Нет, к алтарю. Ни одна руна не украшала этот голый круг из камня. Когда он подошел, наемники, окружив его в кольцо, подняли копья.
– Согласно закону, тот, кто оскверняет храмы, должен быть предан смерти, – прогремел один пожилой стражник, – на том же месте.
– Все верно, – подтвердил человек в длинном одеянии и снова улыбнулся. – Однако я сам выберу это место. Когда этот глупец окажется на алтаре, если угодно, можете бросить в него свои копья. Свежая кровь, пролитая на алтарь Мистры, позволит мне попробовать одно заклинание, о котором я давно мечтал.
Внутри Эльминстера клокотала ярость, а он все так же неотвратимо приближался к алтарю. Какая глупость – прийти сюда... Но сделанного не воротишь. Смерть положит конец его тщетной борьбе с Верховными Чародеями. Простите, отец... мама... Эльминстер бегом бросился вперед, надеясь каким-то чудом освободиться от магического влияния и в то же время понимая, что выбора у него нет. Ну ладно, по крайней мере он хоть умрет не бездействуя.
Чародей только улыбнулся и согнул палец. Бег замедлился до семенящей походки, пока Эл не остановился перед алтарем. Маг заставил его развернуться, и теперь они стояли лицом друг к другу.
Чародей поклонился:
– Приветствую тебя, вор. Я – правитель Илдру, Верховный Чародей Аталантара. Разрешаю тебе говорить. Кто ты?
Эльминстер обнаружил, что может шевелить губами.
– Как ты уже сказал, Верховный Чародей, – безучастно ответил он, – вор.
Чародей поднял бровь:
– Зачем ты забрался сюда сегодня ночью?
– Говорить с Мистрой,– произнес Эльминстер, удивляясь своим словам.
Илдру прищурился:
– Зачем? Ты что, маг?
– Нет, – фыркнул Эльминстер, – и этим горжусь. Я хочу свергнуть Верховных Чародеев, таких как ты, и пришел, чтобы получить помощь Мистры или проклясть ее, если она откажет.
Брови чародея снова взлетели вверх.
– Но с какой стати ты рассчитываешь на помощь Мистры?
Эльминстер хотел было пожать плечами, но обнаружил, что не может двигать ничем, кроме рта.
– Боги существуют,– медленно произнес он,– у них настоящая власть. И она нужна мне.
– Да? Я так и думал, – забавляясь, сказал чародей. – А знаешь, сначала надо учиться – много и долго, почти всю жизнь, и начать с ученика чародея, и рисковать жизнью, пробуя то или иное заклинание, которое не понимаешь, или изобретая что-нибудь свое. Какое неслыханное высокомерие – думать, что Мистра тут же тебе все даст, как только ты попросишь ее!
– Неслыханное высокомерие в Аталантаре, – негромко сказал Эльминстер, – власть Верховных Чародеев. Жизнь в этой стране под вашей властью настолько тяжела, что никто другой уже не может позволить себе роскошь неслыханного высокомерия.
Среди стражников послышался негромкий гул голосов. Илдру обвел их пристальным взглядом, и среди наемников снова воцарилась тишина. Чародей неестественно вздохнул:
– Мне надоело выслушивать колкости. Умолкни, пока тебе не захочется молить о пощаде.
Магическая сила развернула Эльминстера и заставила забраться на алтарь.
– Пока уберите копья, – приказал Верховный Чародей. – Сначала я узнаю, впустую ли болтает парень... или за этим что-то кроется.
Чародей поднял руки, произнес заклинание и, прищурясь, хмуро посмотрел на Эльминстера.
– Магии не видать, – сказал он, словно размышляя вслух, – и все-таки какая-то связь с волшебством есть, совсем маленькая способность... Я такого раньше не видел. – Он сделал шаг вперед. – Какой магией ты владеешь?
– Никакой, – выпалил Эльминстер. – Я ненавижу магию и все, что с ней связано.
– А если я освобожу тебя и раскрою твои способности, будешь ли ты верен Оленьему Трону?
– Всю мою жизнь!
Услышав такой гордый ответ, последовавший без всяких раздумий, маг прищурил глаза и прибавил:
– А Верховным Чародеям Аталантара?
– Никогда! – Крик Эльминстера эхом разнесся по залу, и чародей снова вздохнул, глядя на то, как юноша с тщетной яростью пытается спрыгнуть с алтаря.
– Хватит, – устало сказал он. – Убейте его.
Верховный Чародей отвернулся, и Эльминстер увидел, как дюжина стражников – а может, и больше – подняли копья и отступили на шаг-два для хорошего броска.
– Простите меня, мама... отец, – дрожащими губами прошептал Эльминстер, – я... я старался быть настоящим принцем!
Верховный Чародей резко обернулся:
– Что такое?
Копья уже взлетели в воздух, и Эльминстер, глядя прямо в глаза чародею, прошипел:
– Проклинаю тебя, Верховный Чародей Илдру, моей смертью и...
Эльминстер замолчал в замешательстве. Он не предполагал зайти так далеко в своем проклятии. Чародей поднял руки, чтобы произнести заклинание, и крикнул:
– Стойте! Подождите! Уберите копья!
Эл также увидел, что стражники уставились на него, словно он был драконом, да не простым, а фиолетовым, с тремя головами и девичьим телом!
А копья... они остановились, окруженные жемчужным сиянием. Эльминстер почувствовал, что может свободно двигаться, и обернулся. Повсюду вокруг него, образуя смертельное кольцо, были копья, но все они неподвижно застыли в воздухе, и, судя по выражению лица чародея, он тут был ни при чем.
Эльминстер низко пригнулся, пока эта странная магия не исчезла. От этого движения его лицо оказалось совсем близко к поверхности алтаря, и он успел заметить, как в воздухе растаяли два плававших там глаза, а на голом камне из ниоткуда возгорелось пламя.
Закричав, наемники попятились назад. Эльминстер услышал, как изумленно вскрикнул Верховный Чародей.
Потрескивая, пламя разгоралось, и из него к висящим в воздухе копьям полетели огненные шары.
Эльминстер смотрел, в изумлении открыв рот. Исходившее от алтаря золотое сияние теперь дымкой колыхалось над ним. Объятые неподдельным ужасом, стражники с криками отступили еще дальше. Эльминстер увидел, как они повернулись и, схватившись за мечи, хотели бежать, но казалось, что они мерцают и их движения замедленны, как это происходит во сне. Все медленнее и медленнее двигались солдаты, по мере того как огненные шары, подлетев, окружали пламенем их тела, не обжигая их. И тогда они замирали, тихие и безмолвные, с невидящим взглядом... застывшие в огне.
Эльминстер обернулся к Верховному Чародею. Тот также стоял неподвижно, как и остальные, золотое пламя мерцало перед его немигающим взглядом. Он уже открыл рот и поднял руки, чтобы произнести заклинание... но застыл.
Что произошло?
Пламя дрожало и изгибалось. Эльминстер в смятении глядел на его изменчивое мерцание, оно превращалось... превращалось... в кого-то высокого, одетого в темное одеяние. Стройная фигура неторопливо выступила из пламени и встала рядом. Женщина... волшебница?
Глаза цвета расплавленного золота встретились с его взглядом, язычки пламени танцевали в них.
– Приветствую тебя, Эльминстер Омар, принц Аталантара.
Потрясенный Эльминстер отступил на шаг. Нет, никогда прежде он не видел этой величественной госпожи и никого столь дивной красоты. С замиранием сердца он спросил:
– Кто ты?
– Та, что наблюдала за тобой годами, надеясь увидеть великие свершения, – последовал ответ.
У Эльминстера перехватило дыхание.
В ее темных бездонных глазах мерцала тайна, а голос мелодично переливался. Улыбнувшись, она подняла руку, и тут же на ладони возник сверкающий металлический скипетр. Никогда прежде Эльминстер не видел ничего подобного, прямо у него на глазах скипетр загорелся голубоватым магическим огнем, и сразу стало понятно, что в нем кроется неизмеримая сила.
– Этот скипетр, – негромко сказала прекрасная незнакомка, – поможет тебе в одно мгновение уничтожить всех твоих врагов в этом храме. Только пожелай и произнеси вслух слово, написанное на нем.
Она отпустила скипетр, и тот чуть приподнялся над ее ладонью, а затем плавно поплыл к следившему за ним Эльминстеру. Прищурив глаза, юноша взял его; в руке, потрескивая, затрепетала безмолвная сила, лицо осветилось. Повернувшись к застывшим наемникам, он с безжалостным ликованием поднял свое оружие. Волшебница наблюдала за ним. Бесконечно долгое мгновение он стоял неподвижно, потом, осторожно наклонившись, положил скипетр на каменный пол перед собой.
– Нет, – сказал он, взглянув ей прямо в глаза, – это будет неправильно – нельзя использовать магию против тех, кто беспомощен. С этим я и борюсь, госпожа.
– Да? – Она вдруг с вызовом вскинула голову и пристально посмотрела на него. – Ты боишься его?
Эльминстер пожал плечами.
– Немножко, – он все так же смотрел ей прямо в глаза, – больше боюсь, что сделаю что-нибудь не так. В твоем скипетре кроется великая сила. Такая магия может натворить много зла, если ею пользоваться легкомысленно. Мне бы не хотелось, чтобы королевства исчезли по моей вине. – Эл покачал головой. – Обладать небольшой властью может быть... приятно. Но никому нельзя давать ее слишком много в одни руки.
– А сколько это «слишком много»?
– Для меня, госпожа, сколько угодно. Я ненавижу магию. Чародей убил моих родителей – из собственной прихоти или так, поразвлечься после обеда. Чтобы разрушить целую деревню, ему потребовалось меньше времени, чем понадобится мне, чтобы рассказать тебе, как это случилось. Никто не должен обладать могуществом настолько, чтобы сотворить подобное.
– Значит, магия – зло?
– Да, – резко ответил Эльминстер, но, взглянув на красавицу, добавил: – А может, и нет, но эта сила уродует людей и заставляет их служить злу.
– Ах вот как, – ответила она. – А меч – это зло?
– Нет, госпожа, но он опасен. Не всякому следует доверять его.
– Да? А кто же тогда остановит тиранов – Верховных Чародеев, к примеру?
Эльминстер сердито нахмурился:
– Я не понимаю твоих умных слов, госпожа. Ты хочешь обмануть меня?
– Нет, – последовал кроткий ответ. – Я хочу заставить тебя думать, прежде чем бросаться своими умными словами и скорыми самоуверенными суждениями. Поэтому спрашиваю тебя снова: меч – это зло?