковником авиации Питером Таунсендом когда-то грозила отодвинуть коронацию на второй план, а это было бы непростительно. Теперь же, во время подготовки к серебряному юбилею, все опасались, что супружеские дела Маргарет испортят торжество.
Просьба королевы имела под собой практические соображения – как и когда объявить о расставании супругов. Здесь играли роль и забота о детях Сноудонов, и подготовка к королевскому юбилею, ведь она велась уже многие месяцы. Она и члены кабинета министров решили, что наилучшим временем для объявления о раздельном проживании будет Пасха 1976 года. В это время дети, Дэвид и Сара, приедут на каникулы и узнают новости дома, без лишнего шума.
Были и другие соображения. За несколько дней до того, как письмо Сноудона передали королеве, премьер-министр Гарольд Уилсон объявил ей, что собирается подать в отставку в марте 1976 года. Только две причины могли бы удержать его: очередной фокус Маргарет и волна террора в Северной Ирландии, парализованной военным противостоянием в долгой борьбе за независимость. «Я не собираюсь бросать ее [королеву] одну», – сказал уходящий в политическое прошлое премьер-министр королевскому советнику11.
По иронии судьбы дворцу удалось вписаться в нужные временные рамки, хотя и дорогой для принцессы Маргарет ценой. 1 февраля 1976 года в воскресной бульварной газете News of the World появились нечеткие фотографии, снятые новозеландским фотографом Россом Уаби. На них Маргарет и Родди сидели рядышком в баре Basil’s Bar на Мюстик. На нем были плавки с изображением британского флага, на ней – скромный закрытый купальник, хотя таблоиды предпочли назвать его «мини-бикини». Эти снимки носили достаточно интимный характер, чтобы стать компрометирующими. Редакция решила не отвлекать внимание читателей от принцессы и ее бойфренда и вырезала со снимка друзей Маргарет – виконта Томаса Коука и его жену Валерию, которые сидели за одним столом с ней и ее «загорелым молодым любовником».
Согласно источнику, который, по словам той же самой газеты, находился в одной комнате с королевой, когда разразился скандал, она распекала Маргарет по телефону. «Как ты могла так поступить со мной, с семьей, с монархией? – цитировал он королеву. – Как ты могла быть настолько глупой?»12 Даже если газета выдумала эти слова, для многих они звучали правдиво.
Для принцессы это обернулось катастрофой, и не только в отношении своей репутации, а и в отношениях с двумя самыми важными в ее жизни женщинами – королевой и королевой-матерью. Обе любили Маргарет, но они весьма симпатизировали и Сноудону, понимая, что большая часть вины за распад брака лежала на Маргарет. Они не знали всех деталей конфликта, но знали характер принцессы. Как заметил ее друг и биограф Кристофер Уорик, «они не осознавали глубины отчаяния Маргарет. Они знали ее как избалованную проказницу, которая всегда получала то, что хотела. И полагали, что в основном это была ее вина»13. Эти слова подтверждает Уильям Шоукросс в официальной биографии королевы-матери. Развал брака он связывает с именем Родди Ллевеллина. У него нет ни строчки о длительной связи Сноудона с Люси Линдсей-Хогг, на которой тот впоследствии женился.
Имя Люси никогда не фигурировало в газетах, которые с удовольствием публиковали снимки Маргарет и Родди на острове Мюстик. В глазах общественности Сноудон представал трудолюбивым профессионалом – документалистом и фотографом. Его работы о жизни обездоленных и престарелых из неблагополучных слоев завоевали ему признание. На него смотрели как на пострадавшую сторону в супружеском конфликте, а о его подружке общественность не знала. История о супружеской измене рассматривалась в более широком контексте – не оплачиваются ли пляжные вояжи Маргарет из карманов налогоплательщиков по чьему-то недосмотру?
Тем временем в Кенсингтонском дворце лорд Сноудон вызвал лорда Напье в свой офис и потребовал объяснений по поводу фотографий. Напье раздраженно обвинил Тони в лицемерии, заявив, что тот прекрасно знал о взаимоотношениях Маргарет и Родди. И напомнил ему о его любовной связи с телепродюсером Люси Линдсей-Хогг. Но огромная разница заключалась в том, что Тони действовал осмотрительно и смог сохранить свой роман в секрете.
Не услышав нужного ответа, Тони вызвал своего секретаря Дороти Эверард и заявил: «Дотти, мы уезжаем отсюда»14. Затем, повернувшись к Напье, он сказал: «Мы покинем дворец к концу недели». Радостный Напье стал думать, как сообщить новость принцессе на Мюстик, где у телефонных линий не было надежной защиты. И придумал нехитрый код. Дозвонившись до нее, он произнес загадочную фразу: «Мадам, я разговаривал с Робертом, и он предупредил о своем уходе».