– Вверх по лестнице, первая дверь справа, – сказал он. – Свет включен. Я сейчас подойду.
Я начала было вставать, но он меня остановил:
– Нет, подожди пару минут после того, как я уйду, – сказал он. – Чтобы не вызывать подозрений.
Не скажу, что мне это понравилось. Я знала, что он хотел меня защитить, но вокруг было столько красивых девушек, и мне хотелось, чтобы все знали, что он мой – по крайней мере, пока я здесь. Я слишком долго ждала, чтобы скрываться. Я встала, немного потянулась и вежливо пожелала всем спокойной ночи, очень надеясь, что они прекрасно понимали, куда я иду.
Я взбежала по лестнице и сразу увидела спальню Элвиса. Она была совсем не похожа на его простую комнату в Германии. Никогда не представляла его в такой роскоши – плотные ковры, шикарная мебель; но тем не менее комната выглядела тепло и приятно – было видно, что в ней действительно живут.
Тут мой взгляд упал на огромную двуспальную кровать в центре комнаты. Я тут же подумала о том, сколько женщин в ней спало… сколько тел он обнимал и гладил… еще хуже – чьи губы страстно прижимались к его губам, доводя его до экстаза. Я больше не могла об этом думать.
Я подошла к французским дверям, из которых открывался вид на подъездную дорожку, и увидела гостей Элвиса – они желали друг другу спокойной ночи и садились в свои машины, готовясь уехать. Понимая, что он вот-вот поднимется ко мне, я побежала в ванную комнату, присоединенную к спальне.
За десять минут я успела заскочить в душ, причесаться, почистить зубы и припудрить всю себя чем-то непонятным, что я нашла там в шкафчике. Я надела свою любимую голубую пижаму и застыла перед дверью из ванной комнаты в спальню. Настал момент, которого я так ждала и так боялась. Я опустилась в кресло, вспоминая, что, когда мне было четырнадцать, Элвис сказал, что я «слишком маленькая». Теперь мне было шестнадцать, и я пыталась представить, что мог от меня ждать этот новый Элвис, которого я совсем не знала.
Примерно через пятнадцать минут я услышала, как он открывает дверь, крича при этом своему кузену Билли Смиту, который тоже на него работал:
– Завтра разбуди меня не позже трех, Билли.
Затем он закрыл дверь, запер ее на замок и позвал меня:
– Где ты, детка?
– Я в ванной, – крикнула я. – Еще две минуты.
– Только не тяни. Хочу увидеть мою девочку.
Я по-прежнему не могла пошевелиться.
Он снова крикнул:
– Что ты там делаешь, Цилла? Никто так долго ко сну не готовится.
Настал момент истины. Сделав глубокий вдох, я открыла дверь и вошла в комнату. Элвис лежал на кровати лицом ко мне. Я медленно подошла к нему, залезла на кровать и легла рядом. Между нашими лицами было всего несколько сантиметров. Это был такой неожиданный момент нежности, что я могла лишь завороженно смотреть ему в глаза. Мы лежали так, казалось, очень долгое время, глядя друг другу в глаза, пока у меня не выступили слезы.
Элвис нежно коснулся моего лица.
– Господи, – прошептал он. – Ты даже не представляешь, как я по тебе скучал. Ты все это время меня вдохновляла. Не спрашивай, почему, но я не мог перестать думать о тебе с тех пор, как оставил тебя в Германии. Только это и придавало мне сил.
Я больше не могла сдерживаться; по моим щекам потекли слезы. Элвис обнял меня и прижал к себе, но это все равно было недостаточно близко. Если бы я могла забраться внутрь него, я бы это сделала.
– Все будет хорошо, детка. Обещаю. Теперь ты здесь, это главное. Давай хорошо проведем время вместе и не будем думать о твоем отъезде.
Мы лежали в приглушенном свете, говорили; он узнал, что я так и осталась нетронутой с тех пор, как он оставил меня два года назад. Почувствовав облегчение и удовлетворение, он рассказал мне, насколько это для него важно. В этот момент во мне будто бы расцвели все женские чувства, и я принялась страстно его целовать. Я хотела его, я была готова полностью ему отдаться. Он ответил на мою страсть взаимностью. Но вдруг он резко остановился.
– Постой, детка, – нежно сказал он. – Пока мы не зашли слишком далеко.
– Что-то не так?
Я боялась, что не доставляю ему удовольствия. Он покачал головой, еще раз меня поцеловал, затем нежно взял мою руку и положил ее на себя. Я почувствовала, как он желал меня, и физически, и эмоционально. Он всем телом прижимался ко мне, и это было так прекрасно.
– Элвис, я хочу тебя.
Он приложил палец к моим губам и прошептал:
– Не сейчас. Еще рано. У нас еще столько всего впереди. Я не буду тебя портить. Я просто хочу сохранить тебя такой, какая ты сейчас. Это время еще придет, и когда оно придет, я сразу пойму.
Хоть меня это немного и запутало, спорить с ним я не собиралась. Он четко дал понять, что он хотел поступить именно так. Из его уст это звучало так романтично, и, странным образом, это был момент, который можно ждать в предвкушении, как он и сказал.
Позже той ночью он сказал, что спать мне нужно будет у его друзей, Джорджа и Ширли Бэррис. Я была против, но Элвис сказал:
– Я не хочу нарушать слово, которое дал твоему отцу. К тому же, если он узнает, что ты ночуешь у меня, он тут же заставит тебя вернуться.
Это было глупо. Но я встала с кровати Элвиса, и Джо отвез меня к Бэррисам, где мне предстояло ночевать. К сожалению.
Позже я узнала от одной из жен, с которой сдружилась, настоящую причину моей ночевки у Джорджа и Ширли. Оказывается, Аниту отправили в Мемфис накануне моего приезда, и Элвису хотелось избежать всевозможных неловких ситуаций, которые могли бы возникнуть в случае полуночного звонка.
8
Элвис за рулем, я в центре, Чарли Ходж и Джо Эспосито, едем в Калифорнию – наша последняя поездка на автобусе!
Элвис позвонил на следующий день после трех.
– Алан сейчас за тобой заедет, – сказал он. Алан Фортас был еще одним из множества его сотрудников.
Мы приехали в дом Элвиса, и я обнаружила его на втором этаже; он одевался. Как только он увидел меня – тут же поцеловал и спросил:
– Хочешь поехать в Лас-Вегас? Там очень весело, я покажу тебе мои любимые места.
Не до конца понимая противоречие его же словам прошлой ночью и моей ночевке у Бэррисов и чувствуя неловкость – мне было неудобно задавать вопросы, – я сказала:
– С удовольствием. А когда?
– Сегодня. Загрузимся в автобус и отправимся около полуночи, утром уже будем там, весь день проспим, а потом всю ночь будем смотреть шоу и веселиться.
Будоражило лишь одно уже слово – Лас-Вегас. Я никогда даже не мечтала туда попасть и совсем не знала, чего ожидать. Хотя на самом деле мне было все равно, куда ехать, главное – с ним.
Однако меня беспокоили две вещи. Первая: я не знала, по карману ли мне – и уместны ли в моем возрасте – гламурные наряды Вегаса, но Элвис сказал об этом не беспокоиться, потому что Алан днем отведет меня по магазинам.
Было странно выбирать одежду с человеком, которого я едва ли знала, тем более с мужчиной. Казалось, ему так же неловко, как и мне, но он сказал, что мы обязательно что-нибудь подберем. Он хорошо знал все бутики и отвел меня в Saks Fifth Avenue[8].
Выбирая новые наряды, я никак не могла отделаться от второй беспокоящей меня вещи – я обещала писать по письму родителям каждый день. Как я смогу объяснить марки из Лас-Вегаса? Да никак. Но я могла написать письма заранее на то время, которое мы проведем в отъезде, пронумеровать их от одного до семи и сказать Джимми, чтобы каждый день отправлял по одному из Лос-Анджелеса. Мои проблемы решены. Вперед, в Лас-Вегас!
Тем вечером на участке перед домом Элвиса шла бурная деятельность. Казалось, люди были повсюду, куда ни глянь. На подъездной дорожке стоял огромный автобус, который заказал Джордж Бэррис для Элвиса. Народ сновал туда-сюда, загружал чемоданы, стереосистему, ящики «Пепси-колы». Подготовка и атмосфера в целом выглядела так, будто Элвис совсем переезжает, но на самом деле он всегда так путешествовал. Ему все еще было не по себе от перелетов (позже он поборол этот страх), и сидеть за рулем ему было намного спокойнее. Поскольку мы не знали, столько времени будем в отъезде, Алан и Джин Смит брали в дорогу все, что нравится Элвису, чтобы ему везде было так же удобно, как дома. Я была счастлива. Мы впервые окажемся вместе без ограничений и комендантского часа.
Незадолго до полуночи все собрались вокруг большого автобуса; пришло время прощаться с гостями, которые в Вегас не отправлялись.
Элвис был в белой рубашке, черных штанах, черных гоночных перчатках и его излюбленной морской фуражке. Когда мы отъезжали, он крикнул из окна: «Мы еще вернемся», и мы выехали на шоссе, в сторону Лас-Вегаса, штат Невада. Я не знала, что меня там ждет, но идея приключения была мне очень приятна.
И еще я чувствовала гордость; Джин сидел справа от меня, я – по центру, Элвис за рулем. Я узнала, что Элвис предпочитал водить ночью – когда стояла приятная прохлада и было мало машин на дорогах. Ночью он словно оживал. Между дневным Элвисом и ночным Элвисом была огромная разница. С заходом солнца в нем будто просыпалась другая личность, а именно той ночью он был в прекрасной форме. В перерыве между фильмами и вдалеке от полковника Паркера, свободный от давления и ответственности, он наконец мог расслабиться, даже побыть игривым.
По дороге в Вегас мы слушали музыку, перекусывали и пили «Пепси». Элвис с Джином на переднем сиденье шутили на каком-то своем языке. Элвис что-то говорил, а Джин отвечал, казалось, совершенно не по теме. Когда в разговоре повисала пауза, они в шутку нападали друг на друга легкими ударами. Если Джин, на его взгляд, наносил достойный удар, он вскакивал и убегал на другой конец автобуса, прекрасно понимая, что Элвис может в любой момент притормозить и погнаться за ним.
Эти шутки продолжались почти всю изнурительную поездку через пустыню. Я не знала их внутренних шуток и безумных выходок. Было очевидно, что ребята за секунду улавливали настроение Элвиса. Я пока что не вписывалась в эту картину.