Он потянулся к моей руке, но я тут же отпрянула, ударившись о стену. Спину пронзила боль, поврежденные кости заныли, и я застонала, скрипя зубами. Один из наушников выпал из уха.
– Что ты делаешь? – спросил парень хрипло, отводя руку. – Вернись в кровать.
Я вновь вскинула подбородок чересчур резко, и черные пятна поплыли перед глазами, но я все же набралась сил выставить перед собой ладонь.
– Прошу, – прошептала я. – Не смотри. Уходи. – И закрыла глаза, не в силах видеть его лицо. – Просто уйди.
Внутри меня поднялась буря зла и ненависти… к себе. Противоречивые чувства: я хотела остаться одна, но не знала, как справиться с болью в груди. Так что я схватилась за голову и отвернулась от своей единственной надежды.
Уйди. Уйди. Уйди.
Оставь меня, черт возьми, оставь меня одну. Не подходи, не прикасайся, не заботься обо мне и не жалей.
Я не спасла их.
Стояла и смотрела, как они гибнут один за другим. Я отобрала твое место на операции. И убила каждого из них. Прости меня… Нет, не прощай.
Ненавидь меня.
Яростно и беспощадно. Сделай меня своим заклятым врагом или убей. Отомсти.
Однако Каллум не ушел.
С закрытыми глазами я ощутила, как длинные ноги и крепкие плечи протиснулись ко мне под стол. Шершавые ладони отвели мои руки от головы и мягко прижали к твердой груди. Одна его рука легла на мой затылок, а вторая обняла за плечи, осторожно поддерживая спину.
Одним движением ласковых пальцев Каллум вставил выпавший наушник обратно в ухо, изолируя меня от всего мира. Он вытянул меня из плена кровавых теней.
Музыка стучала в наушниках, но я ее не слышала. Внутри все замерло. Чувства обострились с десятикратной силой, и я позабыла, как дышать.
Почему… почему он не ушел?
Почему обнял… почему залез ко мне под этот дурацкий стол? Не понимаю…
Парень положил подбородок мне на макушку и тяжело вздохнул, растрепав мои волосы. Большая ладонь на затылке охлаждала, освобождая от мыслей. Расцарапанная щека тонула в его мягкой футболке, нос улавливал знакомый запах лаванды и миндаля… Каллум пользуется тем же порошком, которым когда-то пользовались мы с родителями.
Я рискнула отстраниться, но он не позволил. Его объятие оставалось нежным и настойчивым. Палец еле ощутимо дотронулся до моего плеча. Несколько стуков… Длинные и короткие паузы… и новый вздох в макушку. Каллум что-то говорил мне, но я не знала этого безмолвного языка.
Музыка и постукивание его пальцев смешались в одну мелодию, исцеляющую меня. Кровавая луна растворилась в ночи, унеся за собой скользкие тени.
Не знаю, сколько времени мы провели под столом. Песни в наушниках сменялись одна за другой, но тело мое больше не дрожало. Каллум все стискивал меня в своих объятиях, из которых… не хотелось выбираться.
Но в какой-то момент я отважилась приподняться, стянуть один наушник и заглянуть Каллуму в глаза.
– Тебе следовало оставить меня.
Каллум осторожно провел рукой по царапинам и порезам на моем лице. Я вздрогнула.
– Ты ведь не оставила их. – Хриплый голос выдавал усталость.
В горле встал ком. Я закрыла глаза, ощутив запах последней сигареты Луиса. В памяти всплыла прощальная улыбка Кристины. Дрожь накатила горячей волной, и даже руки Каллума не смогли ее унять.
– Ты не сбежала. Не спряталась. Не предала.
– Но и не защитила. – Я покачала головой. – Не помогла.
– Элли, – выдохнул он совсем обессиленно.
Каллум поймал мой взгляд. Он смотрел пронзительно, строго, но… устало. Боль пряталась в глубине его глаз, однако Каллум не позволял ей всплыть на поверхность.
– Я могу перечислить тысячу и одну причину, почему ты не виновата, – проговорил он серьезно. – Или могу назвать миллион причин, почему виновата. Что из этого успокоит твою совесть?
Я резко вдохнула, нуждаясь в переизбытке кислорода. Степной ветер возмущенно засвистел, и приоткрытое окно с грохотом распахнулось. В палату ворвался ледяной воздух, остужая мою разгоряченную кожу.
– Ничего из этого не важно, Элли. – Голос Каллума стал тише, глаза потускнели вместе с луной, скрывшейся под полотном ночных облаков. – Мой отряд мертв.
– Фантомы должны были убить и меня, – призналась я в кромешной тьме. – Забрать вместе с ними.
Рука на моей спине сжалась в кулак, но боли не причинила.
– Не говори так.
– Ты не видел этого. – Тьма скрыла мое искаженное лицо. Теперь, без света и пристального взгляда, я могла поделиться гложущими меня мыслями. – Ты тренировал меня, а отец обучал всю жизнь, но все эти уроки канули в пропасть. Я была бесполезна и беспомощна. Я боец, но даже не смогла от них убежать.
Каллум молчал, и это лишь подтолкнуло меня копнуть глубже. Мысли превратились в слова и полились извилистым потоком.
– Я стояла и смотрела… смотрела, как они нападали, тянули свои мерзкие конечности и… и убивали… одного за другим, Каллум, я все это видела… Видела и не могла ничего предпринять, только и делала, что тряслась. – Мои плечи вздымались, ребра трещали при каждом жадном вдохе, но я была не в силах остановиться. – Эти чудовища убили Яна, а потом Луис пожертвовал собой, чтобы дать нам время сбежать… и Кристине пришлось тащить меня, как бесполезную тушу! Мы проиграли. Они убили их, Кристину, Яна и Луиса… Да как же так, черт его возьми?!
Каллум все молчал, не двигался. Я его не слышала, не видела, лишь тяжелая рука на моей спине подтверждала его присутствие, словно удерживая меня от погружения в тягучую тьму.
– Ты знаешь, почему победили они? – наконец произнес Каллум тихим, словно шум волн смиренного моря, голосом.
Я фыркнула, и мои губы задрожали в болезненной усмешке.
– Потому что они жестокие твари?
Круглая луна поборола густую пену темно-синих облаков и осветила уставшее лицо Каллума. На коже виднелись пятна заживающих ожогов, концы волнистых волос едва избежали той же участи. Но для Каллума эти следы, оставленные вражеским огнем, ничего не значили. Ведь в глазах его бушевало собственное пламя. Темное, холодное и буйное, как смерч. Безжалостное. Желающее рвать и метать, покончить с врагом и этой войной.
– Потому что им есть за что сражаться, – сказал Каллум. – А тебе – нет.
Слова ранили мое сердце. Осквернили сознание. Перед глазами пошла рябь, и я покачала головой. Это не так… больше не так. Нет.
Каллум посмотрел на меня и свел брови. Мелкие мышцы его лица подрагивали, будто старательно сдерживали бурю эмоций.
– Не обесценивай решение Кристины спасти тебя. – Он плотно сжал обветренные губы, прежде чем продолжить. – Каждый наемник подписывает контракт с Хитори. Сражаясь против фантомов, они оставались верны этому контракту. И вчера… отряд Кристины выполнил свою работу.
– Но Кристина и… – Я сглотнула, во рту внезапно пересохло, и, потянувшись, я сжала ворот футболки Каллума. – Кристина, Ян и Луис. Они погибли из-за тех чудовищ. Как ты можешь говорить о каком-то глупом контракте?
Изумрудные глаза широко распахнулись и молнией сверкнули в ночи, отразив в себе лунный диск. Каллум сжал мои плечи и притянул к себе. Теперь наши лица оказались на одном уровне. Нос к носу. Глаза в глаза.
– Это война, Элли, – выговорил Каллум, и я ощутила его морозное дыхание на своей коже. – Пойми, это не игра в героев и монстров. Это война. И люди будут умирать. Мы будем терять друзей, товарищей и самых близких. И чем раньше ты свыкнешься с этой мыслью, тем легче будешь справляться с потерями.
Вновь подул ветер. Холодный воздух пробрался к нам под стол своими стылыми язычками и взъерошил волосы.
– Но я не хочу потерять тебя, Каллум, – прошептала я и ощутила странную влагу, застывшую в глазах. – Я только-только обрела тебя вновь.
И не собираюсь отпускать.
– Я не могу тебе этого обещать, Элли, – прошептал Каллум в ответ, ладонью касаясь моей щеки. – Я живу, чтобы умереть. Живу, чтобы убивать фантомов. И другой цели у меня нет. Без нее моя жизнь пуста.
– Это ужасная цель, Каллум, – прохрипела я честно. – Кошмарная и отвратительная. Это глупо. Это бессмысленно.
– А какова твоя цель? – спросил он меня, и его ладонь спустилась с щеки к моему подбородку. – Какая цель помогла тебе выжить?
– Желание… убить, – осознала я. – Не позволить фантомам вновь совершить подобное убийство. Они не имеют права отнимать жизни невинных и причинять людям боль.
– В войне нет хороших и плохих, Элли. Выбери, за кого ты сражаешься. И стань чудовищем для других. – Его пальцы крепче сжали мои плечи, но боль не причинили. – Только эта мысль мною и движет.
Ожоги и шрамы на теле Каллума стали ярче, словно кто-то обвел их краской. Они подарили ему суровую красоту.
– Ты думаешь, Кристина не знала? – зашептал Каллум, его лоб почти коснулся моего. – По-твоему, Ян и Луис были так наивны? Они тоже убивали. И так же оборвали жизни десятков людей. Для одних – невинных, для других – заслуживающих смерти. Они пришли в организацию Хитори c четким пониманием, что не доживут до конца этой войны, – выпалил Каллум сдавленным голосом, и мое сердце опустилось. – Кристина, Ян и Луис приняли решение спасти тебя ценой своих жизней. Не обесценивай их выбор, Элли. Не обесценивай свою жизнь, прошу.
Я закрыла глаза и опустила голову к сжатой в кулаках футболке.
– Пусть другие наемники и презирают бойцов… – Каллум приподнял мой подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. Вторая его ладонь опустилась на мои руки, сжимавшие его футболку. – …Но они знают, что мы – их единственный шанс на победу. И чем раньше ты и остальные это осознаете, тем меньше людей мы потеряем.
– Я понимаю. – Ветер завыл, унося мои слова в ночное небо. – Мне жаль, Каллум.
Парень застыл, словно забыв, как моргать. Будто ему впервые сказали нечто подобное.
– О звёзды, Элли… – На этот раз Каллум закрыл глаза, его лицо исказила горестная гримаса. – Мне тоже.
Каллум притянул меня в свои объятия, пряча свое лицо.