Точно такую же заботу она проявила и о других ссыльных — Лестоке, заболевшем в ссылке в Устюге Великом, куда она тоже направила для оказания помощи доктора. В обоих случаях отличавшаяся крайней набожностью императрица руководствовалась, по всей вероятности, христианской заповедью. В 1745 году она велела отправить «для употребления известных особ» (Брауншвейгской фамилии. — Н. П.) три антала (110 литров) венгерского вина и две дюжины разных гданских водок.
Таких добродетелей, как милосердие, сострадание, доброта, вполне доставало, чтобы высоко оценить достоинства частного лица, но их совершенно недостаточно для оценки государственного деятеля. Бесспорно, такие свойства натуры, как жестокость или доброта, расточительность или скупость, воинственность или кротость, деспотичность или снисходительность к порокам ближнего, влияли на поступки и действия государя или государыни, но не они в конечном счете оказывали решающее влияние на оценку их роли в истории.
Из предшествующего текста нам уже доподлинно известно, что императрица избегала забот, требовавших затрат умственной энергии, напряжения физических или интеллектуальных способностей, считала обузой для себя вникать в дела управления, то есть вести себя так, как Петр Великий и Екатерина II. Тогда возникает естественный вопрос: кто правил страной при Елизавете Петровне?
Ответить на него не представляет большого труда: при недостаточной или полной недееспособности государей и государынь у кормила правления могут находиться три силы, их подменявшие, — фавориты, временщики и бюрократия.
Обратимся к первому десятилетию царствования Елизаветы Петровны. В ее фаворите Алексее Григорьевиче Разумовском невозможно обнаружить качества, свойственные государственному мужу. Заметим, что императрица при выборе фаворитов руководствовалась не их интеллектом, а привлекательной внешностью и физическими данными. Все фавориты, начиная с Бутурлина, были рослыми красавцами, и лишь один из них, Иван Иванович Шувалов, сочетал в своей персоне интересную внешность с образованностью и высокого уровня интеллектом.
В течение 20 лет нелегкую «ношу» фаворита у любвеобильной императрицы нес бывший пастух, едва владевший грамотой, Алексей Григорьевич Разумовский. Карьеру фаворита Разумовский начал в 1731 году, когда Елизавета Петровна была еще цесаревной, а закончил ее в 1750 году, уступив свою «должность» без сцен ревности и скандалов 19-летнему И. И. Шувалову.
Фаворитов и временщиков в ХVIII веке называли «случайными» людьми. К ним на полном на то основании относится родоначальник графов Разумовских, сын реестрового казака Григория Розума Алексей. Отец Алексея в селе Лепешки, где он проживал, пользовался недоброй репутацией, его порок состоял не столько в сварливом и неуживчивом характере, сколько в беспробудном пьянстве — он удосуживался проживать все, что добывала непосильным трудом его супруга, обремененная заботами, как утолить жажду к горилке супруга и накормить шестерых детей — трех сыновей (Данилу, Алексея и Кирилла) и трех дочерей (Агафью, Анну и Веру).
Средний сын, Алексей, родился 17 марта 1709 года. Отец, пребывая в пьяном угаре, согласно молве, едва не зарубил Алексея топором за то, что тот тайком от него обучался грамоте у дьячка и пристрастился к чтению. Алексей вынужден был бежать из дома к приютившему его дьячку, у которого продолжал обучение письму и чтению и овладение нотной грамотой.
Оказаться «в случае» помог Алексею его дивный голос. Он пел в церковном хоре, на него обратил внимание проезжавший в 1731 году через Лемешки полковник Федор Степанович Вишневский, возвращавшийся из Венгрии, где он закупал вино для императрицы Анны Иоанновны.
Портрет графа Алексея Григорьевича Разумовского. Гравюра неизвестного мастера с рисунка Соколовской. 1871 г.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
Точное время, когда певчий Алексей Розум стал фаворитом цесаревны, не установлено. Ее фавориту Шубину в конце 1731 года за нелестные слова в адрес Анны Иоанновны вырезали язык, а затем сослали на Камчатку. Утрату любовника цесаревна, как упоминалось выше, сильно переживала, но затем обрела утешение в Алексее Розуме. Его внешние данные, а не голос подвигли Елизавету Петровну выпросить певчего к своему двору. Сначала она назначила Розума, вскоре ставшего Разумовским, управляющим своими имениями, а затем и всего двора в чине гофинтенданта.
При малом дворе Разумовский стал влиятельным лицом. К «другу нелицемерному», как называла цесаревна фаворита, обращались с разного рода просьбами, материальные возможности позволяли ему оказывать помощь нуждавшейся семье и проявлять заботу об оставшемся в живых младшем брате Кирилле, побуждая его обучаться грамоте.
Положение Алексея Разумовского коренным образом изменилось в ночь с 24 на 25 ноября, когда он стал фаворитом не терпевшей нужду цесаревны, вынужденной, чтобы не раздражать Анну Иоанновну, вести замкнутый образ жизни, а императрицы, распоряжавшейся всеми богатствами страны, чинами и званиями. Последовали одно за другим пожалования.
Хотя Алексей Григорьевич и не принимал непосредственного участия в перевороте, вместе с Михаилом Илларионовичем Воронцовым и братьями Петром и Александром Ивановичами Шуваловыми был пожалован придворным чином действительного камергера, в день коронации Елизаветы Петровны, 25 апреля 1742 года, был возведен в обер-егермейстеры и пожалован орденом Святого Андрея Первозванного, а в июле того же года многочисленными вотчинами, расположенными как в окрестностях Москвы, так и на Украине.
Сын вызвал в Москву мать, чтобы та воочию убедилась, каким почетом он пользуется и в каком блеске живет. Этот блеск, однако, оказался не по душе простой казачке Наталье Демьяновне: модные платья из дорогих тканей, модные прически, сложный придворный этикет, фижмы и румяна настолько ее тяготили, что она запросилась в Лемешки, пожелав вернуться к жизни простолюдинки.
Чувство скованности, тоска по привычному укладу жизни одолевали не только мать, но иногда и сына. Тонкостям светского обхождения и придворного этикета его обучали опытные придворные, Григорий Николаевич Теплов и Василий Евдокимович Ададуров, будущий ректор Московского университета.
Способностями государственного мужа Алексей Григорьевич не обладал. Надо отдать ему должное — он не переоценивал своих достоинств, не вмешивался в дела внутренней и особенно внешней политики, в которой был совершенно несведущ, отличался добротой и покладистым характером, доступностью и простотой в обращении. Ленивый, как и его возлюбленная, он вполне довольствовался ролью фаворита у любвеобильной императрицы, не был ревнив и спокойно относился к ее мимолетным связям. Саксонский резидент Пецольд в январе 1742 года отзывался о нем так: «Здесь ходят толки, будто отведенные ему (Разумовскому. — Н. П.) покои граничат непосредственно с опочивальней государыни. Разумовский родом поляк (Пецольд описался. — Н. П.) и хорош собою; так как он в бытность государыни принцессой занимал у нее должность управляющего, то никто и никогда не обращал на него внимания. Он не отличается ни знанием, ни опытностью, ни тонкостью в обращении, что в сущности весьма приятно некоторым лицам, желающим заслужить особые милости, ибо они могут быть, по-видимому, вполне спокойны, так как высочайшая благосклонность выпала на долю человека, совсем для них безвредного». Тот же резидент в 1747 году делился со своим двором запоздалой новостью: «Все уже давно предполагали, а я теперь знаю за достоверное, что императрица несколько лет тому назад вступила в брак с оберегермейстером». Согласно молве, венчание происходило в подмосковном селе Перове осенью 1742 года.
Документ, подтверждающий существование брачных уз между Елизаветой Петровной и Алексеем Григорьевичем, отсутствует, молва опирается, как мы уже говорили, на косвенное свидетельство — щедрые пожертвования церкви, где будто бы происходило венчание императрицы и ее фаворита. Императрица одарила церковь богатыми ризами, церковной утварью, иконами и окладами к ним. Легенду записал в XIX веке Снегирев: «В возобновлении и украшении храма Воскресения участвовали императрица Елизавета Петровна и граф Алексей Григорьевич Разумовский, имевший к нему особенное благоволение. Предания старожилов к этому прибавляют, что на память благодарственного молебна… его глава по ее повелению увенчана императорскою короною, которая и доныне украшает купол. При ней в верхней церкви устроен великолепный иконостас с живописными образами, а нижний пол устлан чугунными плитами, лежавшими дотоле в Синодальном дворе».
С тайным браком Елизаветы Петровны связана еще одна легенда, возникновение которой относится ко времени царствования Екатерины II (мы уже упоминали о ней в начале нашего повествования). Узнав о молве, Екатерина поручила канцлеру М. И. Воронцову подготовить проект указа о награждении Разумовского титулом его высочества, если он представит документы о его браке с императрицей. Воронцов отправился с проектом указа к А. Г. Разумовскому и показал его графу. Прочитав указ, Алексей Григорьевич будто бы отправился за документами, принес их, но Воронцову не вручил, а, поцеловав, бросил в горевший камин.
Оба упоминания о браке, как видим, не подтверждаются внушающими доверие источниками, и мы подробно остановились на этих романтических эпизодах, чтобы читатель убедился, что они, скорее, относятся к мифам, а не к реальным событиям.
Выше отмечалось отсутствие у Разумовского честолюбивых притязаний на власть или попыток оказывать влияние на внутреннюю и внешнюю политику правительства. Тем не менее существовало несколько сфер правительственной деятельности, к которым он проявлял живейший интерес и использовал положение фаворита. К ним относится забота о благополучии не только своем, но и своих родственников. 16 мая 1744 года Алексей Григорьевич был возведен в графское достоинство. В грамоте ни слова не сказано, что он был сыном реестрового казака, что в детстве пас стадо, а говорится о том, что происходил он из знатной польской фамилии Рожинских, предки которых поселились в Малороссии. В графы были возведены члены многочисленного семейства Разумовских: мать, братья, сестры; племянницы были пристроены фрейлинами при дворе. Щедрые пожалования землей и крестьянами превратили Разумовского в одного из богатейших людей страны. Особую заботу Алексей Григорьевич проявлял о своем младшем брате, Кирилле. Сам Разумовский, как известно, образованностью не отличался, но ее вполне ценил и стремился вооружить знаниями Кирилла, справедливо полагая, что знания обеспечат ему карьеру. Пятнадцатилетнего брата, получившего домашнее образование, Алексей Григорьевич отправляет для учебы во Францию и в Германию.