– А что потом? – спросил Эльминстер, отхлебывая большой глоток эля.
Мириала приподняла изящную бровь:
– Это же твоя месть.
Поставив кружку, Эльминстер слизнул пену с пробивающихся усов. Казалось, Мириала забавляется, но ее спутнику было не до шуток.
– Никогда не думал, что скажу такое, но после Илхундила и этих волшебников-рабовладельцев... я по горло сыт местью. – Он поднял глаза. – Итак, как бы нам все устроить? Напасть на Аталгард и попробовать уничтожить всех, каких можно, Верховных Чародеев, пока они ничего не поняли?
Мириала пожала плечами и ответила, все так же глядя на свою кружку:
– Есть люди, которые чувствуют особое возбуждение, когда разрушают и убивают. У большинства же этот восторг быстро проходит. Боги не попускают, чтобы творящие зло жили долго' если чародей своей магией только и делает, что убивает, то обычно ему на пути попадается другой чародей, делающий то же самое, но в запасе у него будет на пару заклинаний больше. – Она взглянула на Эльминстера. – Если ты хочешь напасть на Верховных Чародеев и обрушить на них всеуничтожающие огненные шары, то неплохо было бы держать в голове, чего и сколько ты при этом попутно разрушишь, – а ведь все это Аталантар, королевство, за которое ты сражаешься. И совсем необязательно, что все чародеи будут вызывать тебя на честный бой, один на один, и при этом каждый следующий будет вежливо ждать своей очереди умереть.
Эльминстер вздохнул:
– Значит, прятаться и из года в год делать потихоньку свое дело. – Он отхлебнул из кружки. – Расскажи мне, как, по-твоему, нам все устроить. Ты старше меня, и я сделаю так, как ты скажешь.
Мириала покачала головой:
– Эльминстер, тебе уже давным-давно пора начать думать самому. Смотри на меня не как на свою наставницу, но как на союзницу в борьбе.
Эльминстер угрюмо взглянул на нее и, медленно кивнув, сказал.
– Ты, как всегда, права. Ну что же... если сейчас благоразумнее избегать большой волшебной битвы, то, наверное, надо выманивать Верховных Чародеев так, чтобы можно было сражаться с ними один на один и они не смогли бы позвать на помощь своих союзников. Придется расставить кое-какие ловушки... И если даже только мы вдвоем выступим против них, рано или поздно нам все равно не избежать большого сражения. Если и мы, и Верховные Чародеи будем бросать друг в друга огненные шары, то, пожалуй, возникнет пожар.
Мириала кивнула.
– Что хочешь этим сказать? – тихо спросила она.
– Нам нужны союзники – те, кто будет сражаться на нашей стороне, – сказал Эл. – Но кто? – Насупившись, он уставился в стол.
Мириала подняла кружку и стала задумчиво рассматривать в ней свое отражение.
– Ты не раз говорил мне, что хочешь, чтобы Верховных Чародеев постигла справедливая кара, – осторожно подбирая слова, сказала она. – А что может быть более правильным, чем позвать эльфов Высокого Леса, воров Хастарла, Хелма и его рыцарей? Это и их королевство тоже. Королевство, за свободу которого ты сражаешься.
Эльминстер собрался было отрицательно мотнуть головой, но передумал и медленно прищурил глаза.
– Ты права, – сказал он негромко. – Почему я всегда так слеп?
– Невнимательный. Я уже говорила тебе об этом, – жестко ответила Мириала. Эл раздраженно взглянул на нее, но она улыбнулась и нежно погладила его по руке. Он улыбнулся в ответ.
– Придется мне завернуться в магию и постранствовать по королевству, чтобы поговорить с ними, – неторопливо сказал Эльминстер, обдумывая их план, – потому что они не знают тебя. – Он сделал еще глоток эля. – А так как меня могут заметить Верховные Чародеи, будет немудро открывать врагу сразу все козыри. Побудь лучше пока в тени.
Темноглазая волшебница кивнула:
– Уж я лучше буду поблизости, так, на всякий случай, вдруг Верховные Чародеи возьмутся за тебя серьезно. Можно в каком-нибудь другом обличье, и тогда, если понадобится, я смогу сражаться рядом с тобой.
Эл улыбнулся ей:
– Чего я сейчас меньше всего хочу, так это расставаться с тобой. Но удастся ли поднять простой народ? – И тут же сам ответил на свой вопрос: – Нет, они побегут при первом же огненном шаре, брошенном в них. А если и поднимутся, то будут сражаться наугад, пока королевство не покроется такими же развалинами, как если бы разъяренные Верховные Чародеи использовали свои заклинания без всякого ограничения... И независимо от того, победим мы или проиграем, люди будут умирать сотнями, словно овцы, которых ведут на бойню.
Мириала кивнула:
– Эльфы были первыми, кто обучил тебя магии... и, похоже, они могут стать самыми важными союзниками.
Эл нахмурился:
– Они используют магию, чтобы помогать, воспитывать и принимать другой облик, но не для того, чтобы уничтожать и взрывать в битве своих врагов.
Мириала повела плечом:
– Если ты ищешь таких соратников, которые, стоя рядом, будут усиливать твои заклинания, знай: в этой борьбе будет разрушена большая часть королевства. Надо найти союзников, обладающих силами, которых тебе не хватает... и от их решения, оказать тебе поддержку или нет, будет зависеть очень многое. Но прежде чем ты вступишь в переговоры со всеми остальными, необходимо узнать, на твоей ли стороне эльфы. Более того, тебе известно, где их найти... и вряд ли какой-нибудь Верховный Чародей выследит тебя в Высоком Лесу, если уж его сравнивать с Хастарлом или Отрожьем. Эльминстер кивнул:
– Разумно. Когда начнем?
– Прямо сейчас, – ответила Мириала.
Они обменялись улыбками. В следующий миг две кружки со стуком опустились на стол. Хозяин таверны с мрачным видом поспешил забрать их.
В кружках что-то громыхнуло, и, заглянув внутрь, он обнаружил на дне каждой из них по серебряной монете. Хозяин повеселел и, пожав плечами, выловил липкие от пивной пены монетки. Подбросив их, он направился к стойке. Чародейские монеты ничем не хуже любых других...
Эльминстер остановился, когда они подошли к пригорку в самом сердце Высокого Леса. Опустившись на колени, он помолился Мистре, а затем присел на плоский камень около небольшого озерца. Почти тут же его магическая защита замерцала. Что-то невидимое – без сомнения, эльф – коснулось ее, пытаясь выяснить, кто он такой. Эл встал, оглядывая сумрачный лес,– деревья с тенистыми вершинами и голубоватой листвой теснились вокруг пригорка.
– Рад нашей встрече! – приветливо крикнул он и опять присел на камень.
В затянувшейся тишине Эльминстер терпеливо ждал. Наконец эльф в коричневато-зеленом одеянии молча выступил из мрака под деревьями, в руке он держал лук. Его лицо было спокойно, но глаза отнюдь не дружелюбны.
– Верховные Чародеи не приветствуются здесь,– сказал он, доставая стрелу.
Эльминстер не шевельнулся.
– Да, я – маг, но не Верховный Чародей, – спокойно ответил он.
Эльф не опустил оружие.
– Кто еще может знать об этом месте?
Пока он говорил, еще семь эльфийских лучников выступили из-под деревьев и окружили пригорок. Наконечники их нацеленных стрел испускали голубоватое сияние, – слишком много магии, даже для самой сильной защиты.
– Я жил здесь больше года, – ответил Эл, – и учился магии.
Взгляд серебристых глаз застыл.
– Это не так, – последовал быстрый ответ. – Говори правду, человек, если хочешь остаться в живых!
– Но я жил здесь, как я уже сказал, и, более того, шестеро эльфов поклялись, что будут помогать мне, когда и если я попытаюсь уничтожить Верховных Чародеев.
Эльф прищурил глаза:
– Да, я клялся в такой помощи, но женщине, а не мужчине.
– Я и есть та женщина, – твердо сказал Эльминстер, продолжая все так же сидеть на камне посреди веселого смеха, который последовал за его словами. Он спокойно оглядел насмешливые лица. – Ваша магия могущественнее, чем у большинства чародеев, так неужели вы не верите, что можно по своему желанию менять обличье?
Эльфийские глаза замерцали.
– Не то чтобы нельзя... но зачем? – последовал ответ. – Люди никогда не делают такое дольше чем на одну ночь, чтобы повеселиться или чтобы выбраться из какой-нибудь безвыходной ситуации. Это не в их природе: владеть собой так долго.
Эльминстер медленно развел пустыми руками:
– Скажите Браэру—Баэритрину, – что теперь я сильнее, чем тогда... и узнал еще несколько новых заклинаний.
Глаза эльфа снова замерцали, он повернул голову.
– Пойди, – сказал он одному из лучников, – и приведи сюда Баэритрина. Если этот человек тот, за кого себя выдает, то Баэритрин сумеет распознать это, а заодно и расскажет нам все, что следует о нем знать.
Лучник повернулся и скользнул в полумрак под деревьями, усеянный шляпками грибов. Эл кивнул и стал внимательно разглядывать кристально чистое озерцо. На миг ему показалось, что на него оттуда смотрят задумчивые глаза... но нет, наверное, только показалось. Эльминстер спокойно сидел, не обращая внимания на стрелы, нацеленные на него, пока его магическая защита не замерцала снова. Убрав ее, он тут же почувствовал, как кто-то легко, словно пером, коснулся его сознания. Затем связь оборвалась, и из-под деревьев вышел Браэр. Он ничуть не изменился со времени их последней встречи.
– Похоже, Элмара, время кое-что изменило в тебе, – сдержанно сказал он.
– Браэр! – Эл вскочил на ноги и бросился вниз по склону, чтобы обнять своего старого учителя.
Тот поцеловал его, словно Эльминстер все еще оставался девушкой, а затем, выскользнув из объятий, сказал:
– Полегче, принц! Эльфы гораздо изящнее – и деликатнее, – чем люди.
Они рассмеялись, и наблюдавшие за ними эльфы опустили луки. Браэр проницательно взглянул в глаза Эльминстеру... и кивнул, словно что-то прочитал там:
– Ты пришел просить нашей помощи в борьбе против Верховных Чародеев. Садись и рассказывай.
Когда они вернулись к камню, Эльминстер обнаружил, что их окружает дюжина молчаливых эльфов. Он оглядел их, но никто не улыбнулся ему в ответ. Эл глубоко вздохнул.
– Хорошо, – начал он... но больше не сказал ни слова.