Одним из выражений этой тенденции к единству, идущей еще от Александра, было существование крупных торговых центров, как Родос или Коринф, имевших международное значение, и религиозных центров, как Делосское или Милетское святилища Аполлона. Если в одно и то же время (240 г.) вифинский царь Зиел, Селевк II, Птолемей III и Аттал I Пергамский специальными грамотами объявляют неприкосновенным храм Асклепия на Косе, если в 205 г. Антиох III, его сын и соправитель Антиох, Птолемей IV, Аттал I выражают свое согласие признать священными игры в честь Артемиды Левкофриены в Магнесии (RC 25, 26, 27, 28, 31, 32, 33, 34), то в этих случайно сохранившихся надписях позволительно видеть одно из выражений сознания общности, хотя субъективно монархи выражали таким путем скорее всего свои личные интересы в соперничестве с другими монархами.
Но когда временный экономический подъем, вызванный эллинизмом как новым этапом в существовании античного рабовладельческого общества, кончился, эллинистические монархии замкнулись в своих границах, стремление к изоляции подавило тенденцию к единению. Это проявилось прежде всего в Египте, уже в конце III в., позднее — в Сирии. Таким образом, с точки зрения эллинистического мира 140-я олимпиада, вопреки Полибию, скорее начало конца одного периода всемирной истории и одновременно начало нового, еще только зарождающегося ее этапа.
Годы продолжительного правления Антиоха III были временем небывалого подъема политического могущества царства— Селевкидов, сменившегося к концу жизни Антиоха резким упадком. Предшественник Антиоха, его старший брат Селевк III, погиб «жертвой галата Апатурия и Никанора» (Polyb. IV, 48) во время похода против пергамского царя Аттала. Интересы дома Селевкидов в Малой Азии тогда представлял родственник их Ахей, имевший, по-видимому, основания притязать на царский трон. Однако он оставил царскую власть за младшим братом Селевка, Антиохом, находившимся тогда в Вавилонии. Антиох предоставил Ахею управлять Малой Азией и дал полномочия управлять восточными сатрапиями индийскому сатрапу Молону и его брату Александру, сатрапу Перейди. Ближайшим помощником Антиоха был его первый сановник ό επί των πραγμάτων Гермий, тип временщика, умевшего навязать свою волю своему юному господину. Полибий рисует его жестоким, мстительным, коварным интриганом, в конце концов замыслившим даже погубить Антиоха, чтобы самому завладеть троном. Гермий постоянно подбивал Антиоха на войну с Египтом за Келесирию, пренебрегая тревожным положением дел в Малой Азиит, где Ахей вел независимую политику, и особенно на Востоке, где Молон, вздумал поднять мятеж против царя. По настоянию Гермия Антиох затеял поход в Келесирию, а на подавление мятежа Молона отправил часть войска под командованием Ксенета. Молон, объявивший себя царем, нанес поражение Ксенету, завладел Селевкией на Тигре и стал расширять свои завоевания в Месопотамии и на Евфрате. Антиоху пришлось прекратить неудачно начатый поход в Келесирию и лично повести войско против Молона. При этом обнаружилось, что Молон не имел опоры в народе. В то время как свободолюбивые скифские народы Средней Азии, находившиеся еще на пороге собственной цивилизации, сумели придать илу и устойчивость новым государствам — Бактрии и Парфии, ослабленные народы Двуречья не имели уже данных для создания собственного независимого государства. Молон опирался на бывшие в его распоряжении войска, но с появлением на сцене молодого царя греко-македонские части Молона перешли на его сторону. Потерпев поражение, Молон и его близкие покончили самоубийством. Гермий начал было кровавую расправу над населением Селевкии, но Антиох приостановил ее и смягчил наложенный на город штраф.
Восстановив свою власть в восточных сатрапиях и заставив правителя Атропатены подчиниться и признать свое верховенство, Антиох в 220 г. вернулся в Сирию. Перед этим при участии Антиоха был организован заговор, в результате которого ненавистный всем временщик Гермий был убит.
Ахей тем временем объявил себя царем и начал, было, поход в Сирию, но войско отказалось идти против законного царя, и Ахей вернулся к себе, чтобы упрочить свое господство в Малой Азии против сильных соперников — Вифинии и Пергама.
Предоставив пока Ахею бороться со своими противниками, Антиох снова обратился к Келесирии, начав четвертую сирийскую войну. Прежде всего необходимо было отвоевать Селевкию в Пиерии, с 246 г. находившуюся под властью Египта.
Это был жизненный вопрос для Сирии и в некотором роде дело чести. Северная Сирия, с городами: Антиохией, столицей царства, Апамеей, военным центром, Лаодикеей и Селевкией, важными портами, стала со временем считаться основной территорией царства Селевкидов и получила название Σελευκίς (OGIS 219).
Используя войско и флот, подкуп и измену, Антиох взял сильно укрепленную Селевкию и поместил в ней крепкий гарнизон.
В 219–218 гг. Антиох успешно воевал в Финикии и Палестине и прервал начатые мирные переговоры с Египтом. Заняв почти всю Келесирию, Антиох встретился в решающем сражении с войсками Египта у приморского города Рафии южнее Газы. Обе стороны мобилизовали все свои силы. У Антиоха было 62 000 человек пехоты, 6 000 всадников и 102 слона. Птолемей IV Филопатор выставил 70 000 пехоты, 5000 кавалерии и 73 слона. В этом сражении в войске Птолемея впервые участвовали египтяне — 20 000 μαχιμοι, что имело важные последствия для внутренней истории царства Птолемеев. Полибий по этому поводу пишет (V, 107), что «вооружив египтян для войны с Антиохом, царь прекрасно распорядился относительно настоящего, но ошибся в будущем. Египтяне возгордились победой при Рафии и вовсе не желали подчиняться властям. Почитая себя достаточно сильными для борьбы, они искали только годного в вожди человека и немного времени спустя нашли такового».
Битва при Рафии, подробно описанная Полибием (V, 82 сл.), закончилась поражением Антиоха. В результате все его завоевания в Келесирии были потеряны. Только Селевкия осталась за Сирией (217 г.).
Результат сражения при Рафии определился, конечно, соотношением военных сил, умением и талантами полководцев, тактическими удачами и неудачами, чисто военными факторами. Но для исхода всей кампании в целом, несомненно, имело значение отношение населения к воюющим сторонам; вряд ли эллинистические города относились безучастно к событиям, да и масса местного населения была заинтересована в том или ином исходе, даже если она не могла влиять на ход событий. К сожалению, нет материалов для суждения о политических настроениях и симпатиях масс населения. Тем ценнее те сведения, которые можно почерпнуть из книг Маккавеев и Иосифа Флавия о группировках в Палестине в период правления Антиоха IV и об их отношении к Птолемеям и Селевкидам.
Еще в то время, когда_Палестина оставалась под властью Птолемеев, здесь существовала группировка эллинисто, ориентировавшихся на Сирию и представлявших интересы рабовладельческой знати; народная масса была верна Птолемеям, власть которых не проникала глубоко в жизнь народа; Птοлемеи довольствовались податью и не стремились насильственно изменить уклад жизни; в группировку, ориентировавшуюся на Птолемеев, входила и часть жречества. Позднее, уже при преемниках Антиоха III, борьба между этими группировками приняла, как мы увидим дальше, вполне отчетливую форму.
Полибий указывает, что во время войны с римлянами народ в Ионии был на стороне Сирии, аристократы поддерживали Рим (XXI, 6). Можно думать, что и вообще в сирийских войнах известную роль играли интересы самого населения и особенно эллинистических городов.
Так, Смирна сохранила верность Селевку II. который в свою очередь «укрепил автономию демоса и демократию» (OGIS 229). Из обращения Антиоха к городу Амизону (RC 38, реконструкция Ad. Wilhelm’a) видно, что этот город добровольно и по своему почину перешел на сторону Антиоха. Города обнаруживают αίρεσι; (склонность, благоприятная политика) по отношению к монарху (RC 14, Милет — Птолемей II; там же, 45, Селевкия в Пиерии — Селевк IV и др.). Но основной наш источник по этому вопросу — надписи; а они по своему характеру официальных документов мало выразительны и не дают представления о внутренней борьбе, определявшей политику отдельных городов.
Поражение при Рафии не означало крушения планов Антиоха, а лишь отсрочило их выполнение. Антиох пока занялся подчинением Малой Азии, где продолжал властвовать Ахей. В конце концов он осадил Ахея в Сардах. Ахей был выдан Антиоху, который предал его жестокой и позорной казни (213 г.).
Связный рассказ Полибия кончается битвой при Рафии, и поэтому восточные походы, предпринятые Антиохом, не вполне ясны. Не всегда можно установить в смутных сообщениях источников даты событий и даже о каком именно Антиохе идет речь.[67] Но, несомненно, рейд Антиоха на Восток почти не уступал походам Александра Македонского (правда, только по масштабу, а не по последствиям). Антиох не имел достаточно сил и средств, чтобы покорить страны Востока, но поднял авторитет своего царства, заставив восточных царей признать, пусть лишь формально, его верховную власть и стать его союзниками. Так, он подчинил своему влиянию Южную Армению, Софену и Парфянское государство. В течение двух лет (208–206 гг.) он вел войну в Бактрии, куда вторгся после мира с Аршаком Парфянским. В конце концов он удовлетворился формальным признанием со стороны бактрийского царя Эвтидема, который объявил себя защитником общих интересов эллинистических государств от опасности, грозившей со стороны саков (Polyb., XI, 34). Получив от Эвтидема провиант и слонов, Антиох через Гиндукуш спустился в Индию, где возобновил «дружбу» с местными жителями, получив от них в виде «дара» провиант и слонов, и ушел в свои юго-восточные сатрапии: Арахозию, Дрангиану и Карманию. Последняя экспедиция Антиоха была направлена к Персидскому заливу, к важному для индийской торговли порту Герра. Антиоха, очевидно, интересовала возможность обеспечить важный торговый путь из Индии, наведя страх на арабских купцов и внушив им уважение к военной мощи Селевкидов. Получив от Герры богатые дары серебром, пряностями и благовониями, Антиох посетил Бахрейнские острова, откуда так