Греки в Александрии и в провинции (χώρα) давали своим детям воспитание в гимнасиях, и молодежь была организована в эфебии. Даже на далекой южной окраине Египта, в «Ομβοι, известна группа έκ του γυμνασίου. Однокашники, вместе ставшие эфебами, сохраняли связь между собой в качестве αϊρεσις («выпуск») того или иного года. Понятно, что это греческое воспитание и образование захватывало и египтян, а с другой стороны, эллины εκ του γυμνασίου египтизировались. В надписи OGIS 176 έφηβευκότες второго года из αϊρεσις Аммония посвящают участок египетскому «Суху, богу великому, великому» (ср. OGIS 178). Не исключена возможность, что среди этих явно египтизированных греков имеются и эллинизировавшиеся египтяне. Самого блестящего представителя эллинизованных египтян мы имеем уже в начале власти Птолемеев — при Птолемее I. Это — жрец Манефон, автор истории Египта на греческом языке, достоинства которой особенно высоко оценены в последнее время.[119]
В Египте было только три греческих города: Александрия, Навкратис и Птолемаида; из них Александрия как резиденция царя не имела организации греческого полиса. по-видимому, в Александрии не было буле. Уже при римской власти александрийцы ходатайствовали перед Августом и Клавдием об учреждении буле в Александрии, но получили отказ. Клавдий при этом указал, что ему неизвестно о существовании буле при древних царях. Этот крупнейший город, построенный в гипподамовом плане, украшенный роскошными дворцами и храмами в греческом стиле, имел пестрое население из самых разнообразных элементов эллинистического мира, как это естественно для портового города мирового значения. Эллины Александрии, хотя, по-видимому, не имели совета по образцу греческих полисов, были все же организованы по греческому типу. Виднейшим магистратом александрийских граждан был гимнасиарх, выступавший от имени всех граждан, разделенных на филы и демы; другие магистратуры, называемые Страбоном (XVII, 1, 12): архидикаст (верховный судья), гипомнематограф и начальник ночной стражи (νυκτερινός στρατηγός), были, очевидно, правительственными чиновниками. Из Полибия (V, 39, 3) видно, что административная власть в городе принадлежала правительственному чиновнику ό έπΐ της πόλεως. Наконец, еще одним ограничением самоуправления александрийских граждан было то, что другие категории населения, называвшиеся просто άλεξανδρεΐς, не входили в сферу компетенции александрийской организации граждан. Евреи имели в Александрии свое πολίτευμα во главе с этнархом, при котором состоял синедрион, или герусия. Но совместная деловая жизнь в городе все же приводила к сближению и смешению этих разнородных групп. Полибий называет александрийских граждан μιγάδες.
В δικαιώματα (строки 79–114) цитируется πολιτικός νόμος (в ед. числе), но существовала ли писаная конституция, неизвестно; δικαιώματα составлены из различных διαγράμματα, προστάγματα, έντολαί, νόμoι; судя по строке 207 («если кто ударит кого-либо из αρχόντων τάσσοντα ών τη άρχη γέγραπται τάσσειν), александрийцы должны были руководствоваться писаными установлениями власти. Таким образом, в Александрии устанавливалась практически конституция, отличавшаяся как от конституции греческих полисов, так и от старых египетских порядков.
Конституцию полиса имели Навкратис и Птолемаида; о городском строе последней имеются подробные сведения в надписях (OGIS 47–52), но эти города входили в соответствующие номы, и их самоуправление сводилось главным образом к организации культа Птолемеев. Однако само наличие этих полисов вводило в быт старых египетских городов знакомство с иным типом городской жизни.
О смешении греков с египтянами в старых египетских городах говорит папирус из Мемфиса UPZ 116, содержащий заявление некоего Апинхия, именующего себя эллиномемфитом и владеющего домом в квартале Ελλήνων в участке Ίμινοθωτιείω. Но и в сельских поселениях сталкивались люди разных культур. Интересна декларация грека-земледельца от 240 г. (W. 198). В ней перечисляются поименно члены семьи, состоящей из мужа, жены и четырех сыновей, в возрасте от 5 до 15 лет, няня и наемные сельские работники (γεωργοί μισθώι) Хазар, Рагесобаал, Исаб, Кратер, Ситалк, Натанбаал, пастух Потамон, пастух Гор. Среди восьми батраков имеются, судя по именам, семиты, греки, македонянин, египтянин, фракиец. Вряд ли все они сумели сохранить свою обособленность, работая совместно в качестве батраков.
На почве культа царей в одни и те же религиозные объединения входили люди различного происхождения и разной веры, о чем имеется достаточно данных в источниках. Особенно интересна надпись II в. из небольшого местечка на островке недалеко от первого катаракта (OGIS 130); это посвятительная надпись объединения βασιλισταί, т. е. почитателей обожествленных царей, в честь греческих и египетских богов — Χνούβει τώι κα'ι ’Άμμωνι, Σάτεί τηι καί 'Ήραι, Άνούκέι τηι καί Έστίαι и т. д. В списке членов этого объединения перемешаны греческие и египетские имена. Здесь мы имеем явно выраженный религиозный синкретизм. Неслучайно именно в Египте начат был греческий перевод «священной» книги, библии, притом для богослужебных целей и, надо полагать, для пропаганды иудейской веры; а что эта пропаганда имела успех, говорит сама численность иудеев в Египте, которую вряд ли можно объяснить только естественным ростом еврейского населения.
По всей вероятности, именно в Египте оформился впервые реформированный иудаизм, послуживший исходным материалом для возникновения мировой религии — христианства; здесь же впоследствии создавал путем аллегорического толкования библии свое философское учение «отец христианства» Филон.
По вопросу об исследовании конкретной истории возникновения христианства Ф. Энгельс писал более полувека назад: «Новые находки в Риме, па Востоке и прежде всего в Египте дадут здесь гораздо больше, чем какая угодно критика».[120] Эту мысль развил в своем докладе в связи с 120-летием со дня рождения Энгельса Ю. П. Францов, исследуя чисто египетские истоки идей раннего христианства. В своей книге «Возникновение христианской литературы» академик Р. Ю. Виппер поставил вопрос о «египетских предшественниках христианства» и наметил некоторые аспекты этой проблемы.[121]
Если принять во внимание особую косность и консерватизм религиозных верований, то религиозный синкретизм и распространение элементов реформированного иудаизма в Египте, подготовивших в какой-то степени возникновение христианства, свидетельствуют против представления о религиозной и этнической замкнутости, изолированности, обособленности различных элементов населения Египта. Противопоставление Александрии Египту, греко-македонского населения местному может лишь затемнить объективное понимание хода истории птолемеевского Египта.
Государство Птолемеев было планомерно организованной системой угнетения трудящегося населения, которая вела к углублению и обострению классовых противоречий, присущих рабовладельческому обществу. Во главе государства стоял царь, бывший для египтян преемником фараонов, для греков и македонян — преемником Александра Македонского.
Его гробница (σημα), помещавшаяся в роскошном дворцовом квартале в Александрии, как бы символизировала эту преемственность. Ближайшими ко двору советниками и сановниками были, как и в царстве Селевкидов, «родные» (συγγενείς) и «первые друзья» (πρώτοι φίλοι) царя. То были придворные чины, которые давались не только действительным родственникам и друзьям.[122] Им были присвоены внешние знаки отличия (Iоs., Antiqu. XIII, 102). Ниже рангом были «приравненные к родственникам» (ισότιμοι τοϊς συγγενέσι) и просто φίλοι. Из других придворных чинов известны άρχισωματοφύλακες (старшие телохранители), άρχικύνηγοι («обер-егермейстеры»), διάδοχοι (OGIS 99, 1–2). Из высших придворных чинов назначались главные чиновники, стратеги, диойкеты и др.
Двор был организован с чрезвычайной роскошью и пышностью. Афиней (V, 196 сл.) сохранил сделанное Калликсеном из Родоса описание парада (πομπή) на празднестве πτολεμαΐα в честь обожествленных Птолемея I и его жены Береники; празднество было ίσολύμπιον и совершалось, как и олимпийские игры, каждые четыре года. Парад, описанный Калликсеном, относится, по-видимому, к 274 г. В нем участвовали десятки тысяч людей, взрослых и детей, в пышных нарядах; они несли в процессии золотые сосуды, венки, религиозную утварь, драгоценное дерево, слоновую кость; в процессии участвовали редкие звери: слоны, бегемоты, страусы, жирафы, своры охотничьих собак. Шествие завершалось парадом войск, в котором участвовало 57 600 пехотинцев и 23 200 кавалеристов в полном снаряжении. Процессия прошла перед роскошно отделанными и убранными трибунами; на громадных колесницах стояли изображения богов; здесь разыгрывались сцены из античной мифологии. В заключение были проведены игры, победителям были розданы призы на сумму 2239 1/2 талантов. В описании празднества, вероятно, немало фантазии и преувеличений, но оно дает представление о роскоши и богатстве двора.
Во главе царской канцелярии стоял эпистолограф. Из этой канцелярии исходили царские указы и распоряжения (προστάγματα, διαγράμματα), сюда поступали заявления, донесения чиновников, жалобы и прошения организаций и частных лиц. Наряду с эпистолографом засвидетельствован гипомнематограф, функции которого не вполне ясны.
Из государственных ведомств, наряду с военным, главное место занимало «ведомство ограбления собственного народа» — финансовое, возглавляемое диойкетом. Именно громадное значение, которое придавалось этому ведомству, дало диойкету исключительную власть, которую он осуществлял через огромный аппарат чиновников, контролировавших каждый шаг каждого подданного. Ближайшими представителями диойкета в номах были экономы,[123] при которых состояли контролеры (άντιγραφέϊς) и «царские писцы». Но интересы казны должны были блюсти все административные власти. Так, указ Птолемея Филадельфа о налоге с садов и виноградников адресован «стратегам, гипархам, военачальникам (ήγεμόσι), номархам, топархам (τόπος — подразделение нома), экономам, контролерам, царским писцам, ливиархам (управители Кирены) и архифилакитам (высшие полицейские чины). Наряду с ведомством диойкета, дополняя его, в Александрии находился центральный счетный аппарат эклогиста, имевший свои отделения (λογιστήρια) в номах.