Незадолго до смерти Авлета, в 53 году до н. э., на Ближнем Востоке произошло серьезное событие. Римлянин Красс, один из триумвиров, который вместе с Помпеем и Цезарем управлял тогда Республикой, в качестве проконсула прибыл в провинцию Сирию и неблагоразумно развязал там войну с парфянами. Во главе их в то время находился сильный правитель Ород. Он нанес Крассу, перешедшему через Евфрат, сокрушительное поражение при Каррах (в Месопотамии). Красс погиб в бою. Римлянам, отброшенным от границы, проходившей по Евфрату, теперь пришлось отказаться от дальнейшего продвижения: равновесие сил, которое признал Птолемей, было таким образом закреплено. Но смерть Красса, лишившая триумвират одного члена, наряду с другими причинами привела к столкновению Помпея и Цезаря, которое произошло несколько лет спустя, в 48 году до н. э., при Фарсале (в Фессалии) и стало триумфом Цезаря. Бежавший Помпей вспомнил о том, что лагидский Египет до его поражения предоставил ему корабли и что в 55 году до н. э. Авлет был восстановлен в своем царстве одним из его легатов. Помпей возымел надежду обрести там убежище и поправить свое положение. Он прибыл в Пелузий, находившийся на восточной границе Дельты, где юный Птолемей XIII, окруженный своими советниками Потином и Ахиллой, поскольку Клеопатра, рассорившись со своим младшим братом и супругом бежала в Келесирию и собрала там армию. Подстрекаемый своими советниками, Птолемей, стремясь заручиться благоволением победителя при Фарсале, счел необходимым для этого убить Помпея, после того как притворно пообещал ему убежище.
Цезарь несколько дней спустя прибыл в Александрию, где с болью и гневом принял от Птолемея странный подарок. Тогда же он получил еще один подарок, завернутый в ковер: это была царица собственной персоной, которая придумала этот авантюрный способ приблизиться к Цезарю, избежал шпионов своего брата и стражи римлянина. Это был выигрышный ход для Клеопатры, потому что Цезарь поддержал ее в конфликте с ее супругом. Но, подстрекаемое агентами царя, население Александрии восстало и окружило царский дворец. До марта 47 года до н. э. бушевала эта война в Александрии и закончилась, когда из Сирии прибыли резервные войска, чтобы освободить Цезаря. Птолемей XIII погиб при этом, Клеопатра тут же вышла замуж за своего второго брата — Птолемея XIV. Волнения в Александрии привели к невосполнимой для античной культуры потере — сгорела знаменитая Библиотека, единственное хранилище произведений греческой литературы и науки. Спасшись от мятежа, Цезарь и Клеопатра вместе отправились в Верхний Египет по Нилу, благодаря чему римлянин, как когда-то Сципион Эмилиан, увидел собственными глазами просторы страны и ее богатства. По возвращении Клеопатра и ее новый муж Птолемей XIV были утверждены в своем царском достоинстве, и Цезарь, прежде чем покинугь Египет, разместил там оккупационный корпус из нескольких легионов: под предлогом защиты лагидской монархии он, таким образом, укреплялся в Египте как в собственном владении. Вскоре после его отбытия Клеопатра родила сына Птолемея Цезаря, прозванного Цезарионом, который был признан своим отцом в Риме перед сенатом. Этот ребенок должен был позволить царице чувствовать при живом Цезаре тесную связь с диктатором.
Этот последний прибыл в Малую Азию, где Фарнак, вероломный сын Митридата, оставив свое Боспорское царство, пытался восстановить отцовские владения, отвоевав Понт. В июне 47 года до н. э. по спешно прибывший Цезарь одним-едннственным сражением разбил все надежды мятежного принца: именно после этой битвы он произнес знаменитую фразу: «Veni, vidi, vici». Вернувшись в Рим в октябре, он был встречен там Клеопатрой, которая жила на одной из его вилл до самой смерти диктатора. Там она держала целый двор, которым восторгались все, кто боялся и льстил Цезарю, пока тот между своими походами в Африку и Испанию завершал политическую и административную реорганизацию, которая подготовила трансформацию Республики в монархию. Покушение Брута и Кассия в мартовские иды (15 марта 44 года до н. э.) прервало этот процесс. Клеопатра в начавшейся сумятице, которая царила в Риме, охваченном гражданской войной, вернулась в Египет, избавилась от своего никчемного мужа и брата Птолемея XIV и стала править совместно со своим сыном Цезарионом: под именем Птолемея XV Цезаря он официально стал последним Лагидом, но, так же как и его дядя, он не имел реальной власти в управлении Египтом, которую полностью оставила за собой его мать. И с этой задачей явно справилась, насколько позволили обстоятельства. Несмотря на два серьезных неурожайных года, вызванных недостаточными разливами Нила (один между 50 и 48 годами до н. э., другой — в 42-м), несмотря на слабость местной администрации, несмотря на растущую инфляцию, о чем свидетельствуют нумизматические данные, царица сумела поддержать внутренний порядок и в египетских деревнях не происходило прежних возмущений. Бесспорно, это затишье следует приписать той заботе, которую эта государыня, первая из Лагидов, говорившая на местном языке, проявляла к своим египетским подданнам. Если ей было за что негодовать на греческое население Александрии, всегда готовое взбунтоваться, то она старалась предстать царицей фелахов: по крайней мере, формально она разделяла собственно египетские религиозные обряды по традиции древних фараонов. На глазах жрецов и верующих она совершала некоторые фараонские ритуалы, идентифицирующие правителя с великими местными божествами: так, например, родившийся Цезарион был уподоблен Хору и представлен как сын Цезаря-Амона и Клеопатры-Исиды. Это стремление выглядеть повелителем всего Египта проявилось у Клеопатры в еще большей степени, чем у ее предшественников, и объяснялось отчасти потерей монархией всех внешних владений. В любом случае, это было в духе традиции, установленной Александром Великим как преемником Ахеменидов.
Мы видели, какое влияние имел на средиземноморский мир греческий Восток в первые месяцы после смерти Цезаря. Два главных заговорщика, Брут и Кассий, бежали: один в Македонию, другой — в Сирию. В Азии они собрали средства и армию, обложив тяжелой данью провинции, свободные полисы и союзных правителей. Так что в конце концов во Фракии, при Филиппах, на Эгнатиевой дороге, в октябре 42 года до н. э. произошло решающее сражение между убийцами Цезаря и его мстителями. Когда поэт Гораций, сражавшийся на проигравшей стороне, вспоминает, что ему пришлось, спасая свою жизнь, позорно бросить щит, relicta non bene parmula, он не случайно воспроизводил слова Архилоха шестисотлетней давности: именно во Фракии древний паросский поэт вынужден был совершить такой же унизительный поступок[31]. Речь идет об оде Горация «К Помпею Вару».
Один из двух победителей в битве при Филиппах, бывший полководец Цезаря — Марк Антоний — взял на себя задачу в свою очередь собрать на Востоке достаточно средств, необходимых для новых триумвиров. В связи с этим он изучал обстановку в этом огромном регионе, охваченном волнениями. Оказавшись летом 41 года до н. э. в Тарсе, в Киликии, он призвал Клеопатру поддержать его. Она прибыла по реке Кидн на пышно украшенной галере, окруженная роскошью, способной ослепить римлянина, хотя бы даже и знакомого с великолепием восточного приема: чуть раньше жители Эфеса приветствовали его как Нового Диониса. Такое появление Клеопатры произвело немедленный эффект: Антоний, очарованный женщиной, покоренный царицей, готов был во всем ей подчиняться. Следующую зиму он провел с ней в Александрии, где они вместе проводили время в удовольствиях, празднествах и пирах — образовав так называемый «союз неподражаемых», ведя себя, как боги, которым их уподобляли — Дионису-Осирису и Афродите-Исиде. При этом Клеопатра, как истинный Лагид, была безжалостна из предосторожности: в Тарсе она добилась, чтобы ее сестра Арсиноя, укрывшаяся в храме Артемиды Эфесской, была, несмотря на право убежища, выведена оттуда и убита. Так, в разгаре любви и безумств политические расчеты оставались для Клеопатры делом первостепенной важности.
Наслаждение образом жизни «неподражаемых» продолжалось всего несколько месяцев. Политическая обстановка в Риме и угроза парфянского вторжения в Сирию вынудили Антония покинуть Александрию и вернуться в Италию, чтобы урегулировать свои отношения с Октавианом и потребовать армию для войны с парфянами. Он добился от других триумвиров, чтобы ему передали управление на Востоке, и, женившись на Октавии, сестре Октавиана, провел в Афинах зиму 39/38 года до н. э. Один из его военачальников взялся очистить Сирию от парфянских захватчиков. В 37 году до н. э., планируя подготовить большой поход на Средний Восток, Антоний переселился в Антиохию. Он отослал в Италию свою жену Октавию и вызвал к себе Клеопатру. Она привезла с собой двух близнецов, которых родила в 40 году до н. э. после его ухода и которые не знали еще своего отца: сына Александра-Гелиоса и дочь Клеопатру-Селену, названных так, чтобы получить покровительство космических божеств — Солнца и Луны, ибо им предназначено было править вселенской империей. Тогда Марк Антоний, прежде чем отправиться в следующем году за Евфрат в поход, явно вдохновленный примером Александра и, по-видимому, задуманный еще Цезарем, в свете недавнего опыта реорганизовал административное деление греческого Востока, бывшего во власти Рима.
В Малой Азии провинция Понт, которая считалась слишком отдаленной, чтобы сохранять там прямое управление, снова становилась царством, которое предоставлялось контролируемому правителю. Провинции Вифиния и Азия сохраняли свой облик. В Киликии было введено сложное управление: теперь она была разделена надвое — восточная часть присоединялась к соседней провинции Сирии, а западная половина, или Киликия Трахея, старое горное убежище пиратов, преобразовывалось в царство и поручалась образованному царю и поэту Полемону. Галатия и Каппадокия остались зависимыми царствами. Независимые греческие полисы и некоторые мелкие царства дополнили римскую Анатолию, в которой Антоний, проявив политическую осторожность, поддерживал в основном систему, установленную Помпеем, но в связи с упразднение