Изречения
Все негодяи леросцы, не тот или этот - все вместе;
Случай особый - Проклей; с Лероса, впрочем, и он.
Так говорит Фокилид: от четверки зверей происходят
Женщины все. Так, одна - от пчелы, от собаки - другая.
Та - от свирепой свиньи, та - от лошади с пышною гривой.
Эта легка и быстра, непоседлива, видом пригожа,
Та, что от злобной свиньи, ни худой, ни благой не бывает.
Та, что от псицы, дика, неуживчива, та ж, что от пчелки,
И к домоводству склонна, и ко всякой работе пригодна.
С женщиной этой ищи, милый друг, вожделенного брака!
Так говорит Фокилид: что за прибыль быть знатного рода,
Если ни в слове твоем обаяния нет, ни в совете?
Так говорит Фокилид: малый град, на утесе стоящий,
Правопорядок блюдя, превосходит град Нина безумный.
Так говорит Фокилид: о друге заботиться надо,
Хоть бы несли всякий вздор, судача об этом, соседи.
Так говорит Фокилид: у плохого взаймы человека
Ты не бери: будет он не вовремя долг вымогать.
Хочешь достаток промыслить, о ниве радей плодоносной,
Тучную ниву недаром зовут изобилия рогом.
Ночь для раздумья дана: в ночи обостряется разум,
Благоприятствует тишь устремлению к мыслям высоким.
Много людей ты найдешь, что, судя по осанке достойной,
Разумом редким полны, но на деле - увы! - легкоумны.
Надо на пире, когда вкруг идет чаша с хмельною брагой,
Благоприличье блюсти, проводя время в сладкой беседе.
Помни: по-разному к людям относятся вечные боги.
То вдруг в пришедшей беде выручать они нас поспешают...
......................
Средства для жизни ищи: вместе с ними найдешь добродетель.
Да, в справедливости лишь в совокупности вся добродетель.
Среднее лучше всего, средним в городе быть я желаю.
Многое терпит невольно, кто к благородству стремится.
Ксенофан [Переводчик: Гаспаров М.Л., Меерович Я., Ошеров С., Петровский Ф., Церетели Г., Ярхо В.Н., Зелинский Ф.]
Приготовление к пиру
Вот уже пол подметен, руки вымыты, вымыты кубки...
Кто возлагает на нас дивно сплетенный венок;
Кто по порядку разносит душистое масло в сосудах;
Высится тут же кратер, полный утехой пиров;
Есть и другое в кувшинах вино, что сулит не иссякнуть, -
Сладкое: нежных цветов слышится в нем аромат;
Посередине хором льет ладан свой запах священный;
Чаши с холодной водой, сладкой и чистой, стоят;
Хлеб перед нами лежит золотистый, и гнется под грудой
10 Сыра и сотов густых пышно разубранный стол;
Густо украшен цветами алтарь, что стоит среди зала;
Песня, и пляска, и пир весь переполнили дом...
Прежде всего благочестных толпа священною песнью,
Речью чинной своей бога восславить должна.
Но, возлиянье свершив и о том помолясь, дабы силы
Были дарованы пир благопристойно провесть, -
Это ближайший наш долг! - не грех столько выпить, чтоб каждый,
Если не дряхл он, домой и без слуги мог дойти.
А из гостей тех почтим, кто, и выпив, нам с честью докажет,
20 Что добродетель живет в памяти, в слове его.
Но не пристало про битвы титанов нам петь, иль гигантов,
Или кентаврор: они - вымыслы давних времен,
Или про ярость гражданской войны, - в этом пользы немного...
Зиждется благо в ином: в вечном почтенье к богам!
Гражданская доблесть
Если кто резвостью ног надо всеми одержит победу
Иль пятиборствуя - там, где возле Писы меж рек
Зевса священный предел, в Олимпии, - если в кулачном
Кто одолеет бою, боль от ударов стерпев,
Или в борьбе, или в том, что "панкратий" зовут, состязанье,
И на него земляки с гордостью будут смотреть,
Если сидеть впереди он заслужит победами право,
Если получит прокорм он на общественный счет,
Если ему поднесет дары драгоценные город,
10 Или в ристаньях успех столько ж наград ему даст,
Все же достойным меня я его не признаю: ведь наша
Мудрость прекрасней любой силы людей и коней.
Глупо тут думать, как все, и с правдой ничуть не согласно
Силу мышц почитать мудрости выше благой.
Будет ли в нашем народе кулачный боец превосходный,
Будет ли мощный борец иль пятиборец средь нас,
Или бегун резвоногий (за что его все прославляют),
Словом, лучший из всех в подвигах силы людской, -
Благозаконнее город не станет от этого вовсе,
20 Городу, правду сказать, радости мало с того,
Что победил кто-нибудь, на Писейских брегах состязаясь:
Тем не умножит добра он в городских кладовых.
О богах
Если быки, или львы, или кони имели бы руки
Или руками могли рисовать и ваять, как и люди,
Боги тогда б у коней с конями схожими были,
А у быков непременно быков бы имели обличье;
Словом, тогда походили бы боги на тех, кто их создал.
Черными пишут богов и курносыми все эфиопы,
Голубоокими их же и русыми пишут фракийцы.
Что среди смертных позорным слывет и клеймится хулою, -
То на богов возвести ваш Гомер с Гесиодом дерзнули:
Красть, и прелюбы творить, и друг друга обманывать хитро.
Сколько наслышаны мы о богов бесчестных деяньях:
Ловко умеют украсть, обмануть и развратничать тоже.
Смертные верят, что боги рождаются, носят одежды,
Голосом наделены и видом, во всем им подобным.
Не показали всё сразу боги смертному роду;
Нет, люди в поисках сами со временем всё разузнали.
О Пифагоре
Как-то в пути увидав, что кто-то щенка обижает,
Он, пожалевши щенка, молвил такие слова:
"Полно бить, перестань! Живет в нем душа дорогого
Друга: по вою щенка я ее разом признал".
Все мы школу свою сначала прошли у Гомера.
Козий послав кострец, получил ты жирный огузок,
Лучшую часть быка - знатный подарок тому,
Слух о котором по всей Элладе промчится и будет
Жить, покуда живет племя элладских певцов.
Речь за огнем мы такую послушаем в зимнюю пору,
Лежа на мягкой постели, насытившись всякого брашна,
Сладким вином запивая бобов угощенье каленых:
Кто ты? Откуда пришел ты, любезнейший? Много ли прожил?
Скольких был лет, когда мидяне к нам ворвалися? Ответствуй!
В кубок сперва наливай не вина, а воды должной мерой,
После, добавив вина, первый отведай глоток.
О жителях Колофона
К роскоши вкус переняв у изнеженных ею лидийцев,
Не помышляли они, что тирания близка,
И на собрания шли, щеголяя одеждой пурпурной;
Многие тысячи их, ежели всех посчитать.
Гордо они выступали, искусной прической красуясь,
Распространяя вокруг мазей и смол аромат.
О себе самом
Солнце уже шестьдесят и семь кругов совершило,
Как я из края и в край мысль по Элладе ношу.
От роду было тогда мне двадцать пять и не боле,
Ежели только могу верно об этом сказать.
Из поэмы "О природе"
Всё из земли возникает, и всё обращается в землю.
Море - источник воды, а также и ветра источник,
Ибо возникнуть внутри облаков, [наполненных влагой],
[Так же ветрам не дано] без участья бескрайнего моря,
Как не бывать без него ни дождям из эфира, ни рекам -
Только море творит облака, и потоки реки, и ветры.
Бог же, един, между смертных и между богов величайший,
Смертному он не подобен ни видом своим, ни душою.
Всем своим естеством он и видит, и слышит, и мыслит.
Мощью рассудка он всё без труда повергает в смятенье.
Вечно на месте одном без движения он пребывает,
Не подобает ему то сюда, то туда обращаться.
Верхний предел земли мы воочью у ног своих видим,
С воздухом он сопряжен, а нижний уходит в бездонность.
Почва и влага суть то, что родится и произрастает.
Солнце, что, над землей обращаясь, ее согревает.
То, что Иридой зовут, происходит из облака тоже,
Нам она видится алой, пурпурной и светло-зеленой.
Ибо все как один из воды и земли мы родились.
Правды не знает никто, и никто никогда не узнает
Ни о богах, ни о том, что предметом бесед моих служит.
Если ж нам кто-то подчас безошибочно правду предскажет,
Сам он не знает о ней, - всё будет простою догадкой.
Будем за правду считать мы то, что с правдою схоже.
Что бы ни появлялось перед глазами у смертных...
Также в пещерах иных сочится вода, словно слезы...