, – начал старший брат обыденным голосом. – Я буду жить. Я буду сражаться. Для одних я стану стеной, а для других – опасным зверем. Я поднимусь. Я защищу. Я спасу.
– Так и знала, что ты насмотрелся своих глупых мультиков, – проворчала я в одеяло. – Мама тебя отругает, дурак.
– Знаю-знаю, систер, я тот еще дурак, – сказал Аксель, совсем как взрослый. – Но пообещай, что запомнишь, ладушки?
– Ладно, – буркнула я тогда и повторила все слово в слово, не без запинки, конечно же.
Через пару дней Аксель покинул наш мир. Тяжелая болезнь, как и предположили врачи, стремительно одолела его юный организм. А осознать это и расплакаться я смогла только спустя недели.
– Так вот оно что, – прошептала я, встряхнув головой и выбравшись из воспоминаний. – И это я забыла?
Эту… глупость? Словечки из его любимых мультиков и наши детские обещания?
Я посмотрела на свой палец, на блеснувшую каплю, которой так и не позволила скатиться по щеке. В горле вновь запершило, и я поднесла стакан ко рту.
– Ты обещала. – Голос Акселя рассекал мои мысли.
Пальцы сжались, по стеклу пошли трещины, и стакан разбился вдребезги. Осколки разлетелись, зазвенели по кафелю, вонзились в ладонь, поранили лицо, оставив на коже свежие полосы.
Я не закричала. Только распахнула глаза и опустила взгляд на ладонь. Что… это только что было?
Кровь в венах забурлила, словно древний вулкан, пробудившийся от спячки, и жар растекся по телу – от оголенных пяток до макушки. Температура в палате ощутимо подскочила, волоски на руках встали дыбом, но легкие не сжались от недостатка кислорода. Нет, совсем наоборот, мне вдруг стало легче дышать.
Что-то на потолке тревожно запищало – это пожарные извещатели забили тревогу. И в следующую секунду палату оросили струи холодной воды. Постельное белье и одежда мгновенно намокли, волосы отяжелели. Я посмотрела вверх, капли забили по лицу, и надо мной поднялся пар. Соприкосновение горячей кожи с ледяной водой создало это магическое явление.
Я вновь посмотрела на окровавленную ладонь. Осколки посыпались на колени, выступившая кровь смешалась с каплями воды, но новые раны не торопились появляться. Глубокие порезы принялись стремительно заживать. Кожа стягивалась, а боль утихала.
– Не может быть. – У меня почти пропал голос.
Я вскочила с кровати. Скатилась на мокрый кафель, чуть не поскользнулась, но устояла. Впервые за эту неделю я стояла на ногах самостоятельно, без поддержки Пёрл или Эйприла.
И, не медля ни секунды, я, придерживая загипсованную ногу, захромала по лужам прочь из палаты.
Куда идти? Отыскать спортивный зал? Или выход в степь? Внезапно очнувшееся тело жаждало свободы. Сейчас же. Широкого, бескрайнего и открытого пространства. Оно мне было необходимо. Как воздух.
Следуя интуиции, я аккуратно спустилась по темной лестнице, обеими руками хватаясь за железные поручни. Я подтаскивала за собой ногу с гипсом, кости еще постанывали, поврежденный позвоночник умолял остановиться, а грудная клетка – отдышаться. Но позволить себе этого я не могла. Не сейчас.
Внутри пылала жизнь. Это было знакомое, но в то же время новое, острое чувство. У меня словно открылось второе дыхание. Новое дыхание.
Не помню, как оказалась в спортивном зале. Не помню, в какой момент босая нога ступила на промерзший пол. Но я была здесь, в центре просторного тренировочного зала с высокими потолками и поврежденными бетонными стенами.
Я стояла в больничной сорочке и сером худи, чувствуя, как стремительно потухает огонь в груди, а мышцы становятся свинцовыми. Кажется, мимолетная сила почти иссякла.
Но мне было плевать. Неважно. Ничего не имело значения, кроме цели напротив меня. Враг, сложенный из прочного цемента, – всего лишь манекен. Но если закрыть глаза всего на секунду, можно было представить его настоящим фантомом с глянцевой кожей цвета оникса. И на фоне этого фантома все меркло. Глаза мои смотрели только на него. И в этом спортивном зале были лишь мы. Я и фантом. Мой враг.
Я сделала шаг вперед. Плечи тяжело поднялись и опустились, цементный манекен поплыл перед глазами, и я встряхнула головой.
Не сейчас, только не сейчас. Соберись, Элли.
До цели оставалось сто метров. Я, прихрамывая, сделала еще один шаг, и колени затряслись. Предатели!
– Элли! – воскликнул кто-то, и я услышала приближающийся топот. – Элли, что ты тут делаешь? Ты что вытворяешь?
Рядом возник Эйприл и схватил меня за руку, чтобы удержать, но я тут же его оттолкнула из последних сил. Манекен перед глазами завертелся в невеселом танце.
– Пёрл! – Эйприл, чуть не отлетев назад, изумленно уставился на меня, затем начал махать кому-то. – Я один не справлюсь. Помогите, ребята!
Я сделала еще шаг. Голова затрещала, ноги подогнулись. Но падать я себе запретила. Нельзя. Нет.
– Элли, ты нехорошо выглядишь, – вдруг жалостливо позвала Пёрл откуда-то сбоку. – Давай вернемся в палату?
Я качнула головой, приподняла загипсованную ногу, и… это наконец произошло. Я нелепо споткнулась на ровном месте. Потеряла баланс и силы. Повалилась вниз.
Мое тело распласталось ничком. Щека вобрала холод резинового татами. Мокрые волосы прилипли к потному лбу, а порезы на ладони напомнили о себе острым пощипыванием.
И что это только что было? Неужели я возомнила себя бойцом? Такой же сильной и крепкой? Какая же я все-таки дура. Хотелось посмеяться над собой, расхохотаться, как вышедший из ума псих или больной на голову маньяк, но я смогла издать лишь жалкий всхлип.
Я буду жить. Я буду сражаться. Для одних я стану стеной, а для других – опасным зверем. Я поднимусь. Я защищу. Я спасу.
Что означало то обещание, которое меня принудил дать Аксель? Что он знал о будущем, которое меня ждало? Тогда мне едва исполнилось шесть, я была слишком мала и наивна, чтобы спросить об этом брата.
– Дурак, – прохрипела я еле слышно и прикусила губу.
Кто-то опустился на колено рядом со мной, но Эйприл и Пёрл остолбенело замерли поодаль. Они то и дело переглядывались друг с другом и обеспокоенно пожимали плечами. Неужто сдружились?
– Зачем ты это делаешь?
Взгляд Каллума моментально отыскал мой. Он посмотрел на меня сверху вниз совершенно спокойно. В его голосе не было укора, лишь любопытство. Как и в ту ночь, лицо Каллума выглядело утомленным, кожа была бледнее обычного. Темные брови опущены в деланом безразличии. Армейский бомбер цвета индиго свисал под тяжестью промокшей ткани, и влажные темные волосы растрепались в разные стороны.
Продолжая лежать щекой вниз, я стрельнула взглядом в манекен.
– Если сдамся сейчас, то сдамся навсегда.
– Не сдаешься? – Каллум склонил голову. Глаза его были безмятежными, как летнее море.
– Я даже не попробовала. – Я сжала ладонь в кровавый кулак. – Я что-то чувствую, Каллум. И пока не попробую, не уйду.
Я посмотрела на Эйприла и Пёрл и мысленно пригрозила им не подходить. Последнее, что мне сейчас нужно, – это вернуться в палату на больничную койку.
Однако мои попытки подняться потерпели полный крах. Даже отлепить щеку от резинового татами стоило нечеловеческих усилий. Руки дрожали, а позвоночник объявил бойкот. Я протяжно выдохнула и закрыла глаза…
Как вдруг сильные руки подхватили меня под мышки, мягко, но уверенно, помогая встать на ноги. Затем эти же руки придержали меня за плечо и талию. Я удивленно вздохнула, повернула голову – лицо Каллума было совсем близко. Его теплое дыхание затанцевало на моей щеке.
– Тебе необязательно пробовать в одиночку, – сказал он низким голосом, будто заглядывая мне в самое сердце.
На долю секунды я растеряла остатки здравых мыслей. Их вытеснили его глаза и легкая полуулыбка. Холодное дыхание, сошедшее с его обветренных губ. Нежные руки касались так, словно никакой серой толстовки между нами не существовало. Запах лавандового поля и дождливой степи защекотал ноздри, и я сделала глубокий вдох.
– Я упаду, если отпустишь. – Мой голос дрогнул одновременно с сердцем.
– Ты человек, Элли, – проговорил он, убирая мои спутанные пряди с мокрого лба. – Падать – это нормально.
– Не сейчас, – прошептала я.
– Если упадешь, то я упаду вместе с тобой. И мы вместе поднимемся и попробуем снова. Договорились?
– Договорились, – выдохнула я.
Благодаря объятию Каллума мои ноги не дрожали, а спина держалась ровно. Он не унес меня обратно в палату – вместо этого поддержал. В эти минуты, наполненные тишиной, он стал моей опорой.
Шаг за шагом. Сначала я, а за мной Каллум. Прихрамывая и еле переставляя ноги, я приближалась к цели. Я пристально смотрела на цементный манекен, краем уха улавливая оханье Пёрл и взволнованное бормотание Эйприла. Боковым зрением я заметила, что Каллум не сводит с меня пристальных глаз. Этот парень не позволял мне упасть, но и не напоминал о своем присутствии.
Однако сейчас ничто не имело значения, кроме одного…
Я добралась до манекена. Громоздкий и бесцветный, освещенный флуоресцентными лампами. Манекен… такой безликий, с длинными ножками вместо острых конечностей. Бесшумный, как и фантом.
На секунду вся моя жизнь растворилась в нем. Перед глазами заиграли знакомые краски. В воздухе разгорелось алое пламя, обволакивая фантома и вытанцовывая на его неестественно узких плечах. По полу уже змеились тонкие тени, словно черные лезвия. Они язычками царапали мою здоровую ногу и покусывали уши, нашептывая по кругу рокочущим голосом одни и те же имена.
Кристина. Луис. Ян.
Я сжала кулаки.
– Дыши, – напомнил Каллум за спиной и отступил, оставив меня одну.
Треск.
И мое пламя вспыхнуло.
Грудь прожег истинный огонь, разнесся по жилам и запульсировал в самом сердце. Воздух заискрился невидимой энергией, волной отбросив мрак и прогнав смолистые тени в дальний угол. Искры моей силы вмиг поглотили алое пламя. И фантом остался совсем один.