Новый епископ Кентерберийский лично пожаловал к королеве в тот же день.
— Сам сатана пытается запугать вас, ваше величество, — объяснил он значение страшных снов, — он чувствует, как вы ослабели, как вы расстроены смертью брата. Он хочет, чтобы вы оставили попытки бороться с ересью, и выбрал для этого подходящий момент.
— У него ничего не получится! — пылко заверила епископа королева. — Как только мне станет лучше, я вновь начну обращать еретиков в истинную веру! Спасибо, ваше преосвященство. После ваших слов я буду спать спокойно, зная, с кем я сражаюсь в своих снах. Это придаст мне силы!
Но из-за головной боли в ту ночь Мария и вовсе не смогла уснуть. Она снова слышала удары молота: эшафот для неё продолжали возводить.
— Еретики! Протестанты! — погрозила она кулаком в темноту. — Не вам казнить королеву Англии! — голова кружилась, и мебель вокруг неё завертелась в диком танце. — Повсюду запылают костры, — бормотала королева, — повсюду! Даже если мне придётся сгореть в одном из них, я не поддамся на сатанинские выходки. Я очищу страну от ереси.
Мария в изнеможении лежала на кровати, глядя безумными глазами в потолок…
Было ясно, что жить ей оставалось недолго.
— Надо что-то делать, — говорил на заседании Тайного совета герцог Ланкастер, — на днях королева вызывала к себе священника.
— Что он сказал? — послышался чей-то голос.
— Что жить ей осталось недолго. Королеву мучают видения. И не Бог призывает её к Себе, а сам сатана.
В комнате установилось молчание. Трудно было себе представить, что за королевой приходит дьявол. Неужели она заблуждалась, борясь с ересью? Неужели проклятие Тюдоров действует?
— Что вы предлагаете? — наконец молчание было нарушено.
— Нам надо принять решение. Если после Марии на престол взойдёт Елизавета, то к ней следует съездить и предупредить о том, что дни её сестры сочтены.
— Есть ли другие предложения? — сэр Томас вопросительно посмотрел на членов Совета, — кроме Елизаветы есть ли ещё кто-то, кого мы можем посадить на трон, — он сделал многозначительную паузу, — в интересах Англии, конечно.
— В интересах Англии. Само собой разумеется, — кивнул герцог, — думаю, сны королевы говорят сами за себя. Раз сам сатана её наказывает за огромное количество еретиков, то есть протестантов, сожжённых на кострах, значит, надо выбрать Елизавету. Она протестантка. И сам Господь сохранил ей жизнь. Видимо, для того, чтобы Елизавета восстановила в стране справедливость.
— Верно, — послышались голоса, — пусть правит Елизавета.
— Я отправлюсь к ней лично, — объявил герцог, — чтобы не случилось непредвиденного, мы договоримся с её высочеством о знаке, который мы ей подадим в случае смерти королевы.
Все присутствовавшие молча выразили своё согласие. Не всем по душе была Елизавета, но они все считали молодую, жившую большую часть времени вдали от двора, принцессу лёгким предметом для манипуляции. С ней-то уж сложностей не возникнет. Она будет проводить ту политику, которую ей навяжет Тайный совет. В первую очередь следовало выдать её замуж. За англичанина, а не за какого-нибудь заморского принца, который, как и Филипп, будет проводить в Англии ту политику, которая выгодна его родине. Мало ли достойных мужчин на острове? Не мало! Мужа для принцессы подобрать будет не сложно…
На следующий же день в Хэтфилд отправился всадник. Он старался не привлекать к себе внимания, ехал неторопливо, словно никакое важное дело его не гнало вперёд. В загородном дворце принцессы его не ждали. Но Елизавете доложили о приезде члена Тайного совета, и она поспешила встретить важного гостя. Хэтфилд своим посещением такие люди баловали не часто.
— Ваше высочество, мне бы хотелось переговорить с вами наедине, — сразу же попросил герцог, — дело государственной важности.
— Конечно. Надеюсь, с моей сестрой всё в порядке? — уточнила Елизавета.
— Её самочувствие не становится лучше, — герцог запнулся, — но и не ухудшается.
Елизавета с облегчением вздохнула.
Оставшись с принцессой наедине, герцог продолжил говорить:
— На самом деле всё обстоит не так хорошо, как хотелось бы. Королева вызывала к себе священника, чтобы исповедоваться. Вы меня понимаете?
Елизавета отрицательно помотала головой, глядя во все глаза на посетителя.
— Это означает, что она чувствует приближение смерти, — еле слышно прошептал он, — а это, в свою очередь, значит, что по закону о престолонаследии следующей королевой становитесь вы.
— И что вы хотите от меня? — Елизавета тоже начала говорить шёпотом.
— При дворе много шпионов. Не все захотят, чтобы трон заняли вы. Нам надо будет действовать быстро и наверняка. Мы с вами, ваше высочество, сегодня договоримся, как будем действовать в случае смерти королевы, — последние слова герцог, казалось, и вовсе не произнёс, а лишь имел в виду, многозначительно глядя на Елизавету.
— И как мы договоримся? Я могу приехать в Лондон и находиться в королевском дворце всё это время.
— Нет, — категорически не согласился герцог, — привлекать к вам внимание не стоит. Оставайтесь здесь. Едва это, — последнее слово он выделил, — случится, к вам поедет из Лондона гонец, — герцог на минуту задумался, — мы снимем с пальца королевы перстень её матери. Тот, что она носит постоянно. Вы понимаете, о чём я?
— Да, кольцо я прекрасно помню, — подтвердила Елизавета.
— Так вот, этот перстень гонец привезёт вам. Тогда вы будете уверены, что королева умерла, что вас не пытаются обмануть и увезти в другое место, на время изолировав.
— Для чего меня потребуется кому-то изолировать? — спросила принцесса.
— Вы забыли, как на трон попала Джейн? Если кто-то захочет воспользоваться моментом и посадить на трон не законную наследницу престола, — герцог почтительно поклонился, — а самозванца, то делать это будет нужно, пока вас нет.
— Я поняла вас. Мне остаётся лишь молиться о здоровье королевы.
— Мы все только это и делаем, — герцог встал, — спешу откланяться. Мне не следует оставаться здесь долго. Это может привлечь ненужное внимание.
— Конечно. Поезжайте, — Елизавета тоже встала и прошла к двери.
Когда она проводила герцога до выхода из дворца, к ней подошёл Роберт Дадли.
— Что хотел от тебя, Бэт, этот напыщенный индюк? — иногда Роберт по давней привычке называл Елизавету Бэт и обращался к ней на «ты».
— Ничего особенного, — Елизавета подумала мгновение, — сообщил о смерти отца Филиппа, его величества испанского короля Карла.
— Он что, считает, до нас здесь вообще никакие новости не доходят? — хмыкнул Дадли. — Не так далеко мы находимся от Лондона.
— Я сказала ему почти то же самое, Роберт, — Елизавета быстро коснулась рукава его камзола и улыбнулась.
Что может быть хуже ожидания? Несколько дней Мария ждала, что ей станет лучше. Она ведь сделала всё, как надо: исповедалась и поклялась из всех оставшихся сил бороться с ересью. Теперь оставалось лишь лежать и ждать, когда отступит боль, она встанет с постели и отдаст необходимые указания.
Но голова продолжала болеть, тело лихорадило, окружающие люди и предметы кружились, не желая вставать на место. Если Мария засыпала, то ненадолго. Она привыкла к страшным тварям, которые приходили во сне, и уже не очень их боялась. Было по-прежнему противно сталкиваться с ними, но они стали как-то добрее, что ли. Кусались не больно, и даже порой их зубы уменьшались, а на мордах начинала играть весёлая улыбка.
— Пусть ко мне придёт мой муж, — как-то поздно вечером потребовала королева.
— Ваше величество, — приближённые замялись, — его нет в Англии.
— Нет в Англии? — переспросила Мария.
Стоявшие возле неё люди переглянулись: на дворе стояла середина ноября, а Филипп уехал в конце лета и с тех пор не возвращался.
— Почему он уехал, а мне не доложили об этом? Я не успела с ним попрощаться! — она приподнялась и обвела присутствовавших невидящим взглядом. Они поняли, что королева бредит.
— Позовите врача, — предложил кто-то.
Врач уговорил Марию снова лечь.
— Сильнейшая лихорадка, — объяснил он, — из комнаты надо всем выйти.
— Приготовьте мне одежду, — послышался слабый голос королевы, — я хочу поехать к Филиппу. Мне надо привести себя в порядок.
— Вам нельзя сейчас вставать, ваше величество, — спокойным голосом сказал врач, — вы поправитесь и тогда сможете ехать.
Королева тяжело дышала. На лбу у неё выступили капельки пота.
— Сделайте что-нибудь, — бормотала она, — мне нужно ехать. Французы, французы хотят захватить Кале. Необходимо собрать войско…
Врач остановил попытку придворных сказать королеве о том, что Кале пал ещё в начале года.
— Конечно, ваше величество. Вы сейчас заснёте, а завтра сделаете всё, что считаете необходимым, — он достал склянки с лекарствами, — вам следует уснуть. Боль на время утихнет.
Через некоторое время Мария действительно уснула. Комната опустела. Врач оставил одну из фрейлин возле кровати королевы и тоже вышел из спальни…
Этот сон был куда приятнее предыдущих. Твари попрятались по норам, а вместо костров повсюду горели свечи. К Марии навстречу шла мать.
— Как давно я тебя не видела, — произнесла она.
— Ты умерла двадцать два года назад, Мария была так рада встретиться с матерью, что совсем не удивилась её появлению.
— Я с тех пор очень по тебе скучала, — мама не подходила ближе, а Марии так хотелось, чтобы та обняла её и прижала к себе. Как когда-то бывало в детстве. — Мы теперь будем вместе. Всегда.
Мария чувствовала, как ей становится легче. Голову, которая так болела последние месяцы, отпустили сжимавшие её тиски. Впервые Марии не хотелось просыпаться.
— А где пушистые твари, которые постоянно на меня набрасывались? — спросила она у матери. — Почему их сегодня не видно?
— Они не будут тебя больше мучить, поверь, — ответила та.
— А эшафот? Эшафот, что возводили для меня? — Мария крутила головой по сторонам. Но вокруг ничего не было, кроме больших белых свечей.