Света покраснела от удовольствия. Зал, конечно, не выл от восторга, как когда Градовы запустили в нее кашей, но с таким номером вообще тягаться невозможно. Одноклассники хлопали, и Света подумала, что обязательно запишет это сегодня в «Мои достижения» в чудо-ежедневнике.
– А в чем мораль твоей истории, Ермолаева? – спросила Морковка, как будто дело было на уроке. Как будто не Света придумала эту историю, а какой-то очередной писатель, и она должна проникнуть в его замысел, а Морковка должна поставить за это оценку.
Света задумалась. Проникнуть в свой собственный замысел оказалось труднее, чем в замысел другого писателя.
– Кто как понял эту историю? – обратилась Морковка к Светиным одноклассникам.
– Зомби боятся огня! – донеслось из зала. – И палочники!
– В Южной Америке плохо!
– Глисты-ы-ы!
– У толстоногов много проблем!
Все высказывались одновременно, поднялся шум. То, что они обсуждали на уроках чтения, не вызывало такого бурного интереса.
– Не дай себя сожрать! – крикнул кто-то из Градовых, и Света подумала, что это очень верно подмечено.
– Может быть, ты имела в виду, что нужно быть самостоятельным, упорным, смелым, внимательным и добрым к окружающей среде? – поинтересовалась Морковка, с трудом перекрывая вопли детей.
Это напоминало мораль «Маленького принца», у которого со Светиной историей, как выяснилось, ничего общего. Но звучало правильно. Недаром Морковка – училка.
– Может быть, – согласилась Света.
На этом прослушивание завершилось. Светины одноклассники заторопились домой – многих уже ждали в вестибюле раздраженные родители, которые были уверены, что их задержат после уроков на час, не больше. А Свету никто не ждал – мама сегодня опять работала допоздна.
Света медленно натягивала ботинки и предвкушала веселые выходные. В воскресенье дядя Стас обещал отвести ее в кино на фильм про охотника на монстров, а потом взять на встречу со своими друзьями в ресторан. В отличие от школы на таких встречах обсуждались серьезные вопросы – политика, завод, развод, ремонт автомобилей, деньги и компьютерные игры. Света внимала разговорам, поглощая огромное количество вкусной еды.
Потом к ней подбежали Градовы. Их отец ушел вперед заводить машину, уверенный, что они идут прямо за ним.
– Приходи к нам на день рождения через неделю, в следующую субботу, – сказал один.
– Хорошо, – кивнула Света.
И добавила, вспомнив их приключения после диспансеризации:
– А мы там ничего не будем жечь?
– Не, папа не разрешит, – поморщились Градовы.
– А что вам подарить?
– Игру для «плейстейшена», – ответили они без запинки. – Где побольше убийств и монстров. И оружия. И тачки можно угонять.
– Это же для тех, кто «восемнадцать плюс», – заметила Света. – Нам пока нельзя тачки угонять.
– Фигня! – отмахнулись Градовы. – Мы играем в GTA. Один раз мама нас застукала в баре. Там тетка голая танцевала. Мы сказали, что не знаем, как сюда попали. И как отсюда выйти. Типа дверь найти не можем. И всё, ничего не было.
– Эй, обезьяны! – крикнул их рассерженный отец из дверей. – Куда вы провалились-то?!
Градовы весело поскакали на его зов, размахивая пакетами со сменкой, а Света перешла от медленного натягивания ботинок к медленному натягиванию куртки.
– Ермолаева.
Внезапно Морковка. Ей-то что?
– Я хотела сказать, что ты написала хороший рассказ, – проговорила Морковка. Выглядела она какой-то смущенной. – Очень современный. И ребятам он понравился. Вызвал бурное обсуждение. Но другим будет обидно, если мы включим тебя в новогоднюю программу, а их нет, понимаешь? Я не про Градовых, я про Катю, Наташу и Надю. А их номер я никак не могу включить.
– Почему?
Морковка ушла от ответа.
– Чтобы никого не обидеть, – произнесла она все так же смущенно, – я подумала, мы поставим для родителей басни Крылова «Ворона и лисица», «Стрекоза и муравей» и «Лебедь, щука и рак». Хорошо?
Света не поняла, зачем Морковка спрашивает, ведь классная руководительница здесь она, но ответила:
– Хорошо.
– Ты хочешь участвовать в постановке? Можешь выбрать любую роль, пока еще все роли свободны.
Учить наизусть басни Крылова Свете совсем не хотелось. Роли тоже не особенно нравились – они эти басни уже проходили.
– Ну ладно, – вздохнула Морковка. – Только не бросай писать рассказы.
Света пожала плечами. С чего бы ей бросать писать рассказы?
– Ты опять одна идешь домой?
– У меня есть записка от мамы, – привычно ответила Света и полезла в рюкзак за запиской.
– Я знаю, знаю… Будь осторожна, пожалуйста.
Света опять пожала плечами. Она всегда осторожна, разве нет? Ну, кроме того случая с Градовыми и костром.
На улице уже стемнело. Мама строго-настрого наказывала в темное время года ездить из школы на трамвае, но у Светы была записка, разрешающая ей все решать самой. Она пошла пешком, воображая себя Спартаком, который держит путь в неизведанные земли.
Когда замученная, еле стоящая на ногах Светина мама вернулась с работы, Света долго рассказывала ей про события сегодняшнего дня – про номер Ивлевой с подругами, про Градовых, вымазавших ее кашей, про Морковку и про рассказ.
– Еще Градовы пригласили меня на день рождения через неделю, – закончила Света.
Мама, до того кивавшая почти безразлично, просияла:
– Так вы друзья? – удивилась она. – Я думала, они хулиганы. Когда вы успели подружиться?
Света пожала плечами. В школе, конечно, пока мама была на работе.
Елена ПальвановаКрасная Шапочка и Серый Гринч
Художник Алиса Перкмини
– Опять эти маскарадные костюмы! – простонала мама, опуская телефон.
Я сразу догадалась, что она читает родительский чат и что речь идет о грядущем новогоднем утреннике, и запрыгала от радости.
– Ура-а! Будет маскарад!
– Кошмар, – не разделила моего ликования мама. – Неужели опять, как в прошлом году?..
Не понимаю, что ей в прошлом году не понравилось. По-моему, праздник прошел на ура! В тот раз мы ставили сценки из мифов древней Греции. Я была амазонкой. Мама сшила мне золотистую тунику с орнаментом, по тем временам очень модную, а папа вырезал из картона настоящие древнегреческие щит и меч.
Это оружие стало поистине легендарным: обклеенные фольгой щит и меч сияли как алмазы, напрочь затмевая купленную в магазине пластиковую бутафорию. Все побросали свои жалкие магазинные подделки и начали просить, чтобы я одолжила им для выступления папин хендмейд. В итоге в тот день щит и меч побывали в руках Геракла, Тесея, Одиссея и Ясона, а еще – богинь Афины и Артемиды. Хоть в музей теперь отдавай!
Но мама, когда говорит о прошлогоднем празднике, рассказывает почему-то не о моем триумфе, а совсем скучную историю про то, как она мучилась, пока шила «этот дурацкий костюм» и как не высыпался папа, потому что ночами вырезал и склеивал «эти несчастные картонки». В общем, не рассказ, а тоска зеленая. Непонятно, почему мама об этом все время вспоминает.
А тут папа тоже заглянул в мамин телефон и просиял:
– Так ведь это не тематическое выступление, а обычный утренник. Костюм можно выбрать любой!
Он подошел к шкафу, порылся в нем и выудил оттуда мамину шапку, ярко-красную, как маков цвет. Хоть на елку вешай!
– Алёнка, ну-ка примерь. Будешь у нас сказочной героиней – Красной Шапочкой!
Я нахлобучила «карнавальный костюм», посмотрелась в зеркало и действительно почувствовала себя сказочной героиней. Только не Красной Шапочкой, а Золушкой, которой мачеха и злые сестры не дают нарядиться на бал.
– Не хочу Красной Шапочкой! разве вы не видите, что я – вылитая Эльза из «Холодного сердца»?
– Ну ты подумай, – принялся увещевать папа, – Эльзой наверняка будет каждая вторая, а Красная Шапочка – одна. А еще помнишь, у нее была корзинка с пирожками. Корзинка у нас есть, а пирожки мама испечет. У тебя будет самый вкусный костюм! Деда Мороза со Снегурочкой угостишь.
Мама метнула на папу испепеляющий взгляд, но было поздно: я подумала и согласилась. Представляю, как Дед Мороз обрадуется! Всегда только он детям подарки дарит, а тут я ему подарю. А то все взяли моду – стишки ему читают. Как любит говорить папа, одной духовной пищей сыт не будешь.
И вот наступил долгожданный день. Я гордо водрузила на голову шапку, подхватила корзинку с пирожками, которые испекла мама, и отправилась в школу. Свежеиспеченные пирожки пахли просто одуряюще! Очень хотелось попробовать хотя бы один, но я мужественно держалась. Не лопать же собственный маскарадный костюм! Нет уж, он должен продержаться до конца утренника. А потом я торжественно вручу всю корзину Деду Морозу.
У входа в класс мне встретилась Олька Воронцова в красивом желтом платье.
– Ты кто? – поинтересовалась я.
Она недоуменно на меня уставилась.
– Как – кто? Это же я, Оля…
– Да нет, я имею в виду костюм!
– А-а, – сообразила Олька и гордо приосанилась: – Я – золотая рыбка!
Ну ничего себе – рыбка! А где плавники? Где жабры? И, в конце концов, где хвост? Как говорил Станиславский – не верю!
– А я…
– А ты – Красная Шапочка! – перебила догадливая Оля. – С чем пирожки?
И потянула загребущие руки к корзинке!
Я торопливо обхватила корзину и, отвернувшись, наклонилась, загораживая собой пирожки.
– Не трогай! Рыбки пирожков не едят!
– Жадина! – надулась Олька и посторонилась, пропуская меня в класс.
Я вошла и залюбовалась произошедшей в нем переменой. По потолку и стенам были развешаны блестящие гирлянды и бумажные снежинки, у дальней стены сверкала огоньками нарядная елка, а из музыкальных колонок доносилось праздничное «Когда приходит год молодой».
Пока я, потеряв бдительность, глазела по сторонам, меня окружили мальчишки с разномастным оружием.
– Ух ты, пирожки! Дай попробовать! – загалдели они, потрясая мечами, шпагами и пистолетами. Вылитые пираты!