Хотя у нас нет документов центрального архива в Александрии, которые позволили бы знать общие итоги доходов и расходов египетского правительства, общие размеры народного дохода, суммы поступлений по той или другой статье, размеры урожая и т. д., но громадное количество отдельных документов из нескольких районов Египта и относящихся главным образом к III в. до н. э. позволяет в основных чертах восстановить картину тяжелого гнета, которому подвергались трудящиеся Египта. Среди этих документов особенно важны так называемый «податной устав» (RL), архив Зенона, P. Tebt. 703, содержащий подробную инструкцию эконому.[124] Обильный материал о налогах и обложениях дают остраки — черепки, на которых писали мелкие заметки, в том числе расписки и квитанции об уплате налогов и сборов.
Основное богатство Египта составляли продукты земли, производительность которой зависела от состояния ирригационной сети. «Ведомство общественных работ» по содержанию в порядке и расширению оросительных сооружений составляло поэтому важную функцию правительства Египта с незапамятных времен. Ирригационные каналы представлялись «делом рук высшего единства — деспотического правительства, вознесшегося над мелкими общинами».[125] Общественные работы для нужд самих общинников превратились, таким образом, в принудительный труд непосредственных производителей, так же как первоначальная общинная собственность на землю превратилась в царскую собственность. Птолемеи восприняли и использовали тот характер земельных отношений, какой они застали в Египте. Царь был верховным собственником земли; работавшие на земле крестьяне были лишь владельцами ее, обязанными так или иначе отдавать царю часть своего продукта.
Вся земля в Египте делилась на две неравные категории — «царскую землю» (γη βασιλική), обрабатываемую «царскими земледельцами», и «землю в отдаче» (γη έν άφέσει), предоставленную в распоряжение различных категорий населения в качестве владения, которое могло быть отнято правительством. Эта γη έν άφέσει состояла из клеруховой земли — земельных участков, отведенных военнослужащим, как состоящим на действительной службе, так и находящимся в резерве. Клеры получали также полицейские чины. В P. Tebt. 62 перечисляются клерухи разных категорий в Керкеосирисе в 120/119 г.: среди них 29 катэков (военные поселенцы), 55 μάχιμοι (египетские военнослужащие); последние владеют участками по 7 арур (επτάρουροι); далее идут 8 конников, получающих до 15 арур; самые большие клеры получают в то время полицейские чины: χερσέφιππος, έρημοφύλακες, φυλακΐται, έφοδοι — от 24 до 34 арур. В P. Petr. II, 29 (= W. 334) клер получает даже военнопленный «из азиатской группы». Клерухи имели право распорядиться участком по желанию — лично обрабатывать или сдавать в аренду. Но они обязаны были подчиняться общим правилам, установленным для земледельцев, и платить в казну установленные налоги. Клерухи владели землей на прекарных началах; земля могла быть отнята у них в казну (W. 334). В случае смерти клеруха его клер отходит в казну (W. 335, 243/2 г.), причем в распоряжении по этому поводу предписывается позаботиться, чтобы арендная плата натурой (έκφόρια; клерух, видно, сдавал свой клер в аренду) поступила в казну.
Другим видом γη έν άφέσει была земля в частном пользовании ιδιόκτητος; но владельцы этой земли, ίδιοκτημονες, не были собственниками этой земли, которая также принадлежала царю.[126] Это была земля, предоставленная в наследственную аренду (W. 340; Р. Tebt. 5, 12), или отданная на продолжительное время на льготных условиях пустопорожняя земля Для ее культивации (P. Tebt. 5, 93 сл.).
Особый вид земли έν άφέσει — пожалованная земля (δωρεά). Таково было владение Аполлония, диойкета при Птолемее Филадельфе; его δωρεά в районе Филадельфии занимала 10 000 арур. Большинство зеноновских папирусов касается управления этим обширным хозяйством. Аполлоний имел, кроме того, δωρεά в Мемфисе, другую — в Палестине. В P. Lille 19 (= W. 164) названа δωρεά Калликсена. В Р. Tebt. 860 названа δωρεά Со[сибия] — вероятно, бывшего временщиком в царствование Птолемея Филопатора. Возможно, что δωρεά представлял г. Телмесс, который Птолемей, сын Лиснмаха, παρέλαβεν παρά βασιλέως (OGIS 55). В P. Lille 47 некий Сентей назван μυριάρουρος («владелец десяти тысячи арур»). Дарственная земля, как видно из архива Зенона, находилась под надзором центрального правительства, и владелец ее права собственности на нее не имел.
Некое среднее место между царской землей и γη έν άφέσει занимает храмовая земля — γη ιερά. Царь распоряжается γη ιερά как полновластный хозяин через эпистата и архиерея. Он раздает клеры из храмовой земли (P. Tebt. 815, стр. 26); па нее распространяются все указы и распоряжения правительства. В P. Tebt. 63 дается опись клеруховой, храмовой (ίερας) и прочей земли έν άφέσει. Однако другие папирусы[127] допускают иное понимание. Надо думать, что теоретически царь распоряжался «священной» землей не в качестве царя, а в качестве божества и, следовательно, естественного представителя интересов богов. По существу же верховным собственником γη Ιερά, как и всей остальной земли, был царь.
Что касается городской земли, то о ней сведений нет. Александрия вряд ли имела свою сельскую территорию, хотя александрийцы могли владеть землей вне города. Ростовцев цитирует (SEHHW, стр. 1387) папирус 149–135 г. о γη πολιτική Птолемаиды, но никакие подробности о ней неизвестны.
Таким образом, деление земли на царскую (γή βασιλική) и землю «в отдаче» (έν άφέσει) означает по существу лишь различные способы эксплуатации земли: вполне годная для обработки земля (έν άρετη) эксплуатировалась казной непосредственно; в качестве клера, δωοεά и т. д. «предоставлялась» преимущественно земля худшего качества, требующая вложения средств и труда, чтобы сделать ее доходной; такая земля называлась ύπόλογος.
О том, как распределялась земля между различными категориями, имеется множество частных данных в подробных земельных кадастрах. Так, согласно P. Tebt. 60, 61а, в Керкеосирисе общая площадь земли в 4700 арур распределяется следующим образом: под поселением 69 1/2 арур, υπόλογον άφορον (не дающая дохода) — 169 3/16 ар., священная земля — 271 7/8 ар., клерухова — 1564 27/32 ар., сады — 21 1/4 ар., пастбища έκ της μισθώσεως (не дающие натуральной аренды) — 175 7/8 ар.; «царской земли» — 2427 19/32 ар. Но отсутствие общего кадастра по всему Египту в целом не позволяет судить о соотношении между различными категориями земель по всей стране.
В приведенной описи, как и в многочисленных других дошедших до нас, нет единого принципа деления; здесь смешивается деление по характеру владения (царская, клерухова и т. д.), по качеству земли (υπόλογον άφορον), по способу эксплуатации (сады, пастбища). Это объясняется прежде всего тем, что кадастры составлялись для установления дохода с земли и только.
Основными производителями на земле Египта были «царские земледельцы», γεωργοί βασιλικοί, именуемые, возможно, также λαοί (BL 42; ср. UPZ 110, стр. 100–101: τους πλείστους δέ των έν ταΐς κώμαις κχτοικούντων λαών). Формально царские земледельцы были арендаторами; в периоды массовой сдачи в аренду участков (διαμίσθωσις) крестьяне подавали заявления с указанием своих условий (υποστάσεις); правительственный агент накладывал на них свою резолюцию (υπογραφή), и это заменяло арендный договор; стороны при этом торговались, сдача в аренду иногда принимала характер аукциона.
За обрабатываемый арендатором участок казна получала твердую ставку арендной платы натурой (пшеницей) — в среднем, в зависимости от местных условий, 4 артаб с аруры;[128] земледелец должен был доставить этот έκφοριον на казенный склад (θησαυρός). Но помимо этой арендной платы, земледелец должен был платить ряд налогов, обязательных также и для земли έν άφέσει. Это, во-первых, земельный налог, άρταβιεία, далее — отчисление храму, где отправляют культ царя, налог на охрану царских складов, сбор за измерение участков, за очистку семенного зерна, сбор на содержание аппарата оценщиков урожая и сборщиков, на фураж для воинских частей и многие другие. Не все эти сборы взимались во всех номах и ставка их, вероятно, не везде и не всегда была одинакова. Но во всяком случае сборы и налоги должны были составлять значительную сумму.
Одним из средств закабаления арендаторов была выдача семенного зерна в качестве ссуды, за которую правительство взимало обычно 50 %. Мелкие арендаторы попадали, таким образом, в зависимость от государства, так как отказаться от ссуды они не могли, даже если бы имели на то право.
В бесчисленных дошедших до нас папирусах, содержащих подробные отчеты об эксплуатации земельных участков, имеются точные сведения, которые могли интересовать казну, но нет сведений, характеризующих хозяйство земледельца с точки зрения выгод, которое оно приносило ему самому. В частности, не сообщается о размере урожая с аруры. Предположительно нормальный урожай пшеницы составлял 10–12 артаб с аруры.[129] При общей площади пахотной земли около 6 миллионов арур (не считая садов и огородов), общий нормальный урожай давал примерно 70 миллионов артаб, что при населении в 7 миллионов[130] дает 10 артаб на душу населения; 10–12 артаб считалось тогда нормальной потребностью на душу взрослого населения. Но эта средняя цифра на практике распределялась неравномерно, как это неизбежно в классово-эксплуататорском обществе. Даже при высокой арендной плате и больших налогах крупный землевладелец извлекал из плодородной земли значительный доход и богател, тогда как мелкий земледелец находился на грани нищеты. А классовая политика правительства, освобождавшая храмовые земли, крупных землевладельцев, владельцев δωρεαί от налогов и повинностей, перекладывала их тяжесть на трудящихся. Папирус PSI 400