— Вспомни об Уорвике. Ты знаешь — да и все знают, — что после смерти Анны я отослал его в один из моих замков, расположенный на севере, в Шериф Хаттон. С тех пор во дворце его никто не видел. Хотя никому не приходит в голову, что я его умертвил. В его распоряжении все — апартаменты, слуги, лошадь для ежедневных прогулок верхом, — я мог бы дать ему и наставника, хотя какой от этого прок? Спроси Стенли, спроси любого, так ли это?!
— В таком случае, если вы позволите мне увидеться с Недом и Диконом… — начала Елизавета.
Ричарду стоило больших усилий сдержать бешенство, но он либо не мог, либо не хотел дать ей прямой ответ. Он снова отошел к окну и стоял там, пока в нем происходила какая-то внутренняя борьба, а потом круто повернулся к ней.
— Клянусь тебе бессмертной душой моей жены, что я не убивал твоих братьев! — в сердцах воскликнул он. — Этого тебе достаточно? И может быть, теперь ты согласишься выйти за меня и сохранить наш разговор в тайне?
Несколько мгновений Елизавета смотрела на него, охваченная немой радостью… И все-таки она ему не верила! Он скажет все что угодно, чтобы добиться своей цели. Он король и может хоть завтра заставить ее выйти за него замуж, размышляла она. Но если в глазах народа она предстанет несчастной жертвой его прихоти, люди отвернутся от него.
— Дайте мне время! Дайте мне время подумать! — умоляюще произнесла она.
Он разрешил ей уйти и послал за Метти, чтобы та проводила свою госпожу. Но как только Елизавета избавилась от его общества и почувствовала себя свободной от той странной власти, которую он имел над ней, она поняла, что думать тут нечего — нужно только молиться, чтобы Бог дал ей силы побороть его волю и достичь своей, не менее значительной цели.
— Король суеверен. Он не станет прибавлять к своим грехам еще и клятвопреступление, — уверяла ее Метти.
— Может быть, он отослал их далеко, в заморские страны, и потому не в состоянии показать их мне, — рассуждала Елизавета. — Хотя в глубине души я чувствую, что он врет. Если он посчитает это необходимым, он обязательно проведет меня.
— Что бы там ни сказал Папа и как бы ни поступили в других странах, брак между родственниками — это грех, — пробормотала старая Метти.
И тут Елизавета дала волю чувствам.
— Нет, я скорее умру, чем выйду замуж за убийцу моих братьев, — почти крикнула она и упала на колени. — Господи, прости меня за то, что я чуть не поддалась его чарам, — молилась она. — Великий Боже, подскажи, как мне поступить, чтобы не попасть в паутину его интриг!
Всю ночь Елизавета не могла уснуть. И то ли благодаря молитвам, то ли благодаря собственной сообразительности, она под утро, казалось, нашла путь к спасению.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
В комнату к лорду-камергеру без конца заглядывали посетители, и Елизавете просто повезло, что она застала лорда Стенли одного. Она ждала, когда он закончит разговор с иностранным посланником, и, благодарение Богу, случилось так, что, когда тот выходил из комнаты, за ним выбежал секретарь с кучей бумаг в руках, которые тот забыл у лорда. Через полуоткрытую дверь Елизавета увидела, что Стенли в одиночестве стоит у окна, и, воспользовавшись моментом, тихонько прошмыгнула к нему.
— Вы были другом моего отца, милорд. И потому прошу вас: помогите мне! — с мольбой в голосе промолвила она.
Стенли как воспитанный человек постарался скрыть свою досаду.
— Что, нашли еще одного жениха, который тебе не по нраву? — спросил он в шутливой манере, как будто разговаривал с юной Сесиль.
— Да. И на сей раз это не кто-нибудь, а сам король, — ответила Елизавета.
Смех замер на его круглом веселом лице, он широкими шагами прошел к двери и захлопнул ее перед носом обескураженного клерка и нескольких назойливых посетителей.
— Дорогая моя леди Бесс, ты сошла с ума! — сказал он довольно сдержанно, однако в его голосе слышалась явная тревога.
На всякий случай Стенли задвинул засов, но, чтобы дать себе время собраться с мыслями, он не торопился отойти от двери.
— Может, это только одни разговоры, — уклончиво прошептал он, направляясь к ней.
— Однако я вижу, вас, милорд, это не очень удивило.
— Насколько я понимаю, Его Величество обсудил… э… преимущества вашего брачного союза с кем-то из своих советников.
— А вы не были одним из них?
— Нет, — признался Стенли.
И тут Елизавета нанесла ему неожиданный удар:
Значит, вы знаете, что он вам не доверяет?
— Не доверяет мне? — высокомерно усмехнулся он, гордо кивнув в сторону своего стола, на котором лежали стопки очень важных на вид бумаг, однако смех его звучал невесело.
— Мне сказала об этом перед смертью королева Анна.
— А!
Восклицание, слетевшее с его губ, говорило о том, что наконец, его давние подозрения подтвердились, и Елизавета, не долго думая, решила воспользоваться своим преимуществом. Она опустилась перед ним на колени и обхватила пальцами его пухлую руку.
— Послушайте, милорд. В ответ на клятву, которую вы дали моему отцу, обещая быть нашим защитником, я даю вам свою клятву, — сказала она. — Но предупреждаю, что я ее сдержу. Клянусь его бессмертной душой: если вы не поможете мне избежать этого отвратительного брака, — я покончу с собой.
Он заметил, что она вот-вот упадет в обморок, и хотя ему вовсе не хотелось продолжать этот разговор, он вынужден был из сострадания поднять ее и усадить в кресло.
— Но что я реально в состоянии для тебя сделать? — неохотно спросил он.
— Пошлите за Генрихом Ланкастером. Придумайте что-нибудь, чтобы он приехал и женился на мне, — ведь именно это пытался организовать Генрих Букингем.
— Букингем — дурак! — вспыхнул он, оскорбленный таким сравнением.
— Он был храбрым другом.
— Ну, а тебе что это дало? Надо было понимать: тогда еще не пришло время.
В ее глазах вспыхнула надежда.
— Вы имеете в виду, что, если бы сейчас это время пришло, вы помогли бы нам, как пыталась помочь ваша жена? — тихо спросила Елизавета.
— Тогда король был слишком популярен в народе, — добавил он, не решаясь напрямую ответить «а ее вопрос.
Елизавета умоляюще протянула ему руку.
— Вы думаете, что теперь, когда люди считают его виновным в гибели моих братьев, когда до них дойдет, что он хочет жениться на мне, именно теперь можно будет послать весточку Генриху Тюдору? — упрямо продолжала она.
Лорд Стенли уже взял себя в руки.
— Вовсе не обязательно посылать весточку Генриху Тюдору, — заметил осторожный лорд-камергер. — Но я предпочитаю не обсуждать такие вещи с женщинами. Прости меня за эти слова, но вы все слишком любите делиться с закадычными подругами. Вспомни о судьбе Букингема!
Он не назвал ничьего имени, но Елизавете нетрудно было догадаться, кого он считал виновным в этой трагедии. Она встала и посмотрела ему прямо в лицо. Он был одинакового с ней роста, и ее глаза оказались на уровне его глаз.
— Хотя я и была всегда послушной дочерью, я не стала похожа на свою мать. Вы знаете меня всю жизнь и должны были бы заметить это, — твердо заявила она. — Точно так же, как вы знаете, что Маргарита своим молчанием уберегла вас от неприятностей.
Он был поражен чувством собственного достоинства прозвучавшего в этом коротком монологе.
— Все остается в силе — нам только нужно дождаться благоприятного момента. Если моему пасынку, Генриху Тюдору, что-то однажды посулили, он так просто не отступится, — медленно начал он, как бы повторяя хорошо заученную фразу. — Его дядя Джаспер Тюдор, который вырастил его, представляет немалую силу. Французский король обещал корабли. Умная голова епископа Мортона тоже может сослужить нам хорошую службу, поскольку он остался на свободе и живет за границей. Твой брат Дорсет поддерживает с нами связь. Человек Маргарет — Льюис — продолжает информировать ее обо всем. Нет нужды уже сейчас вводить Генриха Тюдора в курс дела.
Сердце Елизаветы запрыгало в груди, переполненное надеждой и радостью. Ее щеки снова порозовели.
— Значит, на этот раз вы будете сражаться на нашей стороне! — воскликнула она.
Но Стенли знал, каким искусным царедворцем нужно быть, чтобы пережить троих таких разных правителей. Он был не из тех, кто полагает, что достаточно поднять знамя и прокричать «ура» — и победа у тебя в кармане.
— С четырьмя сотнями вооруженных вассалов и людьми твоего брата, которых будет примерно столько же, может быть, разумнее будет вообще не вступать в бой, — сухо ответил он.
— Значит, когда Генрих высадится, Ричард обратится к вам за помощью…
Стенли остановил ее решительным жестом.
— Не торопись, дорогая леди! Это все совсем не просто. Думаешь, Ланкастер такой дурак, что безоглядно полезет в петлю и не потребует письменных гарантий с нашей стороны, в которых было бы указано, на какое количество сторонников можно рассчитывать и где они будут стоять со своими силами? Более того: он потребует письменного обещания, что ты действительно выйдешь за него, когда он прибудет в нашу страну, и тем самым обеспечишь ему популярность в народе и укрепишь его политические позиции. Генрих — человек решительный, но осторожный, как и я. Узнав через Льюиса о судьбе твоих братьев, он потребовал уверений в том, что, если — не дай Бог! — с тобой что-нибудь случится, он получит руку Сесиль.
Елизавета, будучи женщиной, взглянула на это Дело с другой стороны. Несомненно, подобные предосторожности продиктованы холодным расчетом. И хотя она никогда не видела этого мужчину, она уже не раз погружалась в романтические мечты, думая о нем как о своем избавителе. Однако после всего услышанного ее придуманное счастье заволокло темной тучей.
— Тогда почему вы не отсылаете ему то, что он требует? — холодно спросила она.
— Потому что я не могу написать такой документ, — сказал могущественный Стенли, под комананием которого находилась огромная армия, почти как у самого короля, и половина всех крепостей, расположенных на территории Ланкашира.