— И поскольку эти призраки синего огня очень опасны, лучше использовать их посредством доверчивых простаков — лордов и придворных, которыми можно будет манипулировать.
Мужчина лучезарно улыбнулся.
— Ваш ум ярче молнии.
Гостья задумчиво изучала его.
— Разумеется, всего вы мне не говорите.
— Разумеется. Благоразумие мне не чуждо.
Женщина разглядывала его в молчании, которого хватило ровно на очередной медленный глоток вина, затем спросила:
— Итак?
— Итак, наше сотрудничество началось. Не беспокойтесь о том, как связаться со мной: я буду говорить с вами, когда пожелаю — и узнаю, если вы почувствуете такую необходимость. С вашей стороны разумно предполагать, что с этого момента мне становится известно о каждом вашем вздохе, о каждой мимолетной гримасе.
Этим он заработал еще один холодный расчётливый взгляд.
— И?
Призрак улыбки тронул его губы.
— Вот ваше первое задание. Легенды рассказывают об Эльминстере, иногда именуемом Старым Магом или Эльминстером из Долины Теней. Этот человек реален и прямо сейчас находится здесь, в Сюзейле. Узнайте, какие обличья он носит и чем занимается. Узнайте также, какую магию в королевском дворце и придворных зданиях легко похитить. Учитывайте — у меня есть глаза, уши и руки во дворце — к несчастью, как и во многих благородных домах, там завелись предатели за каждой дверью. Не стесняйтесь красть все, что сможете, не обращая на себя внимание Короны — до тех пор, пока будете приносить каждый зачарованный предмет мне для осмотра, не укрыв и не спрятав ни одного. Предметы, которые покажутся мне полезными для моих целей, я оставлю; другие я позволю вам сохранить. Теперь идите.
Леди, которая иногда звала себя Талан, поставила на стол пустой бокал, с сухой вежливость попрощалась: «Милорд», склонила голову и ушла.
Мужчина еще некоторое время изучал дверь, за которой она скрылась, а потом пробормотал:
— И если вы осмелитесь предать меня, госпожа, у меня есть тот, кому захочется вас наказать. Некто достаточно мертвый, чтобы подчиняться беспрекословно.
Он взял еще один бокал из буфета, наполнил его арренийским, пригубил и скорчил рожу своему отражению в зеркале.
— Я просто обязан что-то сделать с этими кормирцами и их ужасным вкусом в винах, — сказал он отражению. — Когда я сяду на Драконий трон, виноделов, продающих такую переслащенную мочу, будут в ней топить. Мои подданные научаться разделять мой вкус к утонченным вещам. Я даже не буду именовать себя «королем».
Улыбнувшись зеркалу, он бросил бокал в камин. Когда звон разбившегося стекла стих, мужчина изобразил поклон и добавил:
— Да здравствует император Мэншун.
Глава 5Подслушиваем и шпионим
Эльминстер собрал весь свой рассудок, чтобы наложить на себя обличье Элгорна Ролигана, и в этот момент его объял дикий ужас. Безумие. Слишком быстро и сильно.
Так что он прервал заклинание и начал просто дрожать и потеть в сухой, непроглядной тьме, больной и одинокий.
Шторм ожидал медленный, осторожный путь назад в Долину Теней, по укромным путям, ветвящимся руслам и охотничьим тропкам в знакомый лес, где с недавних пор Йелада и эльфы стерегли ее ферму. Путь назад, к очагу, куда рано или поздно в поисках тепла и утешения возвращалась Алассра, какой бы безумной она не была.
На кухню, где и сам Эльминстер не отказался бы отдохнуть. Хлебнуть горячего супа, закинуть свои старые ноги на стол, сняв сапоги — а Шторм подмигнула бы ему, шутливо грозясь отрубить ступни своим кухонным ножом... С шипящим на сковороде луком, с дразнящим ноздри запахом готовящегося ужина, от которого рот наполняется слюной...
Эл невесело усмехнулся, помотал головой, чтобы прогнать грезы и вернуться в тоннель, в котором он сейчас находился, неподалеку от подземелий под королевским дворцом Сюзейла. Это был узкий, невысокий проход, старый и осыпающийся... но его сторожили.
И весьма вероятно, здесь были не только знакомые ему стражи, но и другие опасности.
Ведь долгая, долгая жизнь на Фаэруне даже последнего тугодума могла научить простой истине — возможно все.
Он сделал еще шаг в направлении королевского дворца — и резко остановился, вглядываясь во тьму впереди.
Там что-то двигалось, что-то коричневое... и костлявое.
Ааа. Старый друг, кажется. Если можно так сказать.
Эл полез в поясную сумку, достал оттуда щепотку порошка, второй рукой проделал то же самое с другой сумкой — висящей настолько далеко от первой, насколько позволяла ширина его брюха — затем свел ладони и потер их друг о друга.
Там, где смешались порошки, засиял слабый свет. Он поднял свою светящуюся ладонь, как бледную, слабую лампу и остался стоять на месте.
Будто в первый раз, страж появился перед его глазами.
Он угадал. Это был человеческий скелет, тяжело, с угрозой волочащий ноги в его сторону. Приблизившись, он медленно занес старый, покрытый ржавчиной меч.
Эльминстер ответил на это спокойным взглядом.
— Ты действительно хочешь напасть на меня? Увенчает ли точный удар твой день триумфом?
На него глядели пустые глазницы. Они ничего не выражали, но каким-то образом в них виднелось сомнение. Затем коричневые от старости кости сдвинулись — вопреки песням бардов, только обработанные магическим способом скелеты сохраняли белизну — и меч снова покачнулся.
Старик в изодранных одеждах терпеливо ждал. Спустя три спокойных вдоха, немертвый сторож этого почти забытого глубокого прохода в дворцовые погреба отступил, пропуская его.
Улыбнувшись и кивнув, Эл прошел мимо него, оглянувшись лишь раз. Страж глядел ему вслед, неподвижный, как статуя, его меч по-прежнему был направлен вниз.
Эльминстер шагал во тьму. Интересно получалось: за долгие годы своей жизни он провел не так уж много времени в Лесном Королевстве. И все же возвращаясь в облюбованное призраками крыло королевского дворца, он чувствовал себя как дома.
Здесь был его дом.
А вовсе не под сенью леса Долины Теней, которую он знал и любил.
Эта паутина, тени и пустые комнаты, где бродит эхо, каким-то образом украли его сердце, забрались в голову, и стали домом.
Но когда же это произошло? И как?
Эльминстер остановился. Здесь, в самой низкой точке тоннеля, где стены блестели от сочащейся воды, на полу всегда собиралась лужица. Отсюда всегда можно было услышать эхо доносящихся из дворца звуков, и если враг с обнаженным клинком не наседал на пятки, всегда стоило подождать и послушать, что же могло ожидать тебя в ближайшем будущем.
И действительно — вот оно! Скрип сапога, потом еще раз. Кто-то ждал наверху, там, где тоннель выходил в более просторный погреб. И этому кому-то уже стало скучно.
— Мои ноги опять затекли, чтоб их, — раздался тонкий, раздраженный мужской голос, внезапный и оттого пугающий. — А он, чтоб его боги сожгли, не торопится, правда?
— Ха, — отозвался другой, не такой низкий, голос. — Наверняка ранен и устал. Не забывай, Тал его не видел: только Шторм, уходившую куда-то из города. А это значит, что Старый Маг снова в своем уме, иначе она бы его не оставила — так что он снова придет сюда. Здесь хранится магия.
— Прямо к нам в руки.
— Будем надеяться...
— Ты сомневаешься в приказах королевского мага? — это был резкий, быстрый вызов.
Ответ оказался спокойным, усталым.
— Сколько выступили против него в Тетгарде — и сколько остались в живых?
Повисла короткая пауза, потом второй ответил:
— Не хочу об этом говорить. Я... дела пошли не очень хорошо.
— Об этом знает весь дворец — а завтра будет знать весь Сюзейл. Как Тетлор?
Прозвучал громкий вздох.
— Ему все еще плохо, по правде говоря. Почти так же плохо, как Эльминстеру.
Мудрец Долины Теней криво усмехнулся в темноте и снова зашагал вперед. Стоит там стража или нет, моложе он не становился.
Не останавливаясь, он залез за пазуху своего жилета, под обожженный фартук кузнеца, зашарил в сумках в поисках вещей, которые, похоже, понадобятся, когда он достигнет конца прохода. Полезные вещички, из арфистского схрона Шторм, по крайней мере, если не стесняешься носить одежду с немодной стороны гардероба...
И все же будь проклято это безумие и магия, которую он не осмелится использовать. Вместо этого придется потратить так много времени на споры с дураками...
Вроде этих двоих, засунувших большие пальцы за пояса и с уверенностью — скорее показной, чем настоящей — преграждавших ему путь. Один был в слабо сиявшей черной коже: старший рыцарь Кормира. Второй носил одежды волшебника — а любой волшебник в королевском дворце, даже в самом пыльном и глубоком дворцовом погребе, наверняка был боевым магом.
Они смотрели на него. Старый, бородатый мужчина беззаботно шагал по темному проходу, один и без меча, и вовсе не был похож на великого волшебника. Его одежда казалась такой же старой, как он сам, изношенная, не слишком чистая, подобающая чернорабочему, который мало зарабатывает и еще меньше моется. Старые стоптанные сапоги, грязные штопаные штаны, обожженный фартук поверх жилета. Нагруженный сумками пояс, свисавший до самых бедер. Мужчина взвешивал что-то в обеих руках. Что-то темное, маленькое и круглое. И улыбался.
Эльминстер вежливо кивнул им обоим, остановился, и повисла тишина.
Долго она не продлилась.
— Мы ждали тебя, старик, — сказал тот, что в мантии, в его тонком голосе на сей раз звучала надменная угроза.
— Я об этом догадался, мальчик, — любезно ответил Эльминстер. — Когда-то я был бы польщен, но за минувшие годы столь многие проводили время, ожидая меня, что теперь весь трепет прошел.
Он по очереди всмотрелся в обоих все с той же вежливой улыбкой.
— Надеюсь, вы не разочарованы.
Двое ответили ему недружелюбными взглядами. Первого он знал — это был некий Белсарт Хокблейд, мрачный, небритый мужчина, суровый и жестокий, зато непоколебимо верный Короне. Лицо мужчины в мантии было ему незнакомо — но смахивало на виденное в битве у Тетгарда, лицо боевого мага, пытавшегося применить Искусство во время панического отступления. Напуганного до самых костей.