Вот такого принципа держался тогда Ельцин. Позднее, при Путине, потом при Медведеве, от этого принципа стали все дальше отходить. Ликвидировали выборы руководителей регионов, стали потихоньку отказываться от выборов мэров… В общем демократию стали подменять никому не ведомой «суверенной» демократией. Причем Медведев даже как-то заявил, что принцип назначения губернаторов сохранится в неприкосновенности в ближайшие сто лет. (Потом, правда, решили вернуть выборность, не дожидаясь, пока пройдет столетие, но обставили этот процесс такими «фильтрами», что выборность превратилась в фикцию).
Сказал Ельцин и еще об одном: дескать, сейчас можно нередко услышать, что этот российский референдум проводится «под Ельцина», что Ельцин рвется к власти. Действительно, если референдум скажет «да», он, Ельцин, будет баллотироваться на пост президента. Но кто именно будет им избран, − решать избирателям. В России есть немало достойных людей, которые могут претендовать на этот пост.
− Но главное не в том, кто будет избран, − сказал в заключение Ельцин, − а в том, что не будет больше в России высших руководителей, подобранных узкой группой людей. Впредь и нами, и нашими детьми, и внуками президент республики будет избираться только всенародным голосованием.
Сейчас, при нынешних властителях, все чаще можно слышать разговоры, что и всенародные выборы президента надо отменить − доверить это дело, скажем Федеральному собранию или какой-то другой особой группе людей. А что? Это было бы вполне логичным продолжением отстранения народа от власти, хотя, согласно Конституции, именно народу эта власть принадлежит.
Впрочем, и сейчас, при «всенародных» выборах, узкой группе людей, закрепившихся у власти, не составляет никакого труда проводить на высший государственный пост «кого надо».
Утром 17 марта, приехав на свой участок по проведению референдума, отвечая на вопросы журналистов, Ельцин неожиданно смягчил и отчасти даже изменил свое мнение о происходящем действе. Журналисты спросили его, каким образом, по его мнению, союзное руководство использует результаты референдума.
Мы ведь помним четкую ельцинскую формулировку, высказанную всего лишь два дня назад:
− Референдум проводится в расчете на то, чтобы получила поддержку нынешняя политика руководства страны. Она направлена на сохранение имперской унитарной сути Союза, системы…
На этот раз ответ прозвучал гораздо более примирительно:
− Это будет зависеть от самиx pезультатов.
Да и вообще он, Ельцин, не считает референдум таким уж скверным делом:
− Несмотpя на то, что вопpос в союзном pефеpендуме поставлен двусмысленно и неэтично, я считаю сам pефеpендум демокpатическим, тем более что он пpоводится у нас впеpвые, а дело это полезное.
Чем объяснить такой резкий поворот в оценке «эпохального» мероприятия. Думаю, − чисто тактическими соображениями. Было уже достаточно ясно, что референдум даст нужный Горбачеву положительный ответ. И подчеркивать, что он, Ельцин, остается в числе или даже во главе как бы потерпевших поражение «меньшевиков» − тех, кто был против референдума, − Ельцину, конечно, не было никакого резона.
У Горбачева, когда он пришел на избирательный участок, тоже состоялась беседа с журналистами, советскими и иностранными. Среди прочего, его спросили, что он думает по поводу введения поста президента в России. Ответ Горбачева:
– Мое мнение во многом базируется на впечатлении от опубликованного проекта конституции России. Если в таком виде мыслится президентство в России, то, я думаю, это заключает в себе большие опасности. По сути дела, если развивать концепцию президентского правления в Российской Федерации, заложенную в российской Конституции,то ни о каком Союзе суверенных государств, о сохранении Союза и речи не может быть.
Что это как не агитация в день голосования, строго запрещенная законодательством и о выборах, и о референдуме? Референдум еще идет, он только начался, – и первое лицо государства непосредственно возле избирательного участка высказывает своенегативное мнение по вопросу о введении поста президента в России. Ну да, газеты передадут это мнение лишь завтра, но информагентства, радио, телевидение могут уведомить, – да многие наверняка и уведомили, – об этом избирателей непосредственно перед тем,как они опустят бюллетень в урну.
К разряду запрещенной агитации в день голосования можно отнести и ответ Горбачева на другой вопрос, заданный ему возле избирательного участка:
– Как вы относитесь к последнему выступлению Ельцина, где он говорит о невозможности гражданской войны?
Горбачев отвечает весьма агрессивно:
– И это – после того, как он говорил: пойти войной, «засучить рукава и поднимать кулаки», выявлять врагов, в том числе в своем окружении.Знаете, мне здесь все ясно. Люди послушали, увидели и пусть сами разбираются. Лично для меня – это не серьезная дискуссия, не интеллектуальный разговор.Это – разрушительная позиция. Она не содержит ничего полезного…
Это ведь тоже, по существу, «предвыборнаяагитация в день выборов», то бишь референдума, который должен быть «днем тишины». Ответ Горбачева легко расшифровывается так: «Не голосуйте за введение поста российского президента, поскольку российским президентом скорее всего станет Ельцин, а он такой-сякой…»
Кстати, я что-то не помню, где и когда Ельцин призывал «пойти войной», «выявлять врагов, в том числе в своем окружении». Может быть, где-то и сказал что-то близкое к этому, но точно в таких словах – это, скорее всего, интерпретация самого Горбачева.
Как уже говорилось, вопрос на референдуме был составлен так, что отрицательно на него было трудно ответить: в вопросе был заключен и ответ, положительный ответ. Людям явно навязывалось: голосуйте за единый обновленный Союз, и у вас будет все хорошо, все просто замечательно.
Впрочем, нашлись, конечно, и такие, кто проголосовал против, кто за словесной шелухой рассмотрел скрытое желание организаторов просто-напросто получить большинство голосов против какого бы то ни было разъединения и распада Союза.
Организаторы референдума и получили это большинство. И с тех пор, вплоть до нынешних времен, ссылаются на него: вот, мол, народ проголосовал за Союз, а кучка таких-разэтаких негодяев пошла против воли народа.
В целом по стране в референдуме приняли участие 80 процентов имеющих право голоса. Из них «да» ответили 76,4 процента, «нет» − 21,7 (1,9 процента бюллетеней были признаны недействительными).
Шесть республик − Армения, Грузия, Латвия, Литва, Молдавия, Эстония − не приняли участие в референдуме, хотя кое-где на их территории, в частности в воинских частях, он состоялся.
Одновременно, в тот же день, на Украине был проведен собственный опрос: «Согласны ли вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза Советских Суверенных Государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины?» Довольно неожиданно он тоже дал высокий процент положительных ответов − 80,17. Неожиданным он был потому, что к этому времени в республике уже сформировались довольно мощные настроения за выход из Союза, каким бы обновленным-разобновленным он ни стал. Впрочем, здесь, в этом вопросе, упоминание Декларации о государственном суверенитете Украины тоже наводило некоторую тень на плетень: люди полагали, что эта Декларация будет для республики надежной страховкой – уже не позволит Союзу с потрохами проглотить Украину.
На российском референдуме по поводу введения поста президента РСФСР (напомню, он тоже проводился 17 марта) более 71 процента участвовавших в голосовании ответили, что считают необходимым введение такого поста.
Правда, была тут и ложка дегтя, причем довольно серьезная: в четырнадцати автономиях из шестнадцати положительный ответ не был получен – автономии либо голосовали против, либо вообще не проводили референдум. В автономиях явно не желали усиления роли Москвы, которое неизбежно произойдет при появлении президента России.
В дальнейшем об этом досадном инциденте почти не упоминали…
Так или иначе, общий результат голосования оказался «за». Путь к президентской предвыборной кампании в России был открыт.
Случившееся на Украине довольно единодушное голосование на референдуме за Союз создало некоторые проблемы для украинского руководства, все более нацеливавшегося на выход из Союза. Выступая в начале апреля на пресс-конференции в Киеве, Леонид Кравчук подчеркнул, что «народ Украины высказался не просто за Союз, а за Союз Суверенных Государств, куда Украина должна войти на основе своей «Декларации о государственном суверенитете», и «если республика делегирует какие-то свои полномочия Союзу, то только исходя из собственных интересов и не навсегда».
Что касается проекта Союзного договора, опубликованного незадолго перед референдумом, Кравчук, как и Ельцин, отозвался о нем довольно скептически, сказав, что у него много замечаний к этому проекту, «почти к каждой его статье».
Кравчук сообщил, что президиум Верховной Рады создал рабочую комиссию для подготовки собственного, украинского варианта Союзного договора…
Наконец, коснулся Кравчук и своих отношений с Горбачевым. Эти отношения, по его словам, не столь конфликтны, как между Горбачевым и Ельциным. Но разногласия с союзным президентом, причем труднопреодолимые, существуют и у него, Кравчука.
− В ситуации, что сложилась, не приведи Господи быть на месте Горбачева, − сказал Кравчук. − Однако, несмотря на невероятные нагрузки, он находит возможность выслушать собеседника. Это очень важно. Мы неодинаково мыслим, но это не значит, что мы противники. У нас нормальные отношения двух политических руководителей. Михаил Сергеевич − сторонник обновленной федерации, а я − Союза Суверенных Государств. Я буду стоять на своем, а он, уверен, − на своем. А решающее слово будет за Верховным Советом Украины.