Я рано вставала, ставила на плиту кофейник и начинала готовить его завтрак – фунт бекона и три яйца, – а потом с гордостью преподносила все это Элвису в ту же секунду, что он просыпался.
– Вот видишь, если мы вдруг окажемся где-то совсем одни, я смогу о тебе позаботиться.
Наверное, ему было сложно есть сразу, как только он открывает глаза, но разочаровывать свою невесту он не собирался.
Несмотря на то что вся компания приехала с нами, они уважали наше личное пространство как молодоженов и – почти всегда – давали нам возможность уединиться.
Я понимала, что Элвис нуждался в духе товарищества, который привносила его команда, и не хотела отгораживать его от дорогих ему людей, особенно теперь, когда мы стали женатой парой. Он всегда критиковал жен, которые пытались изменить статус-кво. Он как-то рассказывал мне об одной жене:
– Ей не нравится, когда он много времени проводит с парнями. Из-за нее у нас будут проблемы.
Мне совершенно не хотелось, чтобы Элвис решил, что я – из тех жен, которые хотят изолировать мужа от друзей.
Однажды вечером я решила продемонстрировать всем свои кулинарные таланты и приготовить одно из любимых блюд Элвиса – лазанью. Я пригласила всех постоянных гостей, заранее всем похваставшись, как прекрасно я справилась с этим итальянским блюдом. Несмотря на мою внешнюю уверенность, я, наверное, раз десять звонила матери в Нью-Джерси, проверяя и перепроверяя, сколько граммов и миллилитров должно быть в моем блюде. Мне было важно показать всем, что я преуспела. Джо Эспосито, наш единственный итальянец и «шеф-повар», всю неделю дразнил меня, что моя лазанья не получится такой же хорошей, как у него. От этого я нервничала еще больше. Я только и думала: что я вообще знаю о пасте? Я ведь даже не итальянка.
Наконец настал тот самый вечер. Все уселись за столом и принялись выжидающе на меня смотреть. Я, стараясь выглядеть спокойно и непринужденно, вынесла роскошное блюдо и принялась отрезать всем гостям по кусочку. Когда я опустила нож в лазанью, я заметила, что она жестковатая, но, решив, что дело в тупом ноже, я продолжила раскладывать порции.
Я села, нервно улыбаясь, и сказала:
– Прошу, угощайтесь.
Все взяли себе по кусочку, надкусили, и – хруст. В глазах каждого гостя был чистый шок. Я опустила взгляд на свою тарелку и с ужасом поняла, что забыла сварить пасту.
Элвис засмеялся, но, как только он увидел, что я почти плачу, повернулся к своей тарелке и принялся есть – включая сухую пасту. Остальные последовали его примеру.
Джо Эспосито до сих пор со смехом это вспоминает, приговаривая: «Цилла, может, сделаешь нам лазанью?»
32
Элвис и его доченька. Обожаю эту фотографию
Мы с Элвисом часто обсуждали, что хотели бы детей, но однозначно не планировали заводить их в ближайшее время. Но однажды мы были на ранчо; стояло раннее утро, Элвис еще спал. Я лежала в кровати и вдруг почувствовала что-то странное в животе, совершенно незнакомое ощущение. Я лежала и смотрела в потолок. Нет, этого не может быть. Снова то же чувство. Я выползла из кровати. «Позвоню Пэтси, – подумала я. – Она должна знать». Я пошла в соседнюю комнату за телефоном.
– Пэтси, когда ты узнала, что беременна, ты странно себя чувствовала?
– Странно – это как?
– Ну ты понимаешь. Что ты чувствовала?
– Ну, у меня не было месячных.
– Но ты ничего не чувствовала в теле, ничего странного?
– Честно говоря, не помню, Присцилла. А что?
– Я думаю, я беременна. Нет, я это знаю. Я никогда такого не чувствовала.
– Может, это просто нервы.
– Нет, я просто странно себя чувствую. Ладно, я тебе перезвоню.
Я не стала сразу говорить это Элвису. Я не могла. Но он заметил, что я затихла и как будто была чем-то отвлечена.
Я знала, что, если я беременна, наши путешествия пришлось бы отложить. Я не могла бы уехать в какую-то экзотическую страну и оставить ребенка нянькам. Первый год после свадьбы я хотела провести наедине с Элвисом, без каких-либо обязанностей и лишней ответственности.
Первые несколько дней я злилась на Элвиса. Незадолго до свадьбы я спросила его, стоит ли мне теперь принимать противозачаточные, но он был резко против этого.
– Они вредные. Я правда не хочу, чтобы ты их принимала. Они их еще не доработали, детка. У них столько жутких побочных эффектов.
Я высказала Элвису свои подозрения только через неделю. Я ожидала, что у него будут те же смешанные чувства, что и у меня, но он был в восторге. Он сразу же направил меня к врачу, поехал туда вместе со мной и нервничал в комнате ожидания, пока я была на осмотре.
Когда я вышла из кабинета, я бросилась ему на шею и сказала:
– Знаешь что?
– Что? Что? – Он с трудом сдерживал свое счастье.
– Ты станешь папой.
Элвис не верил своему счастью и хотел сразу же всем это рассказать. Тут его отец, который отвез нас в больницу, присоединился к нам. Элвис заключил его в объятия.
– Папа, ты не поверишь! У Циллы будет ребенок. Ты станешь дедушкой.
– Господь всемогущий, – пораженно выдохнул Вернон. – Ты не шутишь?
– Нет, папа. Это чистая правда, – тут Элвис усмехнулся. – Ты будешь седым дедулей.
Я была так рада видеть его счастливым, но меня терзали сомнения – я переживала, как моя неожиданная беременность скажется на нашем браке. Это должно было быть наше время, только для нас двоих. Мне хотелось быть красивой для него; но вместо этого мой дебют в качестве невесты Элвиса будет испорчен огромным животом, круглым лицом и опухшими ногами.
Я считала, что чем меньше людей будут говорить о том, как я выгляжу беременной, тем лучше. Я была твердо намерена доказать всем, что при беременности совершенно не обязательно толстеть. Я хотела оспорить убеждение Элвиса, что женщины используют беременность как оправдание, чтобы запустить себя. И хотя врач сказал, что набрать десяток килограммов – вполне нормально, я тут же взяла себя в руки и похудела со своих пятидесяти килограммов до сорока пяти. В следующие четыре месяца я набрала всего два килограмма, а к самим родам – еще всего лишь четыре. У меня был всего один полноценный прием пищи в день, а перекусывала я яблоками и вареными яйцами; я хвалила себя, что ни разу не почувствовала нужды в одежде для беременных. Доктор посоветовал мне не только принимать комплекс витаминов, но и увеличить потребление молочных продуктов. Но я была самовлюбленной и закрыла глаза на инструкции врача; наоборот, я сократила потребление молочных продуктов. Я не хотела потолстеть и заработать растяжки. В качестве дополнительной меры предосторожности я решила смазываться маслом какао следующие восемь месяцев.
Через несколько дней после того как я узнала, что беременна, мы уехали из Мемфиса в Лос-Анджелес, где Элвису предстояло приступить к съемкам нового фильма, «Спидвей». Это была последняя поездка на нашем автобусе – потом мы его продали. Во время поездки Элвис и ребята отлично проводили время, в шутку дрались и разыгрывали друг друга. Я играла роль фотографа, постоянно щелкая аппаратом. Но несмотря на то, что я улыбалась и смеялась вместе со всеми, я все еще питала неоднозначные чувства к своей беременности. Я хотела ребенка, просто не прямо сейчас.
Элвис крайне остро чувствовал перемены во мне. Он скучал по «искорке в глазах» его малышки, по ее «яркой улыбке». Наконец во Флагстаффе, штат Аризона, в маленьком придорожном отеле он усадил меня рядом и спросил:
– Как ты хочешь поступить, малышка?
Я не выдержала и разрыдалась.
– Я не знаю. Как я могу поступить?
– Как ты думаешь? – сказал он. – Я поддержу тебя, что бы ты ни решила.
Я тут же поняла, на что он намекает. Он предоставил решение мне.
– Это наш ребенок, – сказала я, всхлипывая. – Я не смогла бы с этим жить, и ты не смог бы.
Он ничего не сказал, просто одобрительно улыбнулся. Он крепко обнял меня, а я продолжила рыдать у него на груди. Я и он, связанные любовью, всем сердцем приняли наше новое маленькое создание.
33
Семейка Пресли!
Когда я впервые почувствовала, как малыш двигается у меня в животе, я вдруг поняла, какое это счастье – носить нашего ребенка. Я снова начала улыбаться, когда Элвис нежно положил руку на мой слегка раздувшийся живот и сказал:
– Как же такое маленькое создание может носить в себе другого малыша?
Беременность сближала нас. Элвис каждый день звонил мне из студии – просто чтобы поздороваться и убедиться, что у меня все хорошо. Именно из-за ребенка мы решили купить дом в Лос-Анджелесе, а не продолжать снимать его, как раньше. Пока Элвис был на съемках, я искала подходящие нам дома в Беверли-Хиллс и Бель-Эйре.
Позже той осенью, когда мы были в Аризоне на съемках фильма «Держись подальше, Джо», я увидела объявление в журнале «Вэраити» – на продажу был выставлен идеальный дом в Трусдейле, полностью обставленный, с тремя спальнями, гостевым домиком, бассейном и прекрасной охраной.
Я прилетела в Лос-Анджелес. Хозяином дома был видный земледелец, который недавно разошелся с женой. В доме имелся встроенный бар, антикварная мебель, коллекционные картины – совершенно не как в Рокка-Плейс, где каждая комната была отделана в соответствии со вкусом каждого сотрудника – разные ковры, разные цветовые гаммы, разные стили во всех комнатах. Увы, поскольку я старалась удовлетворить вкусы всей компании, результат можно назвать только архитектурным несварением. На этот раз в доме наконец-то все будет так, как нравится мне.
Как только Элвис вернулся из Аризоны, мы переехали в новый дом и начали готовить детскую для малыша. Я была невероятно счастлива, наша жизнь была прекрасной.
Естественно, я получила миллион советов, что я должна и не должна делать во время беременности. Бабушка, носительница глубоких южных суеверий, давала особенно много советов – говорила не зачесывать волосы назад, иначе ребенок будет задушен пуповиной. Еще она сказала, что нельзя долго стоять на ногах, иначе ноги опухнут и я больше не смогу ходить. Она переживала, как переживала бы на ее месте любая заботливая мать, и некоторые мои действия беспокоили ее особенно сильно. Я все еще занималась балетом, ездила на мотоцикле и на моем ко