Председатель Совета Республик казахский писатель Ануар Алимжанов пытался направить собрание в какое-то разумное русло − сообщил депутатам об итогах ашхабадской встречи, о том, что там было высказано немало замечаний по Соглашению об СНГ, а потому окончательного решения азиатские лидеры не приняли − пригласили на встречу в Алма-Ату Ельцина, Кравчука и Шушкевича, чтобы из первых уст услышать ответы на все вопросы. По этой причине и нам, увещевал депутатов Алимжанов, было бы целесообразно, все документы, касающиеся Соглашения, обсудить уже после встречи в Алма-Ате (она намечалась на 21 декабря).
Однако ясно было, что никакого обсуждения уже не получится − ни в этот день, ни позже. Достаточно сказать, что из более чем 370 членов ВС в зале присутствовало лишь 230. К тому же парламенты России, Украины и Белоруссии решили придать «своим» депутатам в союзном Верховном Совете статус наблюдателей, то есть лишить их права решающего голоса.
Вадим Медведев, близкий к Горбачеву человек, печально писал по этому поводу: в связи с тем, что ряд республик отозвал своих депутатов, законного статуса он, Верховный Совет, уже не имеет, это «просто собрание группы депутатов».
В общем, спасения для Союза из союзного парламента не пришло.
…Несколько дней спустя, 17 декабря, российские власти «взяли под контроль» здание союзного Верховного Совета.
Прибывший в Москву американский госсекретарь Джеймс Бейкер ПЕРВЫМ ДЕЛОМ встретился 15 декабря со своим российским коллегой – министром иностранных дел РСФСР Козыревым. И лишь вечером у него состоялась встреча с его «старым другом» министром внешних сношений СССР Эдуардом Шеварднадзе. Этим как бы подчеркивалось: США меняют свои приоритеты. Впрочем, США и не скрывали, что такая смена действительно произошла. Еще за несколько дней перед этим тот же Бейкер заявил, что Советского Союза больше не существует и основными партнерами Вашингтона становятся республиканские лидеры. Соответственно, в этот раз Бейкер после Москвы предполагал посетить Бишкек, Алма-Ату, Минск, Киев.
Аналогичными были действия Бейкера и на следующий день, 16 декабря. Утром он посетил Ельцина и лишь во вторую очередь, в середине дня, – Горбачева. Обе встречи произошли в Екатерининском зале Кремля. Такое «равенство» в пределах кремлевской территории еще как бы говорило о равенстве двух лидеров, выступавших там в роли «хозяев».
Однако это было иллюзорное равенство. «Известия»:
«Ельцин устроил перед американцами «демонстрацию силы». Он принял госсекретаря в Екатерининском зале Кремля. До вчерашнего дня только высшие руководители Союза встречали в этом зале иностранных гостей. Российского лидера сопровождали главы двух ключевых СОЮЗНЫХ (выделено мной. – О.М.) министерств – министр обороны Евгений Шапошников и министр внутренних дел Виктор Баранников».
Вообще-то, это было, конечно, отступление от протокола: российского президента сопровождают союзные министры, но, как уже сказано, то была демонстрация, «демонстрация силы».
На совместной с Бейкером пресс-конференции после встречи Ельцин опроверг появившиеся в прессе сообщения, что 14 декабря он будто бы обсуждал с Шапошниковым кандидатуру Горбачева на пост верховного главнокомандующего Объединенными вооруженными силами СНГ: дескать, упомянутая кандидатура «в этой связи не рассматривалась». Ельцин ушел и от ответа на вопрос, каким ему видится дальнейшая судьба Горбачева, сказав лишь: «Он сам должен определиться».
Смена американских приоритетов, разумеется, доставляла Горбачеву мало радости. Как писали «Известия», Горбачев болезненно воспринял уже слова Бейкера о том, что Советский Союз прекратил свое существование: в интервью журналу «Тайм» президент СССР посетовал, что американский госсекретарь «слишком опережает события». Визит же Бейкера в Москву, по мнению «Известий», еще больше усилит обиду Горбачева: гость отдает явный приоритет России и ее руководству – дипломатический протокол бесстрастно отразил изменение американского подхода.
Что ж тут, однако, было обижаться? События определенным образом двигались в одном, известном направлении.
Впрочем, в смене приоритетов американцы в тот момент еще не были готовы пойти до конца. Отвечая Козыреву, который «поставил вопрос» об официальном признании американцами независимости России, Бейкер лишь пообещал этот вопрос «внимательно изучить». По его словам, американцы не хотят вмешиваться во внутренние дела СССР, пусть даже бывшего.
Столь же уклончиво о том же самом сказал и президент Буш в разговоре с журналистами в тот же день.
Официальное признание Соединенных Штатов Россия и другие бывшие советские республики получат лишь 25 декабря, после отставки Горбачева.
В уже упомянутом интервью журналу «Тайм» Горбачеву был задан вопрос, как он оценивает свои личные перспективы:
– Наш журнал выходит в понедельник. Останетесь ли вы к тому времени президентом Советского Союза?
«В понедельник» – это 26 декабря. А разговор происходит за неделю до этого, тоже в понедельник, 16-го. Горбачев отвечает довольно бодро:
– В понедельник? Я уверен, что останусь. Сейчас идет процесс, который возвращает нас на путь создания нового Союза. Мы двигались по этому пути до тех пор, пока референдум на Украине не создал новую ситуацию.
О каком таком «возвратном» процессе он говорит? Ну да, на референдуме Украина проголосовала за независимость, ушла из Союза… Ну так и что? Никаких признаков того, что можно вернуться на путь «создания нового Союза» по-прежнему нет. Да и до украинского референдума другие республики, которые еще вроде бы двигались «по этому пути» (двигались ни шатко, ни валко), сошли с него. Сошли 25 ноября в Ново-Огареве.
Вопрос журнала «Тайм»: каковы «в действительности его, Горбачева, отношения с Ельциным? Ответ Горбачева:
– Мы расходимся по основным концепциям. Я – за сохранение Союза как государства. Я против того, что называю – разрезать пирог и съесть его с чаем (Горбачев рисует на листке бумаги: появляется изображение пирога, перечеркнутого крест-накрест)…
– В таком случае, – следует вопрос, – что вы можете положить в основу вашего партнерства с Ельциным?
– Есть более высокие интересы, – отвечает Горбачев, – которые должны нас объединять. Горбачеву и Ельцину просто никуда от этого не уйти.
– Согласен ли с вами Ельцин в отношении этих более высоких интересов?
– Безусловно, – уверен Горбачев. – На человеческом уровне нет никаких препятствий для того, чтобы вести с ним диалог. Мы разошлись в этой концептуальной проблеме содружества. Кто знает, может быть, я ошибаюсь. Но я твердо уверен в своей правоте. Однако что касается меня, то это не должно мешать нашему сотрудничеству. Я надеюсь, что он чувствует то же самое.
17 декабря Горбачев и Ельцин встретились в очередной раз. По сообщениям, Горбачев вынужден был согласиться, что «переход союзных структур в новое качество должен завершиться к концу этого года». Что подразумевалось под таким переходом? Перестают действовать все союзные структуры. Часть из них переходит под юрисдикцию России, остальные просто ликвидируются. Прекращается деятельность союзного КГБ, Госбанка, Министерства внешних сношений. Упраздняется Межреспубликанский экономический комитет. В Госбанке закрывается президентский счет.
Правда, в некоторых сообщениях в качестве крайнего срока ликвидации союзных структур называлась середина января. Но, в общем, ориентироваться предлагалось на конец года.
В этот же день, накануне предполагаемого визита Ельцина в Италию, в итальянской газете «Реппублика» было опубликовано интервью Ельцина, в котором он сделал ряд любопытных заявлений. В частности, он сказал, что, если бы не было подписано Соглашение об СНГ, обсуждение нового Союзного договора могло бы продолжаться и в следующем году, но по-прежнему безуспешно, поскольку «в республиках очень силен страх перед Центром».
− Самой грубой ошибкой Горбачева, − сказал Ельцин, − было стремление к созданию обширного и могущественного центрального правительства. Если бы была принята идея о конфедерации, а может быть, даже и о федерации (по-видимому, имелось в виду − без сильного Центра. − О.М.), то не исключено, что Союзный договор был бы уже давно подписан. Вместо этого мы потеряли массу полезного времени.
На вопрос о том, как и когда возникла идея Содружества, Ельцин вновь, как и при выступлении в российском парламенте, сослался на события годовой давности:
− Впервые об этой идее заговорили в декабре прошлого года, когда советское правительство тормозило реформы. Тогда Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан направили своих представителей в Минск, чтобы изучить вопрос о создании Содружества. Горбачев воспрепятствовал этому плану, однако документы остались, и мы вновь рассмотрели их в Минске 8 декабря. Поэтому, чтобы заключить договор, нам потребовалось всего лишь полтора дня.
В общем-то, непонятно, какие документы годичной давности Ельцин имеет в виду. Была лишь общая идея Содружества. Оставалось «немного» – наполнить ее конкретикой. Единственным «письменным» исходным документом, как мне говорил Гайдар, был черновик соглашения, подготовленный Шахраем, с которым, однако, заранее никто не был ознакомлен.
Следующий вопрос – останется ли армия в прежнем, едином, виде или будет разделена на части? Уже в этот момент становилось ясно, что сохранить единые Вооруженные Силы с единым командованием не получается: Украина создает собственную армию. А Россия? Ельцин ответил, что все типы ядерного оружия, стратегические и тактические ракеты, авиация, военно-морской флот, службы разведки останутся под объединенным командованием. Что касается сухопутных сил, то каждая республика может самостоятельно решать этот вопрос. Россия не хочет создавать собственную армию, и все войска, дислоцированные на российской территории, останутся под объединенным командованием. По словам Ельцина, так считают и другие республики. Правда, Украина желает создать собственную армию, но в этом, как полагает Ельцин, нет никакой опасности, поскольку ядерные и стратегические силы останутся под объединенным командованием.