Особо тщательно были урегулированы виды сельскохозяйственного производства, связанного с государственными монополиями. Особенно хорошо известна монополия на растительное масло, которой посвящены ст. 38–72 податного устава Птолемея Филадельфа. Монополия охватывает все виды растительных масел, главным образом сезамового и кротонового. Монополия эта была сдана на откуп предпринимателям по каждому ному в отдельности. По каждому ному заранее определялась площадь под масличные культуры. Местные власти следили за тем, чтобы авансы семенами были израсходованы по назначению и чтобы вся предназначенная для посева площадь была действительно засеяна; за упущения номарх, топарх, эконом и контролер уплачивают каждый по 2 таланта штрафа и должны возместить откупщику убыток от недосева. Откупщик и местные власти следят за урожаем ц его уборкой, весь урожаи продается владельцами по установленной цене откупщику, удерживающему с платежной суммы 25 % в качестве налога. Все операции — от получения семян до сдачи продукта откупщику — контролируются, и о каждой операции составляется акт с подписями и печатями. Перевозка масличных семян не допускается без письменного удостоверения, так что продать их на сторону невозможно. Производство масла сосредоточено в мастерских, куда маслоделы обязаны были сдавать весь свой инвентарь. Под самым строгим наказанием запрещалось иметь у себя на дому орудия производства масла. Когда в мастерских производство прекращалось, все орудия и инвентарь опечатывали. Исключение делалось только для храмов, которым разрешалось производить масло, но только для культовых надобностей.
Сами работники мастерских находились в ведении правительства; сдав свой инвентарь в царскую мастерскую, они поступали в полное распоряжение масляной монополии, не имея права отлучаться с своего местожительства в другой ном. Откупщик и контролер «будут распоряжаться (κυριεύσουσιν) всеми маслоделами в номе, мастерскими и оборудованием и пусть они запечатают инструменты на период бездействия. Пусть они понудят маслоделов работать ежедневно и наблюдают за ними» (RL 46, 8); для работников устанавливается норма выработки.
Формально работники монополии — люди свободные, они получают заработную плату и некоторую долю прибылей. Но они не вольны, по-видимому, отказаться от навязанного им соглашения. Их могут перебрасывать из одной мастерской в другую. Но нет данных о том, были ли обязательства рабочих наследственными или временными, считаются ли сданные ими орудия производства их собственностью или они конфискованы. Юридически они, конечно, не рабы, их правоспособность в других отношениях не ограничена. Но пока они работают на монополию, они подвергаются такому ограничению в правах, которое возможно только в условиях восточной деспотии.
Продажа масла по всей стране была отдана на откуп мелким торговцам (κάπηλοί), получавшим масло по установленной цене и продававшим его также по твердым ценам. Ввоз масла из-за границы для продажи был запрещен, для собственного употребления — обложен запретительной пошлиной. Однако контрабандой масло ввозилось (P. Tebt. 38. 39), и «Податной устав» поэтому предусматривает производство обысков в поисках контрабанды (RL, 55, 17).
Не совсем ясно, в каком положении было производство льняных тканей, которыми славился Египет. по-видимому, только посев льна регулировался государством. Производство тканей находилось в руках частных лиц (P. Tebt. 5, 231 сл. запрещает продавать за недоимки ткацкие мастерские и орудия прядения и ткачества), но правительство скупало ткани по установленным ценам и потом пускало в продажу через торговцев-откупщиков.[138]
В Египте существовала также монополия на соль, кожи, пеньку, папирус и некоторые другие предметы широкого потребления. Эти монополии помимо тягот, которые налагались на трудящееся население, были одним из дополнительных способов выжимания средств, поскольку они устанавливали монопольно высокие цены. Так, из папируса PCZ 59025 видно, что в 259 г. масло продавалось в Египте по 52 драхмы за метрет, тогда как на Делосе в это время розничная цена была 18 драхм.
Кроме уплаты податей и налогов трудящиеся Египта обязаны были работать безвозмездно на ирригационных сооружениях. Парижский папирус (W. 385), содержащий отчет о произведенных работах, касается 1080 людей, произведших 32 400 навбиев[139] землекопных работ, т. е. по 30 навбиев на душу. Привилегированные лица, освобожденные от этой трудовой повинности, вместо этого платили налог — χωματικόν. Эти обычные, нормальные работы по содержанию в порядке ирригационной сети, как и текущий ремонт каналов на арендуемом участке земледельца, искони были привычны крестьянам. Но дело не ограничивалось этими текущими работами. В царствование Птолемея Филадельфа, когда были предприняты мелиорационные работы в большом масштабе, необходимо было найти рабочие руки для экстраординарных работ. Из документов Зенонова архива видно, что для мелиорационных работ в районе Филадельфии привлекали рабов, военнопленных, арестантов (δέσμιοι), наемных работников, а также в принудительном порядке и земледельцев, хотя и за плату.
Регламентация всех деталей производственного процесса, множественность контроля над каждым шагом земледельца, фиксируемым в документах с печатями, клятвами, свидетелями, система ответственности чиновников за поступление доходов, заставлявшая их в целях перестраховки нажимать свыше всякого предела на плательщиков, — все это неизбежно вело к злоупотреблениям властью,[140] к вымогательствам, хищениям. Инструкция эконому (P. Tebt. 703, стр. 134 сл.) рекомендует взаимное благожелательное отношение (εύνοια) чиновников и населения. Но на практике то были враги. Уже в III в. инструкция эконому (стр. 60–63) предлагает вникнуть в положение земледельцев, разоренных тяжестью поборов. Но, понятно, рассчитывать на добрую волю чиновников было нечего. Земледельцы прибегали к другому средству самозащиты— к «забастовке»; они покидали свое место работы и уходили в храм, пользовавшийся правом убежища. Интересный случай такой αναχώρησές произошел в δωρεά Аполлония,[141] где земледельцам благодаря этому удалось добиться лучших условий аренды.
Но середина III в. была периодом подъема хозяйства Египта. Была расширена посевная площадь благодаря крупным мелиорационным работам. Крупные земельные владения вроде δωρεά Аполлония были рассадниками более высокой сельскохозяйственной техники. В Филадельфии вводятся новые посадки фруктовых деревьев и винограда, тысячи саженцев привозятся из разных стран и акклиматизируются здесь, чтобы создать изысканные сорта вина и фруктов, на которые появился спрос не только со стороны греческих иммигрантов, но и на внешнем рынке, благодаря расширению экономических связей. Правительство покровительствовало этим новшествам, в частности, для новых плантаций налог на вино был снижен с 1/6 до 1/10. Вводятся и новые сорта пшеницы, более продуктивной. Аполлоний ввозит из Малой Азии знаменитых в древности милетских овец вместе с пастухами, выводятся драгоценные овцы, которых укутывают в кожу (πρόβατα ύποδίφθερα). Архив Зенона показывает, сколь обширны и многообразны были хозяйственные мероприятия в управляемой им δωρεά, какое громадное количество людей различного происхождения и состояния втягивалось в сферу его влияния.
Рост производства не только удовлетворял возросший спрос со стороны «эллинов», но и давал излишки для внешней торговли. Хоть окольным путем, через посредство государственного аппарата, но все же Египет занял видное место в экономике эллинистического мира в целом. Это означало рост рабовладельческих отношений. Александрия, типичный рабовладельческий город, оказывала свое влияние и на все хозяйство страны, и расширение производства, стимулируемое также политикой первых Птолемеев, было возможно только путем все большего применения труда рабов.
Историки эллинизма, преимущественно юридического направления, склонны преуменьшать роль рабства в птолемеевском Египте, за исключением Александрии. В частности, Вестерман[142] находит в Египте очень мало рабов. При отсутствии какой бы то ни было статистики этот вопрос нельзя решать при помощи случайно обнаруженных данных в папирусах. Кроме того, и терминология в документах не всегда ясна. Греки, например, словом σώματα обозначают обычно рабов; но в Египте это слово часто обозначало вообще «души»; в декларации Асклепиада (W. 198) перечисляются члены семьи Асклепиада, няня и 8 наемных работников, «всего 15 σώματα» («душ»). Не всегда можно с уверенностью сказать, что παΐς или παιδίσκη означает раба или рабыню; но παιδάριον почти всегда означает раба. Но важнее, чем статистика, основанная на совершенно случайных данных, материалы, свидетельствующие о наличии очень большого числа рабов в одном хозяйстве. Ростовцев приводит данные папирусов о сельскохозяйственных рабах: у Керкиона работают 30 рабов, у Миса — 30, у Лаба — 15, у араба Петеминиса — 30, у Оннофрия — 10; все эти лица нанимают рабов за плату; ряд других лиц применяют по 10 рабов. Военнопленные рабы, по известному свидетельству Диодора (III, 12, 2), работали в рудниках. Многие из них попадали и к частным лицам. В декларации Лептина (W. 199) названо по имени не менее 16 рабов (список обрывается). Наличие такого большого количества рабов в одном хозяйстве, притом не в городе, а в селе, говорит о большом месте рабского труда в производстве.
В предыдущей главе приведены данные Зенонова архива о рабстве в сирийских владениях Египта. Они говорят о том, что торговля рабами занимала, пожалуй, первое место в операциях Зенона в Сирии. В хозяйстве Аполлония в Филадельфии рабыни работают в ткацких мастерских (PCZ 59142, 59295).
О налоге на рабов (άνδραποδικόν) говорит специальный закон (около 265 г.), в выдержке из νόμος τελωνικός (W. 259): налог этот был отдан на откуп. В δικαιώματα имеется специальный раздел о «рабе, ударившем свободного» (стр. 196–202); закон устанавливал разные меры наказания для господ и рабов.