Мать задрожала и опустилась в кресло:
– Как мне вынести такое унижение?
– Вы его переживете, ведь вам известна правда, – сказал ей аббат Истни. – Пока церковному суду не будут предъявлены доказательства заключения королем Эдуардом тайного брака, ваш союз с ним неприкосновенен. Парламент – это светский суд. У него нет полномочий выносить решения по поводу законности брачных союзов. Я могу заключить только одно: лорды решили поступить так из великого страха перед королем Ричардом, поразившего сердца даже самых стойких, а король Ричард, в свою очередь, очень боится Ричмонда. Объявив ваших дочерей незаконнорожденными, он хочет сбить с Ричмонда амбиции и защитить свои позиции.
– Но по закону, согласно этому акту, мы – бастарды, – отважилась заметить Елизавета. – Нас лишили титулов и права наследовать своим родителям. – Она покраснела от стыда.
– Боюсь, что так, миледи принцесса, – подтвердил аббат и повернулся к матери. – С сожалением должен сообщить вам, мадам, что парламент лишил вас доходов и собственности, принадлежавшей вам как королеве.
Мать ужаснулась:
– Значит, мы теперь нищие? Он что, намерен отобрать у нас все?
– Находясь под моим кровом, вы ни в чем не будете нуждаться, – заверил ее аббат. – И многие люди по-прежнему видят в леди Бесси истинную дочь покойного короля и законную наследницу престола. Король Ричард непопулярен в народе. Многие отвернулись от него. Парламент издает хорошие и полезные для людей законы, но я подозреваю, что главная цель этого – завоевать поддержку правления Ричарда. Крепитесь, миледи. У вас много друзей, которые не оставят так это оскорбление, хотя… – Аббат замялся.
– Что? – резко спросила мать.
– Парламент лишил Ричмонда прав и состояния как изменника, так что на помощь с этой стороны вы больше не можете рассчитывать. Если он вернется в Англию, его арестуют и казнят. Поэтому я должен предупредить вас, мадам: любой, кто заговорит о браке между Ричмондом и леди Бесси, может быть признан виновным в умысле на измену.
Надежды Елизаветы рассыпались в прах.
– Узурпатор перехитрил нас, – с горечью промолвила мать. – И мы ничего не можем с этим поделать.
Восемнадцатилетие Елизаветы они отмечали, имея на столе ягненка с монастырской фермы и бутыль доброго бургундского вина. К ним присоединились аббат и приор, все сделали храбрые лица и пытались веселиться по этому радостному поводу, хотя одежда детей была уже по нескольку раз перешита, а бархатное платье Елизаветы выглядело заношенным и потертым. Но это было ничто в сравнении с осаждавшими их со всех сторон проблемами. Елизавета старалась улыбаться, но не могла избавиться от печали в связи с утратой надежд и гнетущего ощущения, что время течет бессмысленно. Есть ли у нее будущее? Ослушается ли Генрих установлений парламента и придет ли, чтобы исполнить свою клятву? Она мрачно размышляла о том, что вероятность этого кажется весьма зыбкой, когда к ней обратился аббат.
– Сегодня я был в Вестминстере, – сказал он, – и видел там епископа Рассела. Он сказал мне, что милорд Ричмонд теперь величает себя королем Англии и обратился за разрешением на брак с вами к папе.
Елизавета воспрянула духом:
– Это самая лучшая новость, какую вы только могли принести мне. Значит, он и правда намерен взять власть в королевстве.
– Молюсь о наступлении этого дня! – горячо воскликнула королева.
– Король Ричард в ярости, что нетрудно себе представить, – продолжил аббат Истни. – Намедни он узнал, что главный судья Франции публично обвинил его в убийстве племянников. Слухи об этом распространяются по всему христианскому миру.
– Чтобы опровергнуть их и восстановить свою репутацию, ему нужно всего лишь предъявить моих сыновей живыми и невредимыми! – едко заметила мать.
– Чего, как я полагаю, он сделать не может, – печально молвил аббат. – Но боюсь, он попытается забрать к себе ваших дочерей. Ему известно, что растущее число враждебных ему людей видят в них истинных наследниц Йорков!
– Он их не получит! – воскликнула мать.
– Ему не заставить нас уйти отсюда, – сказала Елизавета, оставляя всякие попытки притворяться, что она ест. – И я никуда не пойду.
– Не беспокойтесь, в святилище вас никто не тронет, – заверил их Истни.
Мать покачала головой:
– Вы забываете, отец аббат, что они забрали отсюда моего сына. Сказали, мол, ребенку незачем просить убежища, и то же самое могут сказать о моих дочерях. Мы будем беззащитны против силы солдат.
– Им придется сперва иметь дело со мной! – с жаром произнес аббат. – Это священное место, и я не допущу, чтобы сюда грубо вторглись.
Слова аббата немного утешили их. Но если дойдет до открытого столкновения решительного капитана Несфилда с аббатом Истни, за кем останется поле битвы?
Вскоре стало казаться, что до этого не дойдет. Узурпатор прислал к королеве депутацию советников. Одетые в меховые накидки, они стояли перед нею с мрачными лицами и явно испытывали неловкость. Среди них были архиепископ Буршье и епископ Рассел. Они знали королеву и ее дочерей в прошлой жизни, и им было не по себе в ее присутствии.
– Леди Грей, – обратились они к ней, не поклонившись.
Она резко оборвала их:
– Кто такая леди Грей? Здесь нет никого с таким именем.
– Мадам, – произнес лорд-президент, – нам приказано не называть вас королевой, так как вы лишены этого титула. Однако король Ричард признает, что вы тут ни в чем не повинны, и желает исправить положение. Он прислал нас сказать вам, что, если вы покинете святилище и привезете своих дочерей ко двору, с вами будут обходиться почтительно, его милость найдет достойных супругов для юных леди и даст им приданое.
– Нет, – отрезала мать. – Можете сказать ему, что нам спокойнее здесь и мы не нуждаемся в его милостях.
– Мадам, он обещает вам комфортное будущее и большие доходы.
– Нет.
– Он будет обращаться с вами как с уважаемой и любимой сестрой, а с вашими дочерьми – как со своими племянницами. Вы станете очень почтенными дамами.
– Мы и так очень почтенные дамы, – отрезала мать. – Я – королева, а мои дочери – принцессы. Эта сказка про тайный брак – полная чушь.
Лорд-президент выпятил губы.
– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать спорные вопросы, мадам, а протянуть вам руку дружбы от короля.
Мать сердито глянула на него:
– Если он желает проявить истинную дружбу ко мне, пусть пришлет сюда моих сыновей.
Лорды занервничали.
– Увы, мадам, я не уполномочен обсуждать вопросы высшей политики. Но король Ричард обеспокоен тем, что его племянницы остаются в святилище. Они не преступницы и не сделали ничего, что вынуждало бы их бороться за свои права.
Мать разъярилась, как львица:
– Вы забываете о тех враждебных действиях, которые Ричард совершил по отношению ко мне и моим родственникам. Он в избытке представил доказательства своей ненависти ко всем, кто близок мне по крови.
– А вы забываете, мадам, что ваша семья показала свою готовность уничтожить его, – сердито возразил лорд-президент.
– Он убил моих сыновей! – прошипела мать.
Елизавета едва не ахнула, но сдержалась.
– Он этого не делал!
Лорды переглянулись.
– Тогда где они?
– Это, мадам, государственная тайна.
– Вы не можете отрицать, что он приказал без суда убить моего сына Дикона.
Лорд-президент потерял терпение:
– Мадам, если вы продолжите порочить короля Ричарда, я не стану вас слушать. Вы ставите себя в весьма уязвимое положение. Аббатство окружено войсками.
– Вы мне угрожаете? – с вызовом спросила мать, тон ее был ледяным. – Ричард намерен силой выдворить нас отсюда?
– Он вовсе не собирается этого делать, а хочет лишь примириться с вами.
– Откуда мне знать, что, стоит нам покинуть святилище, нас не запрут в Тауэре и мы не исчезнем там, как исчезли мои сыновья?
– Король поклянется вам в этом.
Мать прищурила глаза:
– И чего стоит эта клятва?
Заговорил другой советник:
– Мадам, эта перебранка ни к чему нас не приведет. Я могу заверить вас, что его милость искренен. Поговаривали даже о его желании выдать леди Елизавету замуж за своего сына, принца Уэльского.
Елизавета оторопела. Эдуарду Мидлхэмскому было всего семь лет от роду. «Только через мой труп», – сказала она себе. Кроме того, ее обещали Генриху.
Мать выглядела задумчивой.
– Король Ричард публично даст вам гарантии безопасности, если вы покинете святилище, – заверил ее лорд-президент. – Мы настоятельно рекомендуем вам сделать это.
– Я подумаю, – к изумлению Елизаветы, наконец уступила королева. – Если вы вернетесь завтра, я дам вам ответ. – А когда советники ушли, сказала: – Я просто хотела избавиться от них! – и удалилась в спальню, к молитвенной скамье.
Елизавета сидела одна и размышляла о том затруднительном положении, в котором они оказались. За окном сияло голубой лазурью небо. На улице наступала весна с обещаниями новой жизни. Ей хотелось быть частью этой жизни, и, если мать позволит им с Сесилией покинуть святилище, это осуществится. Но как она сможет взглянуть в лицо человеку, который, вероятно, убил ее братьев и так жестоко обошелся с другими родственниками, да к тому же вести себя с ним учтиво?
И все же за последние долгие месяцы Елизавета обрела смелость и силу, чтобы выносить изоляцию и терпеть лишения, справляться с трагедиями и заботиться о своих близких. В тот момент она размышляла о матери и сестрах. Если она поедет ко двору, помирится с Ричардом и притворится, что не представляет для него угрозы, это пойдет на пользу ее родным. В святилище у них нет будущего. Покинув его, она сможет спасти какие-то остатки их разрушенных жизней. Чем дольше Елизавета думала об этом, тем сильнее проникалась убеждением, что поступить так – правильно.
Только одно удерживало ее – надежда, что Генрих может прийти за нею. Это стало бы наилучшим исходом для них всех. Но так как собранные им в Англии силы с провалом восстания рассеялись, могут пройти годы, прежде чем он снова совершит вторжение.