– Его называют гуань дао, генералом всего оружия Древнего Китая. – Каллум внимательно наблюдал за тем, как я пальцем коснулась острия. – Весит не менее десяти килограммов. Бойцы даже не пытаются использовать его в тренировках. Атаки получаются неуклюжими из-за веса и длины оружия, что не слишком практично, учитывая скорость фантомов. – Заметив, что я проигнорировала все его намеки, Каллум добавил: – Однако если совладаешь с минусами гуань дао и обратишь их в плюсы, то кропотливый труд себя оправдает.
– А ты меня научишь?
– Я сам не слишком хорошо с ним знаком. – Каллум отступил и взмахнул посохом. Он посмотрел на оружие так, словно открыл книгу на мертвом языке. – Для начала мне самому понадобится углубиться в теорию.
– В теорию? – Я почти прыснула со смеху. – Гуглить собираешься или обучающее видео на ютубе посмотришь?
– Поищу материалы в библиотеке. – Каллум прищурил глаза и прокрутил металлическое древко. – К тому же без сил бойца ты и над головой его не сможешь поднять. Но… я готов дать тебе мотивацию.
– И какую же? – При этих словах я ощутила нервное покалывание на коже.
– Двадцать дней. – Каллум подошел и окинул меня вызывающим взглядом. – Сможешь подчинить гуань дао за три недели, выполнить череду атак и выучить технику ударов – и… – Боец протянул мне оружие, и я сомкнула пальцы на холодном основании. – И я добуду за пределами нашего штаба все, что пожелаешь и что недоступно в этих стенах.
На протяжении целого месяца каждый новый день повторял предыдущий. В понедельник расписание не отличалось от пятницы. На рассвете – жесткие тренировки с Каллумом, затем утренняя пробежка, где мне никак не удавалось догнать других бойцов, но я вовсе не отчаивалась. Продолжала носить утяжелители на ногах и руках и контролировать дыхание. А после меня ждал утешительный завтрак с Эйприлом за нашим крохотным столом в дальнем углу кафетерия. Днем я слушала лекции мистера Болда и, по примеру одного молчаливого блондина, сгорбившегося на самой передней парте, конспектировала необходимую информацию. Запоминала уязвимые места на смолистых телах, изображенные на электронных схемах, изучала тактики нападения в структуре командной работы. Такие знания усваивались с трудом, но отступать я пока не собиралась.
Но самым сложным и, казалось, непреодолимым препятствием было найти бойцов, которые согласились бы вступить в нашу команду. Изо дня в день, во время обеда, мы с Эйприлом исподтишка разглядывали весь кафетерий и тихонько спорили между собой, никак не решаясь остановить выбор хотя бы на одном бойце.
– Мне кажется, вы не там ищете, – подсказала как-то Пёрл, неожиданно появившись в заполненном парнями кафетерии.
В ту секунду мы с Эйприлом одновременно смолкли и переглянулись. Но не успели мы и слова вставить, как Пёрл подтащила стул, села рядышком и уткнулась в свой поднос с едой. Ее круглые щеки залились румянцем, а взгляд прилип к куриному рагу. Стекла массивных очков затуманились от пара, исходившего от горячей порции.
– А где нам еще искать нового участника команды, если не здесь? – недоуменно спросил Эйприл. Как и я, он долго не мог поверить, что Пёрл набралась смелости присоединиться к общему обеду.
– Мы рассмотрели все варианты. – Я сделала вид, что не замечаю, как под столом кое-кто нервно трясет тонкими ногами в мешковатых спортивках. – Большинство парней уже состоит в устоявшихся группах, а остальные ни за что не согласятся вступить в команду девчонки, то есть меня. – Затем, чуть задумавшись, с нескрываемым любопытством я добавила: – Интересно, это можно считать мизогинией или сексизмом?
– Точно не мизогинией, – прожевав и проглотив еду, сказал Эйприл. – Приведи в кафетерий симпатичную девчонку, у которой не будет желания что-то кому-то доказывать, особенно этим парням, и увидишь, что к женскому полу у них претензий нет.
– Сексизм, – хмыкнула я.
– Чистой воды, – кивнул Эйприл, не отрываясь от еды. – Бойцы видят, какая ты упертая, и не знают, чего ожидать. Их незнание порождает комплексы. Ведь они «сильные парни» и не могут бояться какой-то девчонки. Поэтому игнорируют тебя и не смотрят в глаза. Скрывают за ненавистью настоящий страх перед неизвестностью. А что, если ты, девчонка, станешь сильнее? И физически, и ментально? Тогда ты отберешь у них единственную привилегию, за которую они так цепляются. Они не осознают этого, но на самом деле боятся оказаться слабее тех, кто, судя по истории, должен всегда пребывать в их тени.
Я долго смотрела на Эйприла, удивленная его речью. Заметив мой взгляд, он сделал паузу между пережевываниями и подмигнул мне:
– Так по крайней мере говорила моя мама. Не про бойцов, конечно, она же ничего не знала об этом, но про моих одноклассников и про общество в целом.
– А что насчет Александра? – вдруг подала голос Пёрл, и краска растеклась по ее фарфоровой коже. – Или Дая? У них вроде бы нет никакого предвзятого отношения к Элли.
– Андре-ейко и Аматага? – Эйприл раскатисто захохотал и похлопал по столу, заслужив этим парочку недовольных взглядов. – Эти двое, что избегают социального контакта любыми способами? А, ну да, про них мы как-то даже и не думали.
– А что вам еще остается? – Пёрл скованно пожала плечами. – К тому же Александр… кхм… кажется славным парнем. Он вежливый и умный, хоть и послабее других. Да и не боец вроде… но все же.
И тогда осознание пронзило меня, словно молния.
– Она права. – Я серьезно посмотрела на Эйприла и ладонью похлопала по столу, чтобы привлечь его внимание. – Нам стоит попробовать. Лузеры должны объединиться с другими лузерами. Уверена, что Алекс и Дай в такой же безвыходной ситуации, как и мы. Вряд ли кто-то зовет их в другие команды. Значит, они должны согласиться на наше предложение.
– То есть мы реально хотим позвать в команду двух социофобов? – Эйприл усмехнулся, но глаза его сверкнули предвкушением.
– Не преувеличивай. – Я осмотрелась, ища взглядом наших кандидатов, но в кафетерии их не было. – Решено, поговорим с ними при первой возможности.
– Круто. – Эйприл встал из-за стола с пустым подносом. – Девочка, которая только-только стала бойцом, болтливый шутник, громила-грубиян и трусишка-заучка. С таким отрядом нам любой фантом будет не страшен.
Но пригласить в команду Дая Аматагу и Александра Андрейко оказалось не так просто. Дай мелькал лишь на лекциях и тренировках. И суровый вид громилы отбивал всякое желание подойти. Поэтому мы решили начать с Александра. Однако тот, казалось, намеренно избегал нас. Стоило только мне окликнуть его после лекции, как парнишка опускал плечи, прижимал исписанные тетради к груди и уносил ноги из аудитории. Эта картина повторялась всякий раз, когда мы «случайно» пересекались в коридорах или на входе в спортивный зал. Даже на пробежках, Александр, заметив меня, будто черпал силы из неведомого источника и ускорялся, оставляя меня задыхаться в облаке степной пыли.
– Неужели я такая жуткая? – задалась я вопросом после недели тщетных попыток. – Почему Алекс шарахается от меня, как мотылек от огня?
Эйприл и Пёрл лишь пожали плечами, а я осознала, что к Александру требуется особый подход. Нужно учесть его прошлое. Я попросила Эйприла обучить меня языку жестов, но вскоре поняла, что из Эйприла такой же учитель, как из меня – балерина. Пришлось отыскать путь в местную подземную библиотеку со стеллажами от пола до потолка, заваленными энциклопедиями, историческими и научными трактатами.
Библиотека не блистала уютом: никакого тебе потрескивающего искрами камина или кресла из бархатистой ткани с кашемировыми пледами, фруктами и ароматным чаем на серебряном подносе. Здесь стояли всего пара диванчиков из обшарпанной кожи, стеклянный кофейный столик посередине и классическая подставка для свеч, вся испачканная сажей. Подростки пользовались библиотекой столь редко, что сюда даже не провели электричество и не оборудовали помещение вентиляционными люками. Затхлый воздух пах пылью и древностью бумажных фолиантов. На одной из захламленных полок я нашла то, за чем пришла. Тонкую книжку с мелованными страничками и черно-белыми картинками.
Вот так я и проводила свои вечера – за чтением на одном из стареньких диванов. Сидя под тусклым освещением с помятой книжкой на коленях, я снова и снова нашептывала под нос слова, пока мои пальцы копировали изображенные на страницах жесты.
Однажды ко мне присоединился Каллум. Это произошло внезапно, я даже не услышала, как хлопнула дверь. Я заметила его присутствие, лишь когда раздался треск зажженной спички. Библиотека постепенно осветилась.
– Таких свечей обычно не хватает надолго, – сказал Каллум и, не глядя на меня, открыл некую толстую книгу. В подсвечнике уже возвышались новые белые столбики с горевшими фитилями.
С тех пор мы читали вместе, каждый на своем диване. Я изучала безмолвный язык, а парень молчаливо листал исторические труды о холодном оружии, в том числе о гуань дао. Иной раз я подмечала, как щурились его глаза, пытавшиеся что-то запомнить или разобрать, а указательный палец вырисовывал в воздухе буквы. Улавливала его бесшумное дыхание и пыталась не обращать внимания на свое скачущее сердце. Пряча глаза за волнами длинных волос, я украдкой наблюдала за тем, как Каллум поглаживал заднюю часть шеи, смахивал упавшую на умиротворенное лицо челку, пальцем водил по стертым строчкам и регулярно хмурил брови, прикрывая веки. И стоило только зеленым глазам распахнуться и посмотреть прямо в мои, как я спешно утыкалась в книгу. И раздраженно шикала на тихо посмеивающегося бойца.
Так и прошло несколько недель.
Этой ночью мне совсем не спалось. Удалось задремать лишь к трем часам, однако тревожные сны мигом вырвали меня из царства Морфея. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как принять бодрящий душ, поморщиться, глядя на свое уставшее отражение в запотевшем зеркале, и отправиться на предрассветную тренировку.
– Ты сегодня рано.
Каллум встретил меня в спортивном зале и подошел к скамейке, возле которой я, в ожидании тренера, устало, но упорно разогревала мышцы. Одетый во все черное, с заточенным гуань дао в руках, он выглядел как настоящей воин.