Эл подался вперед:
- Вы знаете, откуда в этих хранилищах появилась каждая вещь, даже самая безделица?
Сиринши усмехнулась:
- Конечно. Иначе какая польза в долгой жизни и хорошей памяти, если вы ими не пользуетесь?
Эл удивленно покачал головой. Помолчав, он сказал:
- Все же, простите меня… народ, который носил или создавал это… Не могут же они все быть вашими родственниками. Ведь потомки этого Силтрала, например, не были эльфами. И все же вы чувствуете свою общность… с чем?
- С королевством моей семьи, - спокойно ответила волшебница. - Я - Олуэваэра Эстелда, последняя в роду. Я поднялась выше соперничества домов и считаю всех корманторцев своей семьей. Это заставляет меня жить так долго, точнее говоря, продолжать жить после того, как ушли все, кого я любила.
- Как же это трудно? Одиноко? - тихо спросил Эл, приблизившись к Сиринши, чтобы заглянуть в глубину ее глаз.
Иссохший старый эльф выдержал этот взгляд. Ее глаза были подобны голубому пламени на фоне штормового неба.
- Вы гораздо добрее и гораздо чище, чем многие люди, каких я когда-либо видела, - так же тихо сказала она,- Я начинаю желать, чтобы над вами не висел приговор правителя Кормантора.
Эл развел руками.
- Я тоже предпочел бы обойтись без этого, - с улыбкой признался он.
Сиринши улыбнулась ему в ответ и бодро сказала:
- Ну, нам лучше всего продолжить. Докопайтесь до того меча, что у вас под коленом, вон там. Я расскажу вам о целой веренице лордов, что его носили…
Несколько часов спустя она сказала:
- Не хотите ли чая, собранного на ночной поляне?
Эл поднял глаза:
- Я никогда еще не пил такого напитка, но если он не из грибов, то хочу.
- Нет, нет, в нем совсем другие ингредиенты, - успокоила она, и оба рассмеялись. - Точнее сказать, в нем есть грибы, и в то же время нет. Это не опасно. Чай отличается от того, что пьют высокомерные леди в Кормире и Кондате, - добавила она.
- О, так вы имеете в виду, что это похоже на бренди? - невинно спросил Эл, а она сначала поджала губы, но опять не удержалась и хихикнула.
- Я немного сделаю для нас обоих,- пообещала она, поднимаясь. Потом через плечо оглянулась на Эльминстера, который терпеливо выкапывал нагрудник кирасы из-под очередной груды монет. Кираса была сделана из цельного куска красной меди в виде двух женщин-зверей с оскаленными львиными мордами. - Вы когда-нибудь спите, человек? - с любопытством спросила она.
Эл поднял взгляд:
- Если устал, то да. Но мне требуется не много времени для сна.
- Какой-нибудь из ваших богов помогает вам?
Эл кивнул и нахмурился, глядя на нагрудник.
- Этот лев, - спросил он, - у него глаза находятся на языке, вот, а…
Высотой во всю длину руки Эльминстера бюст давным-давно умершей королевы Элдарты исчезнувшего эльфийского королевства Ларлота был изваян из мрамора. Бюст подлетел к принцу под прямым углом и почти ласково стукнул за правым ухом. Эл так и не понял, что его ударило.
Когда он очнулся, голова раскалывалась от боли. Он чувствовал себя так, будто кто-то ткнул кинжалом в его правую руку, потом выдернул ее, а потом вставил на место. Туда-обратно, туда-обратно. Бр-р-р.
Он застонал, перевернулся и услышал звон монет, потому что скреб по ним сапогами. Что случилось?
Глаза остановились на мягком, немигающем свете. Сияние исходило от драгоценных камней, которыми был украшен потолок. Ах да, он в Хранилище Мудрости, у Сиринши, до тех пор пока коронель не придет проверять, что он выберет, чтобы унести с собой отсюда в будущее.
- Леди… ой… Сиринши? - позвал он и снова застонал. Попытка заговорить принесла ему новую боль.- Леди… ох… Олуэваэра?
- Я здесь, - ответил ему слабый, ворчливо-жалобный шепот, и он повернулся на звук.
Старая чародейка лежала на груде сокровищ распростертой птицей. На теле, теперь почти нагом, украшенном большим количеством морщин и пигментных пятен, не было видно следов какого-либо недавнего насилия. Держась за голову, Эл пополз к Сиринши.
- Леди? - спросил он. - Вы ранены? Что с вами приключилось?
- Я напала на вас, - уныло призналась она, - и вот поплатилась.
Эл с изумлением уставился на нее:
- Вы?…
- Человек, мне стыдно, - продолжала она, и губы у нее задрожали. - Так долго искать друга, найти его и поступиться дружбой ради верности королевству… Я сделала то, что считала правильным, и ошиблась.
Эл положил гудящую голову на монеты рядом со Сиринши так, чтобы заглянуть в ее глаза. Они были полны слез.
- Леди, - ласково сказал он, тронутый печалью ее голоса, - во имя любви к вашим и моим богами, расскажите мне, что случилось.
Несчастная, одинокая, отчаявшаяся, волшебница поглядела ему прямо в глаза:
- Я совершила непростительное.
- И что это было? - Эл почти умолял, усталым жестом уговаривая ее говорить дальше.
Она чуть не улыбнулась на этот жест и печально ответила;
- Элтаргрим просил меня изучить все, что есть в вашем мозгу, когда вы будете спать. Но время шло, и день и ночь, а вы все еще разбирали эти сокровища, без всяких признаков сонливости. Тогда я спросила у вас, и вы сказали, что спите очень мало.
Эл кивнул, и под его щекой звякнули монеты.
- И чем вы меня ударили?
- Бюстом Элдарты из Ларлота,- пробормотала она,- Эльминстер, мне очень жаль…
- Как и мне, - с чувством признался он. - Умеют эльфийские маги изгонять головную боль?
Она ахнула и всплеснула руками:
- Здесь? - Она протянула два пальца, коснулась больного места на его голове и что-то забормотала.
И боль стекла с его головы вниз по шее прохладной водой.
Эл со вздохом поблагодарил ее и соскользнул с монет на пол.
- Итак, вы решили поработать с моим мозгом, пока я беспомощен, и…
Что-то смутно припоминая, он встал и встревожено наклонился над эльфом.
- Мистра уже поджидала меня, так же как и коронеля, - промолвила Сиринши с подобием улыбки на губах. - Она оберегает вас, молодой человек. Она вышвырнула меня из вашего мозга. И сообщила, что расположила в вашем мозгу заклинание так, что оно разнесет меня в пыль.
Эл во все глаза смотрел на нее, а потом погрузился в себя в поисках новых заклинаний. Их не было. С этим что-то нужно делать. Без единого сплетенного заклинания и без возможности вызвать на помощь самоцвет он был беззащитен среди всех этих кичливых эльфов.
А, вот, так и есть! Смертельно опасная магия, такой он еще не знал - настолько же мощная, насколько и простая. Одно прикосновение, и эльфийская кровь закипит от нее в любом эльфийском теле, вмиг превратившись в пыль. И не помогут ни доспехи, ни защитная магия, ни…
Он содрогнулся. Это заклинание было гибельным.
Когда он пришел в себя, прохладные, почти детские пальцы стиснули его запястье и притянули его руку к гладкой, прохладной плоти. Плоти, которая ощущалась как…
Он посмотрел вниз. Сиринши обнажила свою грудь и положила его руку прямо на нее.
- Леди, - воскликнул он, глядя в печальные голубые огоньки ее глаз, - что?…
- Воспользуйтесь этим заклинанием, - попросила она, - я меньшего не заслуживаю.
Эл осторожно убрал ладонь и прикрыл голое тело колдуньи одеждой.
- А что сделал бы со мной коронель потом? - спросил он, передразнивая виноватый тон Сиринши. - Просто беда с такими трагическими типами, как вы. Никогда не думаете о том, что будет дальше!
Принц улыбнулся и увидел, что она пытается улыбнуться в ответ. И тут же обнаружил, что она плачет, тихие слезы катились из старческих глаз.
Он непроизвольно наклонился и поцеловал ее в щеку:
- Да, вы совершили непростительное. Вы обещали мне чай, собранный на ночной поляне, - и я до сих пор его хочу.
Колдунья постаралась улыбнуться, но тут же снова ударилась в рыдания. Тогда Эл обнял ее и принялся укачивать и утешать, как ребенка. Оказалось, она ничего не весит.
Эльфийская волшебница все еще всхлипывала, обняв его за шею, когда прямо перед его носом появились в воздухе две чашки чая ночной поляны.
Эльминстер давно потерял счет вещам, которые ему казались самыми нужными. Там была корона, которая позволяла надевшему ее выглядеть моложе; перчатка, которая могла восстановить поврежденную кожу разбитого или израненного лица одним прикосновением, и еще много других чудесных предметов. Все, что ему нравилось, Сиринши откладывала в сторону, потом складывала в сундук в центральной купольной палате. Но казалось, что он едва ли осмотрел двадцатую часть того, что там хранилось, и глаза Сиринши снова грустнели.
- Эл, - сказала она, когда он отбросил в сторону флейту, принадлежавшую эльфийскому герою Эргларео из Длинной Стрелы, - ваше время истекает.
- Я знаю, - бросил он. - А это что?
- Покров, который изгоняет болезни и вредных насекомых с тех деревьев или кустов, которые он накрывает. Он остался от мага эльфов Раэрантура из…
Но Эльминстер был уже далеко от нее, он спешил к сундуку с выбранными вещами. Леди Эстелда замолкла и только грустно наблюдала, как он уходит от нее по коридору. Она не осмеливалась помогать ему даже при переносе монет из опасения, что кто-нибудь из магов Суда, желая смерти этому незваному гостю, может издалека подсматривать за ней в магический кристалл.
Эльминстер возвратился, глаза у него были усталые.
- Долго еще? - спросил он.
- Вздохов десять, - жалея его, ответила она, - может быть, двадцать. В зависимости от их терпения.
- И все ради моей смерти,- пробормотал Эл и прилег рядом с ней.
Интересно, случайно ли ее рука трижды за последний, очень короткий, промежуток времени легла на эту хрустальную сферу?
- А это что? - спросил он, выдергивая шар.
- Кристалл, через который можно увидеть водные пути, пролегающие через королевство: и на поверхности, и под землей, на любом шагу путешествия. Все будет доступно для глаз. В него можно увидеть дамбы бобров, или другие препятствия, или источники нечистот, - торопливо, на одном дыхании, объясняла Сиринши. - Он был создан для ныне павшего дома Клатарла одним искусником по имени…