– Что случилось? Ты помалкивал, когда мы все обсуждали с ребятами.
– Просто я сомневаюсь. Они хотят стереть воспоминания наших друзей, поэтому мы решили опередить их?
Поворачиваюсь к нему и слегка дотрагиваюсь до его плеча.
– Тобиас, у нас – два дня, чтобы остановить их. Если ты придумаешь способ для спасения города, я всегда готова его обсудить.
– Я не смогу, – его темно-синие глаза грустны. – Трис, мы действуем так от безнадежности, желая лишь сохранить то, что важно для нас. В общем, по той же причине, что и само Бюро. В чем же разница?
– Разница в том, что правильно, а что – нет, – говорю я твердо. – Люди в городе невиновны. А ученые из Бюро, между прочим, предоставили Джанин сыворотку моделирования атаки.
Его рот кривится, наверное, я его не убедила. Я вздыхаю.
– Ситуация далека от идеальной. Но когда ты вынужден выбирать из двух зол, ты принимаешь то решение, которое поможет тебе спасти жизни тех, кого ты любишь и кому доверяешь. Ты согласен?
Он тянется к моей руке, его ладонь теплая и сильная.
– Да.
– Трис, – нам навстречу выбегает Кристина.
За ней по пятам несется Питер, его темные волосы гладко зачесаны набок. Кристина взволнованна, и во мне моментально вспыхивает надежда. Неужели Юрайя очнулся? Но, когда она приближается к нам, я понимаю, что Кристина в панике. Задыхаясь, она выпаливает:
– Врачи сказали, что Юрайя вряд ли проснется. У него отсутствует мозговая активность.
На меня наваливается неимоверная тяжесть. Я знала, конечно, что такое возможно, но верила, что Юрайя поправится.
– Они собирались сразу же отключить его систему жизнеобеспечения, но я упросила их подождать, – Кристина вытирает внезапно накатившие слезы. – У меня есть четыре дня, чтобы сообщить его родственникам.
Зик до сих пор находится в городе, так же как и его мать. Они не знают о том, что Юрайя в коме. А мы полностью сосредоточились на своих делах… Как же так?
– Бюро собирается «перезагрузить» город в ближайшие сорок восемь часов, – произношу я. – Если мы не остановим их, то и Зик, и его мать забудут Юрайю.
Они не смогут с ним попрощаться. Получится так, будто его вообще не существовало в этом мире.
– Что? – восклицает Кристина, и ее глаза широко распахиваются. – Мои родные в городе. Они не могут «перезагрузить» абсолютно всех! Нет?
– Это довольно легко, кстати, – замечает Питер.
– А ты сам что собираешься делать? – требовательно спрашиваю я у него.
– Проведаю Юрайю, – заявляет тот. – Запрещено, что ли?
– Тебе наплевать на него, – ору я. – Какое у тебя право…
– Трис, – прерывает меня Кристина, – не сейчас, ладно?
– Мы должны пойти в город, – говорит Тобиас, запинаясь. – Мэтью говорил, что можно привить некоторых от воздействия сыворотки памяти. Мы сделаем прививку родственникам Юрайи и привезем их в Резиденцию. Нам необходимо провернуть все завтра утром, пока не стало слишком поздно. А Кристина займется своей семьей. Мне же придется в любом случае пообщаться с Зиком и Ханной.
Кристина кивает. Я беру Тобиаса за руку, желая его поддержать.
– И я с вами, – ворчит Питер. – Если не возьмете, настучу Дэвиду.
Мы ошеломленно таращимся на Питера. Понятия не имею, зачем ему нужно вернуться в город, но ничего хорошего из этого явно не выйдет. Хотя Дэвиду нельзя быть в курсе наших планов.
– Хорошо, – говорит Тобиас. – Но если от тебя будет какой-нибудь шум, я лично отправлю тебя в нокаут, а потом запру в заброшенном здании.
Питер закатывает глаза.
– А как вы собираетесь добраться туда? – спрашивает Кристина. – Разве здесь принято брать машину просто так, если вдруг захотелось покататься по окрестностям?
– Амар подвезет нас, – заверяю я. – Он всегда добровольно вызывается на патрулирование. Следовательно, он знает нужных людей. И он не откажется помочь Юрайе и его семье. А еще кто-то должен остаться с Юрайей, чтобы врачи не передумали. Кристина, ты согласна?
Тобиас машинально потирает свою шею в том месте, где у него находится татуировка лихача, и продолжает:
– Надо подумать над тем, как сказать его родным обо всем. Ведь я должен был присматривать за ним…
– Тобиас, – начинаю я, но он перебивает меня:
– Мне вряд ли позволят встретиться с Нитой. Мне пора.
Иногда трудно понять, что именно нужно предпринять, чтобы позаботиться о друге. Я наблюдаю за Питером и Тобиасом. Они уходят и старательно держат дистанцию. Похоже, Тобиас всегда нуждается в ком-то, потому что люди слишком легко отпускали его. И он оставался в полном одиночестве. Но он прав: он должен сделать это для Зика, а мне следует увидеться с Нитой.
– Пойдем же, – тянет меня за руку Кристина, – часы посещения скоро закончатся. Я возвращаюсь, чтобы побыть с Юрайей.
Палату, в которой находится Нита, легко узнать по сидящему рядом с ее дверью охраннику. Прежде чем зайти к ней, я отправляюсь вместе с Кристиной к Юрайе. Кристина садится у его постели на стул, я стою рядом с ней. Как же давно мы с ней не болтали, не смеялись вместе над чем-нибудь! Я затерялась в тумане Бюро, в попытке соответствовать обстоятельствам.
Юрайя абсолютно не выглядит раненым: кое-какие ушибы, несколько царапин, но ничего достаточно серьезного, что могло бы убить его. Наклоняюсь, чтобы рассмотреть татуировку змеи вокруг его уха. Он не похож на самого себя – без широкой улыбки на лице и ярких темных глаз, без его постоянной готовности к бою.
– Мы с ним никогда не были по-настоящему близки, – задумчиво произносит Кристина. – Разве что в самом конце. Нас объединила потеря близких людей.
– Да, – отвечаю я. – Но ты очень помогла ему.
Я подтаскиваю поближе другой стул и сажусь рядом с ней. Она накрывает руку Юрайи, безвольно лежащую на простынях.
– Трис, иногда мне кажется, что я потеряла всех своих друзей.
– У тебя есть Кара и Тобиас. И еще я.
Она поворачивается ко мне, и наше общее горе заставляет нас взяться за руки. Наша дружба подвергалась множеству испытаний, самым сильным из которых стала смерть Уилла. Но мы уцелели. Наверное, какие-то связи и могут быть разорваны, но только не эта.
Мы замираем, и постепенно отчаяние отступает.
– Спасибо, Трис, – шепчет она. – Ты тоже никогда не потеряешь меня.
– Так и будет, – улыбаюсь я. – Но мне нужно кое о чем тебе рассказать.
И я сообщаю ей о наших планах по поводу «перезагрузки» города. Пока я говорю, думаю о тех, кого она может потерять: отца, мать, сестру… Навечно утратить связи, отброшенные за ненадобностью во имя чистоты генокода.
– Мне очень жаль, Кристина, – вырывается у меня. – Ты, вероятно, хотела бы нам помочь, но…
– Не извиняйся, – она смотрит на Юрайю. – Я рада, что вернусь в город.
Она кивает и продолжает:
– Вы сумеете им помешать. Я уверена.
Надеюсь, Кристина права.
Когда я подхожу к палате Ниты, остается совсем немного времени до того, как закончатся часы посещения больных. Охранник таращится на меня поверх книжки и вопросительно поднимает брови.
– Я к Ните, – говорю я.
– Нет. Визиты запрещены, – отрезает он.
– Я та, которая в нее стреляла, – делаю новую попытку.
– Ну, – пожимает тот плечами, – если ты пообещаешь мне больше в нее не стрелять. Даю тебе десять минут.
– Отлично.
Он приказывает мне снять куртку и обыскивает, проверяя, нет ли у меня при себе оружия. Нита, насколько ей позволяет ее ранение, приподнимается, услышав, что кто-то зашел в палату. Нижняя половина ее тела забинтована, одна рука прикована наручниками к койке. Волосы спутаны и торчат в разные стороны, но все равно она очень хорошенькая.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она.
Я молча проверяю комнату на наличие камер слежения, и нахожу одну, направленную прямо на кровать Ниты.
– В ней нет микрофона, – заявляет она. – Наверное, они не думали, что он понадобится.
– Вот и хорошо, – я подвигаю стул и сажусь рядом с ней. – Мне надо узнать у тебя важную инофрмацию, Нита…
– Меня уже допрашивали, – прищуривается она. – Мне не о чем с тобой говорить.
– Если бы я тогда не выстрелила в тебя, я бы не стала теперь любимицей Дэвида. Так уж получилось, – отвечаю я и посматриваю на дверь.
Я, конечно, не боюсь, что нас подслушивают, но в Бюро у меня явно развилась паранойя.
– Мэтью, я и Тобиас придумали новый план. Но необходимо пробраться в Оружейную Лабораторию.
– И считаешь, я вам пригожусь? – она отрицательно качает головой. – Насколько ты могла заметить, у меня ничего не получилось.
– Расскажи мне о дополнительной системе защиты. Неужели только у Дэвида есть код доступа?
– Нет, это было бы глупо, – фыркает Нита. – Код знает его руководитель, но в Резиденции Бюро Дэвид на самом деле единственный.
– Ладно. Но что это за система защиты? Та, которая активируется, если кто-то попытается взорвать дверь?
Ее губы превращаются в тонюсенькую ниточку, она, не отрываясь, изучает свои бинты.
– Сыворотка смерти, – наконец, произносит она, – в форме аэрозоля. И ей нельзя противостоять. Разве что ты наденешь костюм химзащиты. И то он спасет тебя лишь на время. Так написано в отчетах Лаборатории.
– Значит, они автоматически убивают всех, кто попытается войти в комнату без кода доступа? – уточняю я.
– А что здесь странного?
– Ничего, – я упираюсь локтями в колени.
– Ну, а Дэвид не собирается ни с кем делиться кодом доступа, – хмыкает она.
– А есть шанс, что сыворотке может противостоять генетически чистый?
– Нет.
– Большинство «ГЧ» не могут противостоять действию химии, кроме меня, – парирую я.
– Если хочешь поиграть в прятки со смертью, милости прошу, – Нита откидывается на подушки.
– Еще вопрос. Если я решусь, где мне добыть взрывчатку, чтобы взорвать двери?
– Ты спятила?
– Я думала, ты все поняла. Ведь если наш план удастся, ты не просидишь в тюрьме до конца своих дней. После выздоровления ты будешь свободна.