Варвар, весь забрызганный чужой кровью, тащил за волосы женщину, направляясь в дом, где находились Элрик с Мунгламом. Женщина не пыталась сопротивляться, на ее лице застыла гримаса ужаса от увиденного.
Элрик прорычал:
— Найди себе другое гнездышко, это уже занято.
Человек ответил:
— Здесь хватит места для того, что мне нужно.
И тут напряженное тело Элрика среагировало помимо его воли. Его правая рука метнулась к левому бедру, пальцы сомкнулись на эфесе Буревестника. Меч выскользнул из ножен, а Элрик шагнул вперед. Его малиновые глаза сверкали ненавистью. Он одним ударом убил варвара, а потом нанес уже ненужный удар, разрубая его пополам. Женщина осталась там, где лежала. Сознания она не потеряла, но пошевелиться не могла.
Элрик поднял ее безвольное тело и бережно передал Мунгламу.
— Отведи ее наверх к остальным,— резко бросил он.
Покончив с жителями, варвары приступили к грабежу, а заодно подожгли город. Элрик встал в дверях.
Грабить тут было почти нечего, но, одержимые жаждой разрушать, они давали выход злобе, уничтожая имущество горожан и поджигая разрушенные, разграбленные дома.
Буревестник свободно висел на руке Элрика, который смотрел на горящий город. На его лице тени мешались со зловещими отблесками пламени, рвущегося все выше в туманное небо.
Вокруг него варвары делили свою жалкую добычу. Время от времени раздавались женские вопли, перекрывавшие другие звуки — грубые крики и звон металла.
Потом он услышал звуки, непохожие на те, что раздавались прямо рядом с ним. К голосам разбойников примешивался чей-то новый голос — жалобный, умоляющий. Из дыма появилась группа варваров, во главе которой шел Терарн Гаштек.
В пальцах он сжимал кровавый обрубок — человеческую руку, отсеченную в запястье. За ним шествовали несколько его командиров, которые тащили за собой голого старика. Все его тело было в крови, хлеставшей из обрубков рук.
Увидев Элрика, Терарн Гаштек нахмурился, а потом крикнул:
— Ну, чужеземец, ты видишь, как мы ублажаем наших богов. Наши дары куда лучше, чем та еда и кислое молоко, которое им подносил этот боров. Но скоро он за это ответит, я это обещаю. Правда, священник?
Жалобный вой прекратился, и старик поднял гневные глаза на Элрика. Голос его поднялся до высоты безумного вопля, вызывавшего скорее отвращение, нежели жалость.
— Вы, собаки, можете сколько угодно лаять на меня! — выкрикнул он.— Мират и Т’ааргано отомстят за священника и разрушение храма. Вы принесли сюда огонь — в огне вы и погибнете.— Он вытянул кровавый обрубок руки в сторону Элрика.— А ты... ты предатель, ты предавал не раз, я вижу это по тебе. Хотя сейчас ты...— Священник перевел дыхание.
Элрик облизнул губы.
— Я тот, кто я есть,— сказал он.— А ты — просто жалкий старик, который скоро умрет. Твои боги не могут повредить нам, потому что мы их не почитаем. Я больше не желаю слушать твой безумный бред!
На лице старика-священника было знание и о прошлой пытке, и о грядущей. Казалось, он, взвесив это, выбрал молчание.
— Побереги голос для крика,— сказал Терарн Гаштек потерявшему ощущение реальности священнику.
И тут Элрик сказал:
— Убивать священника — дурное предзнаменование, Поджигатель.
— Ты слабак, мой друг. Мы отдадим его в жертву нашим богам, и это принесет нам удачу. Можешь не сомневаться на сей счет.
Элрик отвернулся. Входя в дом, он услышал крик боли, прорезавший ночной воздух, а последовавший за ним смех вызывал ужас.
Позднее, когда продолжавшие гореть дома все еще освещали округу, Мунглам и Элрик, с тяжелыми тюками на плечах и каждый в обнимку с женщиной, отправились, изображая пьяных, к границе лагеря. Мунглам, оставив тюки и женщин с Элриком, пошел обратно и вскоре вернулся с тремя лошадьми.
Они развязали тюки и выпустили оттуда детей, женщины молча сели в седла, а Элрик с Мунгламом подсадили детей.
Потом лошади поскакали прочь.
— А сейчас,— свирепо сказал Элрик,— мы должны разработать план и попытаться воплотить его, независимо от того, найдет гонец Дивима Слорма или нет. Еще одной такой резни я не вынесу.
Терарн Гаштек напился до бесчувствия. Он лежал в верхней комнате одного из уцелевших домов.
Элрик и Мунглам подкрались к нему. Элрик остался в дверях, чтобы им никто не помешал, а Мунглам, став перед варваром на колени, ловкими пальцами залез под его одежду. С победной улыбкой он вытащил извивающегося кота, а вместо него засунул чучело кролика, заблаговременно им приготовленное для этой цели. Крепко держа зверька, он поднялся и кивнул Элрику. Они осторожно выбрались из дома и прошли по погрузившемуся в хаос лагерю.
— Я проверил — Дринидж Бара лежит в большой телеге,— сказал Элрик другу.— Поторопимся. Главная опасность позади.
Мунглам спросил:
— А что мы будем делать, когда кот и Дринидж Бара обменяются кровью и душа колдуна вернется к нему?
— Я надеюсь, что объединенными усилиями мы сможем удержать варваров, вот только...— Он замолчал — им навстречу, пошатываясь, шла большая группа воинов.
— Это Чужестранец и его маленький приятель,— рассмеялся один.— Куда это вы направляетесь, друзья?
Элрик почувствовал их настроение. Бойня ушедшего дня не до конца утолила их жажду кровопролития. Они напрашивались на неприятности.
— Да так, никуда,— ответил он. Варвары окружили их со всех сторон.
— Мы много всякого слышали о твоем длинном мече, чужестранец,— ухмыльнулся один из них.— А мне вот хочется проверить, чего он стоит против настоящего оружия.— Он обнажил свой кривой меч.— Что скажешь?
— Я тебя прощаю,— холодно ответил Элрик.
— Ты очень великодушен. Но я хочу, чтобы ты принял мое приглашение.
— Дайте нам пройти,— сказал Мунглам.
На лицах варваров появилось жестокое выражение.
— Это так вы разговариваете с покорителями мира? — сказал главный из них.
Мунглам сделал шаг назад и вытащил меч. Кот извивался в его левой руке.
— Пожалуй, нам придется покончить с этим,— сказал Элрик другу. Он извлек из ножен рунный меч, который запел тихо и насмешливо, и варвары, услышав мелодию, встревожились.
— Так что же? — сказал Элрик, выставляя вперед свой почти разумный меч.
Варвар, бросивший ему вызов, заколебался. Потом он выдавил из себя:
— Чистый металл посильнее любого колдовства.— С этими словами он бросился вперед.
Элрик, благодарный за представившуюся ему возможность мести, сделал ложное движение, отразил удар кривого меча и нанес ответный, которым раскроил врага поперек. Варвар умер, испустив стон. Мунгламу пришлось противостоять сразу двоим. Одного он быстро убил, но другой оказался слишком резвым — его меч ранил Мунглама в плечо. Он взвыл от боли и выпустил кота. Тогда в дело вмешался Элрик, прикончивший стремительного варвара. Буревестник звучно пел панихиду. Остальные варвары повернулись и бросились наутек.
— Он тебя сильно ранил? — тревожно спросил Элрик, но Мунглам не отвечал — он стоял на коленях, вглядываясь в темноту.
— Быстрее, Элрик,— ты не видишь кота? Я выронил его в драке. Если мы потеряем кота, то и нам конец.
Они принялись в отчаянии обыскивать лагерь.
Однако их поиски ни к чему не привели, потому что кот с проворством, свойственным его роду, освободился от пут и спрятался.
Несколько мгновений спустя они услышал шум, доносившийся из дома, где обосновался Терарн Гаштек.
— Он обнаружил пропажу! — воскликнул Мунглам.— Что нам теперь делать?
— Не знаю. Будем искать и дальше и надеяться, что он не станет подозревать нас.
Они продолжили безуспешные поиски. Вдруг к ним подошли несколько варваров. Один из них сказал:
— Наш вождь хочет поговорить с вами!
— О чем?
— Он вам сам скажет. Идем.
Они неохотно пошли с варварами и скоро оказались перед взбешенным Терарном Гаштеком. Он сжимал когтистой рукой чучело кролика, а его лицо было перекошено от гнева.
— У меня украли то, что давало мне власть над колдуном,— взревел он.— Что вы об этом знаете?
— Я тебя не понимаю,— сказал Элрик.
— Пропал кот, а на его месте оказалась вот эта дрянь. Я недавно застал вас за разговором с Дриниджем Барой. Я думаю, это ваших рук дело.
— Нам об этом ничего не известно.
Терарн Гаштек зарычал:
— В лагере беспорядки. Мне понадобится целый день, чтобы привести моих людей в чувство: дай им раз послабление — и они уже никогда не будут подчиняться. Но когда я восстановлю порядок, я допрошу всех до единого. Если вы сказали правду, то будете отпущены, а пока у вас будет достаточно времени, чтобы пообщаться с колдуном.— Он дернул головой.— Увести их, разоружить, связать и бросить в одну будку с Дриниджем Барой.
Когда их вели по лагерю, Элрик шепнул Мунгламу:
— Мы должны бежать и найти кота, а пока не будем терять возможности поговорить с Дриниджем Барой.
Дринидж Бара в темноте ответил на предложение Элрика:
— Нет, брат-чародей, я не буду тебе помогать. Я не хочу рисковать, пока кот не в моих руках.
— Но Терарн Гаштек больше не может тебе угрожать.
— А если он найдет кота, что будет тогда?
Элрик не ответил. Он лежал, связанный, на жестких досках фургона, и каждое движение причиняло ему боль. Он намеревался продолжить разговор, но тут полог приоткрылся и в фургоне оказался еще один связанный человек. В темноте раздался голос Элрика — он спросил на языке Востока:
— Кто ты?
Человек ответил на языке Запада:
— Я тебя не понимаю.
— Значит, ты с Запада? — переспросил Элрик на всеобщем языке.
— Да, я гонец из Карлаака. Меня поймали эти вонючие шакалы, когда я возвращался в город.
— Что? Ты тот самый человек, которого посылали за Дивимом Слормом? За моим родичем? Я Элрик из Мелнибонэ.
— Мой господин, значит, мы все здесь пленники? О боги, теперь Карлаак неминуемо погибнет.
— Ты нашел Дивима Слорма?
— Да, я догнал его вместе с его отрядом. К счастью, они оказались ближе к Карлааку, чем мы думали.