[157] И все же вся совокупность данных говорит о том, что движение против птолемеевской власти носило стихийно-классовый, а не «национальный» характер. В декрете противопоставляются не египтяне и эллины, а «народ» и прочие сословия; именно так, очевидно, надо понимать по общему контексту заботу о том, «чтобы ό λαός и все прочие жили в довольстве».[158]
В розеттской надписи рассказывается и о военных действиях против повстанцев, укрепившихся в Ликополе, в Бузиритском номе. Город был подвергнут правильной осаде. Осажденные рассчитывали, что высокий подъем воды в Ниле затопит позиции осаждающих и разрушит их осадные сооружения. Но Птолемей, не жалея средств, построил ряд плотин, чтобы преградить доступ воде. В конце концов осажденные сдались; Полибий с осуждением говорит (XXII, 7, 1), что победители жестоко обошлись со сдавшимися в плен; по сообщению розеттской надписи, они были казнены в Мемфисе.
О положении в стране в связи с восстанием можно заключить по тем φιλάνθρωπα, которые объявило правительство малолетнего Эпифана. Прежде всего «он предписал, чтобы те из μίχιμοι и других, которые умышляли зло во время смуты, сохранили свои собственные владения». Были прощены недоимки и снижены ставки некоторых податей, объявлена амнистия некоторым категориям заключенных. Надо полагать, военные действия в стране привели к запустению ряда районов, что было особенно чувствительно для правительства после потери внеегипетских земель. Необходимо было поэтому побудить население проявить усердие в обработке земли. Возможно, что для стимулирования интереса земледельцев к поднятию производства правительство встало на путь расширения прав частной собственности на землю. В демотическом папирусе 203 г. из Каира говорится о клерухе, «которому земля дана навеки».[159] Вообще борьба против запустения земли, падения ее производительности отныне занимает внимание правителей Египта, и нота тревоги по этому поводу звучит во всех дошедших до нас официальных актах.
В розеттской надписи заслуживает внимания освобождение жрецов от корабельной повинности. Привлечение к ней жрецов (или, может быть, только их иеродулов или земельных арендаторов) говорит о затруднениях с речным транспортом. Если с этим сопоставить появление около этого времени нового вида службы ναυκληρομαχιμοι — военных отрядов по охране водного транспорта — и государственной военной флотилии на Ниле,[160] то можно заключить, что перевозки по Нилу казенных грузов, главным образом подати и оплаты аренды зерном, были под угрозой нападения.
Повстанческое движение не ограничилось Фиваидой и Никополем и не было ликвидировано к моменту издания мемфисского декрета 196 г. Фиваида была усмирена только в 186 г. Папирус начала II в. (P. Tebt. 919) говорит о каком-то заговоре и вожде его. Другой, тоже крайне фрагментированный папирус (P. Tebt., 920) сообщает о каком-то вооруженном нападении (ληίστηριον), при котором некоторые спаслись, другие погибли.[161]
Все же, по-видимому, в стране наступило некоторое успокоение. Птолемеевское правительство стало проявлять больший интерес к внешней политике. Брак Птолемея и дочери Антиоха III Клеопатры должен был в некоторой степени обезопасить Египет от дальнейших враждебных действий Антиоха. Во время войны Антиоха с Римом Египет пытался было предложить свою помощь Риму, но тот отклонил предложение, и победа Рима ничего не принесла Птолемею. Имеются сведения, что, используя слабость царства Селевкидов после поражения при Магнесии, птолемеевское правительство замышляло вновь завладеть Келесирией. Этому помешала смерть Птолемея Эпифана.
Период правления сына и преемника Эпифана, Птолемея VI Филометора (181–145 гг.), был насыщен важными событиями каково внутренней, так и во внешнеполитической жизни Египта. Рим, который после II Пунической войны вел активную политику на Востоке, пока еще не стал на путь захватов, временно ограничиваясь только распространением своего влияния на восточные дела. Правительство Египта само шло навстречу политике Рима, делая его арбитром в династических спврах и признав фактически его протекторат.
В малолетство Птолемея VI регентство находилось в руках его матери Клеопатры, а после ее смерти — в руках евнуха Эвлея и сирийца Ленея. В 172 г. Птолемей был признан совершеннолетним; по обычаю, он женился на своей сестре Клеопатре (II), которая позднее фигурирует в официальных документах наравне с царем; это стало затем правилом. Эвлей и Леней готовили планы отвоевания Келесирии. Но Антиох IV предупредил их, совершил поход в Египет, вступил в Мемфис и возложил на себя корону египетских фараонов. Птолемей бежал, но попал в руки Антиоха.
Между тем в Александрии был совершен дворцовый переворот, и царем был провозглашен младший брат царя, также принявший имя Птолемея.[162] В конце концов было достигнуто соглашение, что оба Птолемея царствуют вместе.
В 168 г. Антиох IV совершил второй свой поход в Египет и одновременно занял Кипр. На этот раз римляне, одержав победу над македонским царем Персеем при Пидне, вмешались в сирийско-египетские отношения, заставили Антиоха уйти из Египта и очистить Кипр. Не успел Антиох уйти из Египта, как в стране вновь разразилось восстание (165/4 г.). Влиятельный в Александрии политический и военный деятель, носивший греческое имя Дионисий и египетское — Петосарапис, пытался организовать восстание против Филометора в пользу его брата; покушение было неудачно, но Петосарапису удалось бежать и возглавить широкое движение против правительства; с этим движением сомкнулось новое восстание в Фиваиде (Diod. XXXI, 15). Филометору пришлось лично повести войско в поход и осадить повстанцев в Панополе. Восстание было подавлено. Но младшему Птолемею удалось изгнать брата из Александрии. Филометор бежал в Рим. Сенат вынес решение, выгодное, конечно, для Рима — о разделе Египта: Филометор получал собственно Египет и Кипр, младший брат — Киренаику.
Правительство Филометора во второй половине его правления проявляло значительную активность на юге, на границе с Нубией, и особенно в Сирии. Сначала Филометор поддержал претендента Александра Баласа и выдал за него свою дочь. Но когда Александр обнаружил враждебные намерения против Египта, Филометор вступил в Антиохию и заставил Александра бежать. Филометор мог теперь овладеть троном Селевкидов, но благоразумно отверг это предложение: Рим, конечно, не допустил бы такого усиления царства Птолемеев. Вскоре, в последнем сражении против Александра, приведшем к его полному разгрому и гибели, Филометор был смертельно ранен. После смерти царя часть его наемников перешла на службу селевкида Деметрия, часть вернулась в Египет, где престолом теперь, наконец, завладел младший Птолемей, получивший прозвание Птолемей (VII) Эвергет (II) и кличку «Фискон» («толстопузый»).
Правление Птолемея VII особенно ярко характеризует разложение центральной власти. Убив сына Клеопатры от Птолемея Филометора, Эвергет женился на ней, но вскоре взял в жены дочь Клеопатры, свою племянницу, Клеопатру III. Официальные акты писались от имени царя Птолемея, царицы-сестры — Клеопатры (II) и царицы-жены — Клеопатры (III). Жестокий террор Эвергета вызвал восстание в Александрии, и Птолемею пришлось бежать на Кипр (131 г.). Клеопатра II осталась единоличной правительницей Египта. В отместку Клеопатре Птолемей распорядился убить своего собственного сына от нее и послал ей изрезанное в куски тело сына в качестве подарка ко дню рождения. Своих других двух сыновей он также убил. Клеопатра в свою очередь также интриговала и в Египте и в Сирии. В 124 г. она помирилась с Птолемеем, и вновь установилось тройственное царствование. Птолемея называли поэтому не Эвергетом («благодетелем»), а Какергетом («злодеем»).
Вырождение династии Птолемеев, как и Селевкидов, было одним из побочных признаков общего упадка всей системы, а не его причиной, как склонны думать некоторые буржуазные историки вроде Бивена, рассматривающие историю птолемеевского Египта как историю царей. Бивен, например, сожалеет, что Филометор не убил своего брата: «он погубил бы свою душу, но приобрел бы более спокойное обладание миром для себя, для дома Птолемеев».[163] Ни «благородный» Филометор, которого так расхваливает Полибий, ни «злодей» Эвергет (их правление охватывает почти весь II в.) не могли остановить процесс упадка Египта, так как этот упадок был результатом ограниченности тех средств, какими располагал рабовладельческий класс для утверждения своего господства и преодоления кризиса всей системы. Эллинистические монархии добились некоторого экономического подъема, но то был расцвет кратковременный; основная причина кризиса — рабовладельческий способ производства — ведь не была устранена. К тому же в Египте тяжелый гнет птолемеевского режима действовал губительным образом на производительные силы страны, хищнически расточавшиеся господствующим классом.
Некоторые документы позволяют судить о тяжелом экономическом положении Египта и о мерах, какие принимало правительство для ликвидации или хотя бы ослабления разрухи. Восстание Дионисия-Петосараписа захватило разнообразные слои населения и вряд ли было «национальной» революцией. В P. Tebt. 781 руководитель Аммониона (храма Амона) жалуется, что храм был разграблен в 168 г. После ухода Антиоха из Египта храм был восстановлен, но «затем на него напали египетские мятежники» и разрушили не только служебные пристройки, но и само святилище. И в данном случае повстанцы выступают против египетского жречества. P. Amh. 30 (=W.9) представляет жалобу жреца на то, что «египетские повстанцы» сожгли сданный им на хранение акт о покупке дома его отцом, тоже жрецом. Воспользовавшись этим, продавец вновь занял уже не принадлежащий ему дом. Очевидно, повстанцы, как это не раз бывало в древности, сжигали документы о всякого рода обязательствах, не считаясь при этом с принадлежностью заинтересованных лиц к жреческому сословию.