Мне еле удалось найти лестничный пролет, однако вспомнить, куда идти, вверх или вниз, я не сумела. Поэтому инстинктивно ринулась вниз, перепрыгивая через три ступеньки за раз. Спустя два этажа чуть не навернулась, но в последний момент успела ухватиться за перила. И наткнулась на знакомые витражные окна. Мое идиотское неумение ориентироваться в пространстве привело меня к спортзалу. К пустующему спортзалу.
Затуманенная гневом и усталостью, я решительно двинулась вперед. Толкнула стеклянные двери, быстро нырнула внутрь. В глаза сразу бросились боксерские груши, свисающие с цепей в дальнем углу просторного помещения. Отлично.
Глубокий вдох и прерывистый выдох.
Встав в боевую стойку, я налетела на грушу, словно одержимая. За первым ударом последовал десяток других. Мои кулаки яростно атаковали плотную ткань. Звонкие хлопки ускорились, даже несмотря на боль в костяшках и запястьях.
Один раз я промахнулась, и груша заехала мне по лицу.
Вдох… Выдох.
Внезапно в моих руках оказалась боевая палка. Откуда? Не помню. Но я сжала ее и напала на мешок с новыми силами.
Первый удар.
Я хочу домой.
Второй удар.
Я хочу увидеть маму.
Третий удар.
Хочу улыбнуться Акселю.
Четвертый удар.
Почему я всегда слабее?!
Пятый.
Всегда находится кто-то сильнее меня. Кто-то, кому нравится глумиться над другими.
Шестой.
Почему я злюсь? Почему хочу быть сильнее Фокса? Почему хочу им что-то доказать? Почему мне не все равно?!
Я замерла с поднятой палкой. Боксерская груша покачивалась из стороны в сторону.
– Что же я творю?
– Хочешь уважения к себе? Так попробуй сначала уважать оружие в своих руках, – вдруг прозвучал чей-то осуждающий голос.
Каллум наблюдал за мной, сложив руки на груди. Кепка была повернута козырьком назад, а светло-зеленые глаза смотрели пристально, хотя лицо оставалось сдержанным.
Я опустила руки, крепче сжав палку.
– Ты со мной разговариваешь? – невольно усмехнулась я. – Думала, у тебя аллергия на всех бойцов.
Каллум опустил взгляд на мои ноги. Проследив за ним, я обнаружила под собой капли пурпурной газировки. Сжав губы, я отошла в сторону. Но Каллум ничего не сказал. Лишь развернулся и направился к стеллажу у бетонной стены. Восстанавливая учащенное дыхание, я наблюдала, как боец выбирал что-то на полке. Спина Каллума была сильной. Плечи в меру широкими, бедра узкими. У него было тело пловца.
– Ты плаваешь? – вырвалось у меня. – Умеешь? И разве тут есть бассейн?
– Иногда, – ответил он, взяв в руки длинную цилиндрическую палку и подойдя ко мне. – Умею. Есть, но не в этом штабе. – Затем он кивнул на палку в моих руках. – Этим… – он ловко прокрутил свое оружие между пальцами, – по груше обычно не бьют.
Каллум сделал шаг назад, потом выпад вперед. Деревянная палка хлестнула по холодному воздуху. Мои волосы взметнулись, с лица слетели последние капли газировки.
Боец встал напротив. И молча уставился на меня.
– Что? – спросила я, борясь с ярым желанием смахнуть липкие пряди со лба. – Чего ты хочешь?
– Так и будешь стоять или попробуешь выместить злость на чем-то другом?
Каллум уже не впервые задавал мне подобный вопрос. Перед глазами возникло лицо мальчика, который точно так же, как и сейчас, смирял меня своим спокойным взглядом. Полным понимания и терпения.
Я встряхнула головой, отгоняя воспоминания.
Взявшись за оружие двумя руками, ближе к центру, Каллум выставил палку перед собой.
– Шутишь?
Но его зеленые глаза говорили об обратном.
Хорошо. Я попробую.
Вдох. И я взмахнула палкой. Первый удар получился неловким, но Каллум не увернулся. Дерево ударилось о дерево, и по моим рукам прошла вибрация.
Каллум отступил на шаг, приглашая продолжить.
Выдох.
Я двигалась быстро и неуклюже. Однако боец молчал, позволяя мне наносить неуверенные удары. Целилась я куда попало, ведь ни разу в жизни не держала ничего подобного в руках. Отец не учил меня сражаться вооруженной. Но нахлынувшие эмоции заставляли продолжать. Я могла лишь хлестать тяжелой палкой, словно кнутом, и двигаться вперед. С каждым моим выпадом Каллум отступал на шаг. Он управлял оружием умело и без задержек. Его руки, словно в резвом танце, легко перемещались по полированному дереву.
– Ты не дышишь, – сказал Каллум, предугадывая мои движения так же, как и в детстве.
В спортзале эхом разнесся очередной глухой стук дерева.
– Если ты не дышишь, то не живешь, Элли.
Мой лоб покрылся испариной. Плечи высоко вздымались.
– В тебе много злости, – заметил Каллум, отражая очередной мой удар.
Следующий должен был прийтись парню в плечо, но тот отступил и защитился прежде, чем я успела завести палку назад.
– Признаюсь, я удивлен. – Эти слова отвлекли меня, и я споткнулась. – Не думал, что ты позволишь Брауну так быстро вывести себя из равновесия. Раньше требовалось гораздо больше провокаций, чтобы разозлить тебя.
– Ты меня не знаешь!
Я бросила палку на пол и сделала шаг, ударив его ногой в челюсть.
– Я знаю достаточно. – Каллум поймал мою ногу и отбросил ее.
Однако в его глазах блеснуло что-то похожее на вызов. И он последовал моему примеру, избавившись от деревянного оружия.
Каллум встал в знакомую боевую стойку – ту самую, которую принимал десятки раз, помогая мне выпустить пар, чтобы я не разбивала носы и не ввязывалась в драки.
Я глубоко вздохнула, возвращая себе самообладание. И нанесла первый удар.
Мы принялись обмениваться атаками, едва касаясь друг друга, но вовремя уклоняясь. Его стиль ведения боя почти не изменился: Каллум был таким же быстрым, его ноги словно парили над землей, он ловко подпрыгивал и не терял баланса, призывая меня включать голову и отключать эмоции, чтобы подловить момент для удара.
Мы разные. Если мой стиль можно было назвать интуитивным, то стиль Каллума был расчетливым, логичным и последовательным. В его движениях не было хаоса, его техника была идеально отточена. Никаких сюрпризов или хитростей – лишь четкость, опыт и талант. Точно так же, как и в детстве.
Наш бой прервался на резкой ноте. Локоть Каллума замер у моей щеки. А мой кулак остановился рядом с его солнечным сплетением.
– Почему ты делаешь вид, что не помнишь меня, Каллум? – прошептала я, ощущая стук своего сердца в ребрах.
Но Каллум молчал. Взгляд его смягчился, пока он рассматривал мое лицо и изучал заживающие синяки. Его губы приоткрылись в безмолвном ответе.
– Ты умер? – спросила я тише. – Тогда… в школе. Ты умер?
Каллум качнул головой:
– Я исчез.
– Почему?
– Я больше не мог быть рядом с тобой.
На этих словах Каллум отступил, опустив кулаки вдоль тела. На его лице возникла тень, которая скрыла эмоции и секундную теплоту во взгляде.
– Что ты прячешь, Каллум? – Я тоже опустила руки. – Что случилось?
Он вновь покачал головой и отошел, создавая между нами ощутимую дистанцию.
– Поведение Фокса недопустимо, – Каллум сменил тему. – Мне жаль, что ты попала в эпицентр этого. И Фокс понесет соответствующее наказание за последнюю выходку.
– Наказание? – Я нахмурилась.
– Всю следующую неделю он будет мыть полы в тренировочном зале, убирать столовую после ужинов или подметать территорию штаба. Что-то из этого разряда. Я выступлю свидетелем и сообщу о произошедшем старшим.
– Старшим? Подожди, ты планируешь донести на Фокса?
Каллум поморщился:
– Я бы не использовал слово «донести», но что-то в этом роде.
– Зачем ты заступаешься за меня? Вчера встрял в нашу с Фоксом передрягу. И сейчас хочешь пожаловаться на него. Мне кажется, ты не особо заинтересован в общении с другим бойцами. Так почему помогаешь мне?
Каллум изогнул темную бровь:
– А ты за мной наблюдаешь?
Я смутилась, убирая прилипшие ко лбу волосы.
– Если ты помогаешь, потому что я девушка, то не стоит. Я прекрасно осознаю, что не вписываюсь в местную среду.
– Девушка или нет, не в этом дело, Элли, – выдохнул Каллум, снял кепку, провел рукой по волосам и надел ее обратно. – Если ты решишь называть себя бойцом, то тебе придется держаться на равных с остальными, впрочем ты уже это делаешь. Но я доложу на Фокса, потому что он поступил низко.
– Не как боец?
– Не как человек.
Я медленно кивнула, осознавая смысл его слов. Затем потянула за край своей футболки, вытирая пот со лба.
– Не думаю, что из меня выйдет первоклассный солдат. Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу назвать себя бойцом.
Каллум нагнулся, поднимая наше оружие с пола.
– Может быть, остальные парни и не считают тебя идеальной кандидаткой на эту роль…
– А ты?
– Я считаю, что идти против воли сердца равносильно предательству. – Уголок его рта слегка приподнялся, Каллум поймал мой взгляд. – И к тому же разве тебе не плевать на мнение других? – Он развернулся и, прежде чем уйти, добавил: – Ты держала бо – оружие из японского боевого искусства бодзюцу. Оно не предназначено для битья по груше, его следует уважать. Разве ты сама не японка?
С этими словами Каллум вернул бо на полку и покинул зал, оставив меня в полном смятении чувств. Не знаю, ненавижу ли этого парня… или заинтригована им?
Дамы и господа, представляю вашему внимаю новый вопрос, ответа на который у меня нет.
Спустя полтора часа я лежала на кровати в своей комнате. Моя кожа после горячего душа была теплой и раскрасневшейся, а волосы – влажными и спутанными. Через приоткрытое окно в комнату проскользнул прохладный осенний воздух.
Выйдя из душа, я завернулась в плед и так и осталась лежать на кровати, не шевелясь. Даже когда в дверь постучал Эйприл после своей вечерней тренировки.
Я не хотела с ним разговаривать. Мне необходимо было побыть одной, упорядочить мысли. Возможно, даже помедитировать – практика, которую я начала втайне от отца после исчезновения Каллума.