Это может показаться странным, но люди, входившие в Межрегиональную депутатскую группу, отнюдь не были врагами Горбачева. Напротив, некоторые из них на трибуне съезда сумели сформулировать программу горбачевской перестройки настолько прозрачно и конкретно, что она, наконец, стала понятной и большинству народа, сидевшему у своих телевизоров.
Можно даже утверждать, что почти все члены МДГ по-разному, но с уважением относились лично к Михаилу Сергеевичу, а некоторые просто благоговели перед ним. И тем не менее по какому-то сложному комплексу причин эта «оппозиция» была для Горбачева неприемлема, она не вписывалась в его планы, казалась ему опасной.
Дело доходило до абсурда. Эти люди, которые были настоящими харизматическими лидерами, с которыми он тепло здоровался на съезде, которых внимательно выслушивал и которые могли ему просто позвонить по телефону, — почти все находились под колпаком у КГБ, их телефоны стояли на «прослушке» (как говорят об этом воспоминания Болдина), за каждым их шагом следила агентура.
Но ведь по-другому и быть не могло!
Для КГБ СССР лица, выступавшие на демократических митингах, хотя и были народными депутатами, все равно оставались подстрекателями, врагами, опасными элементами, а вовсе не политическими союзниками. В случае необходимости КГБ собирался их арестовывать и даже «стрелять на поражение».
Огромные московские митинги, собиравшиеся в 1989 и 1990 годах, проходили при непосредственном участии лидеров межрегионалов — Ельцина, Афанасьева, Старовойтовой, Сахарова, Гдляна, Бурбулиса, Станкевича. Таким образом, все они автоматически попадали в разряд «экстремистов», хотя всегда пытались сделать все возможное для предотвращения любых столкновений, любых провокаций.
Вот так непросто все было заверчено и закручено в этой новой «горбачевской стране». С одной стороны — друзья. С другой — враги. С одной — реальные кандидаты на серьезное участие в парламентской политике. С другой — объекты для «наружного наблюдения».
Не было никакого единства и в среде самих «оппозиционеров». Это были очень разные люди, с разными убеждениями и разными характерами.
Погоду в МДГ делали «профессора», представители академической элиты. Все они, во-первых, были членами партии; во-вторых, людьми умеренных и осторожных взглядов. Все они (кроме Сахарова и Старовойтовой, а также молодых демократов новой волны) попали в политику, в общем-то, случайно. Перспектива вести за собой «массы», участвовать в митингах и демонстрациях, вести большую организаторскую работу, бороться с официальной властью (как-никак оппозиция!) и вообще бороться с кем-то и чем-то — их, по большому счету, сильно смущала. Роль экспертов, судей, учителей была для них намного привычнее.
Ну и, наконец, самое главное: у них была психология успешных, состоявшихся, востребованных обществом людей. В этом смысле Михаил Сергеевич Горбачев, как руководитель страны, открывший им путь наверх, в политику, был для них, так сказать, «базовой ценностью».
Не случайно осенью на совещаниях МДГ появился посланец Горбачева — Евгений Максимович Примаков. Многих из «профессорского крыла» МДГ он знал лично, разговаривал с ними на одном языке, от каких-то «необдуманных действий» мог отговорить и в любом случае представлял собой мост между властью и новоявленной оппозицией.
Николай Игнатьевич Ельцин и Клавдия Васильевна Ельцина (Старыгина). 1960-е гг.
Дом в селе Бутка. 1960-е гг.
Железнодорожная школа Березников, где учился Борис Ельцин
Борис Ельцин — студент. 1950-е гг.
Борис Ельцин (справа) в общежитии Уральского политехнического
Курсант Ельцин (второй слева) на военных сборах
Тренер женской волейбольной команды
Борис и Наина Ельцины — молодые супруги. 1950-е гг.
Молодой отец. Конец 1950-х гг.
Наина Иосифовна Ельцина с дочерьми Леной (слева) и Таней (справа). Начало 1960-х гг.
Семья Ельциных: Борис, Михаил (брат), Николай Игнатьевич, Наина, Клавдия Васильевна, Валентина (сестра), Елена и Татьяна (дочери). 1960-е гг.
Наина Иосифовна, Борис Николаевич, старшая дочь Елена. 1970-е гг.
Начальник ДСК. 1960-е гг.
Секретарь Свердловского обкома КПСС выступает на пленуме
Первый секретарь Свердловского обкома КПСС. На военных стрельбах
Борис Николаевич, Наина Иосифовна, внучка Маша. Начало 1980-х гг.
Во время митинга. 1991 г.
Выход из состава КПСС. 1990 г.
Члены Межрегиональной депутатской группы на митинге. 1990 г.
Главное — впереди. 1988 г.
Кадидат в депутаты I Съезда народных депутатов СССР. 1989 г.
Торжественная присяга на Конституции. Первый всенародно избранный президент страны. 1991 г.
Вместе с М. С. Горбачевым
Обращение к народу России. 19 августа 1991 г.
Вместе с Р. И. Хасбулатовым на Съезде народных депутатов РФ
Ельцин, Гайдар, Бурбулис (крайний справа) на матче футбольных команд руководства Москвы и правительства России
С матерью. Начало 1990-х гг.
Настоящим большим политиком был здесь только Ельцин. За ним уже шли огромные массы людей. Он имел грандиозный опыт публичных выступлений, опыт руководства крупнейшим регионом. Он владел навыками организации и управления. Знал, как работает система власти.
Но именно это явное преимущество Ельцина смущало лидеров Межрегиональной депутатской группы. Одних он отталкивал своей слишком жесткой позицией по отношению к Горбачеву, других (как Сахаров и Старовойтова) — тем, что был еще недавно кандидатом в члены Политбюро, принадлежал к высшей партийной номенклатуре. Третьи не хотели вождизма, боялись, что имя Ельцина подавит всех остальных, они уйдут в его тень.
Поэтому было принято решение о коллективном руководстве МДГ.
Г. X. Попов в дальнейшем считал, что Ельцин «смертельно обиделся» на членов МДГ за это решение. Не простил их. Но это не так. Сам Попов при Ельцине стал мэром Москвы. В дни августовского путча 1991 года находился в Белом доме. Сохранял и позднее самые теплые отношения с президентом России. Афанасьев и Старовойтова в 1992–1993 годах работали членами Президентского совета, не раз обращались к Ельцину с просьбами и записками, которые он читал и выслушивал. Все, кто его знает, могли бы подтвердить — он не вел бы себя так с людьми, на которых когда-то «смертельно обиделся». Собчак также в дни августовского путча стоял с Ельциным плечом к плечу. До 1996 года работал мэром родного Петербурга, после неудачных выборов пал жертвой наветов своих врагов — но Ельцин не имел к этому никакого отношения.
— А вы бывали на заседаниях МДГ? — спрашиваю я у Наины Иосифовны.
— Несколько раз была.
— Как Борис Николаевич относился к этим заседаниям, что говорил после них?
— Относился очень серьезно, это была часть его политической борьбы. Другое дело, когда начался российский съезд и его выбрали Председателем Верховного Совета РСФСР, его интересы устремились в другом направлении. Но членов МДГ я видела не только на заседаниях в Доме кино. Они бывали и у нас дома. Попов, Собчак, да и многие другие. Приходило иногда по десять — пятнадцать человек. Были и просто человеческие контакты. Попов приходил к нам с женой, просто в гости, мы тоже бывали у него дома. Постоянно созванивались, договаривались о чем-то, иногда эти звонки продолжались и ночью. Борис Николаевич разговаривал по телефону с Сахаровым и с Боннэр, но дома они у нас не были.
Несмотря на то, что лично Горбачев относился к отдельным членам МДГ с симпатией, их политические позиции он по-прежнему не воспринимал. Им давали собираться только в Доме кино. Им запрещали выпускать и печатать свой информационный бюллетень. О их деятельности ничего не сообщалось в официальных отчетах со съезда. Горбачев отказывал группе в любом официальном признании — не хотел считать их полноправной фракцией нового союзного парламента.
У них не было никакого, даже призрачного, статуса. Ни одна их законодательная инициатива не могла быть принята к рассмотрению на съезде. Одним словом, Межрегиональная группа, созданная для конструктивной законодательной работы, буксовала на месте. Ее деятельность зашла в тупик, что не могло не сказаться и на атмосфере внутри нее.
Конфликт между членами группы достиг своего логичного развития поздней осенью 1989-го. Сахаров, Старовойтова и молодые демократы требовали объявить себя «политической оппозицией», организовать настоящую оппозиционную партию, чтобы добиваться изменений в конституции и, если потребуется, «бороться с существующим строем» не только через парламент, но и через акции массового неповиновения (забастовки, митинги, демонстрации).
Мнение профессорского крыла ярче всего выразил Анатолий Собчак. Он справедливо заметил, что настоящей оппозицией Горбачеву являются не они, а «агрессивно-послушное большинство», партийный аппарат, коммунистически настроенные депутаты. И становясь в оппозицию к Михаилу Сергеевичу, они (члены МДГ) объективно играют им на руку.