Он махнул рукой и вздохнул так, что Максиму стало его жалко. Баксу, судя по печальному взгляду, которым он одарил гида, тоже.
– Хотя с другой стороны, я ведь здесь некоторым новичкам помогаю. – Тухлый голос Элвиса явно посветлел. – Люди-то разные сюда приходят. Когда живой был, у меня это как-то не очень получалось. Обиды, размолвки, откровенные ссоры. А здесь – видишь, на работу гидом взяли. Не каждому так везет. Я социально полезен, не хухры-мухры. Опыт, стаж. Ну и нескучно, опять же.
– А девушка у тебя была? – спросил Максим.
– Девушка была. Хорошая. И очень симпатичная. Любила меня. Но ей хотелось семьи, детей, разумеется. Как всякой нормальной женщине. А у меня просто кошмар случался.
– Че за кошмар-то? – поинтересовался Бакс.
– Да тот еще кошмар! Каждую ночь, если с нею в одной постели окажусь, снилось одно и то же.
Максим вдруг почувствовал в собственной голове шевеление. Не физическое, нет. И не мысли закопошились. Просто возникло видение.
Элвис и какая-то очень красивая, стройная девица в костюмах жениха и невесты фотографируются на фоне здания с огромными вензелеподобными буквами «ЗАГС» над входом. Больше никого не видно. Только многочисленные серые тени с двух сторон. На месте фотографа – тоже серая тень. Элвис фальшиво улыбается…
Элвис у небольшого двухэтажного дома с белыми стенами, похожего на типичный коттедж из американской глубинки, с изумрудно-зеленой лужайкой перед крыльцом, торжественно устанавливает среди аккуратно подстриженных кустов, опоясывающих лужайку, потешную фигурку садового гнома…
Жена Элвиса в костюме для беременных – она на девятом месяце – умиленно смотрит на мужа. Элвис – опять же фальшиво – улыбается ей в ответ…
Элвис и жена гуляют по какому-то парку, по песчаным дорожкам, петляющим среди высоких деревьев, то и дело почтительно здороваются со знакомыми. Рядом с Элвисом топают пять упитанных мальчуганов, очень похожих на него, опрятно одетых и тщательно причесанных…
Элвис – в смешной розовой пижаме и ночном колпаке – ложится в постель рядом с женой. Он улыбается ей и желает спокойной ночи. Жена выключает ночник и отворачивается. Через минуту она уже крепко спит. А Элвис не спит. Он все так же, с улыбкой, лежит и смотрит в потолок, время от времени освещаемый фарами проезжающих мимо дома машин. Потом, не переставая улыбаться, достает из-под подушки револьвер, приставляет дуло к правому виску и аккуратно нажимает на спусковой крючок…
Видение исчезло, стертое печальным голосом Элвиса:
– Вот такой мне снился сон. Постоянно.
Судя по всему, Бакса тоже посетило это видение, потому что он втянул голову в плечи и проговорил:
– Да, бро. И хорошо, что не женился. Самоубийство – щит. Лучше уж от сердца.
– А про сердце я вот что вам скажу, – отозвался Элвис. – Сердце – существо весьма странное. В любой момент может взять и остановиться. Отчего угодно. От погоды. От красоты. Оттого, что звезд на небе много. Оттого, что радостно. Оттого, что горестно… – У гида сжались и разжались кулаки. – Всегда оно меня раздражало. Стучит себе и стучит, зараза. Ночью особенно громко. Как начну его слушать, так до утра уснуть не могу. А сейчас я сплю намного лучше, потому что стучать стало нечему.
Бакс резко приложил к своей груди правую руку. Замер, прислушиваясь.
– В натуре не стучит, бро! Щит! – Глаза его сделались круглыми, будто у совы.
Максим, выждав паузу, тоже приблизил свою ладонь к сердцу. Незаметно для остальных. И обнаружил в груди полнейшую тишину.
Но ругаться, в отличие от рэпера, не стал. Какой смысл?
– Ладно, идемте дальше, – сказал Элвис и поднялся со скамейки. – Экскурсия по аду продолжается.
– Идемте, – уныло отозвался Бакс.
Бутылку вина он так и оставил на трибуне.
И Максим не стал напоминать ему об этой потере.
Они сидели в гостиничном баре. Кроме них, клиентов тут не было. Не то что в заведении с живым звуком.
Перед Баксом стояли пол-литровый бокал темного пива «Миллер Миднайт» и блюдце с прямоугольничком брынзы.
За стойкой седой дядя Сережа профессиональными движениями протирал фужеры, не обращая никакого внимания на пожаловавшую к нему троицу.
Интересно, а отчего умер он? Может, в пиве захлебнулся?
Мысль не показалась Максиму смешной. В таком возрасте человек и просто по здоровью может в гроб отправиться. От того же сердечного приступа. Тут вон и помоложе примеры присутствуют.
– Мое любимое пиво, – сказал Бакс. – Больше всего люблю пиво с брынзой. Другим чипсы подавай, орешки всякие. А мне – брынзу. Хорошо! И башлять не надо.
Он сделал пару глотков. Лицо его мгновенно сморщилось, как будто он съел лимон. Потом куснул брынзу.
– В натуре ад, братцы!
– Попробовал бы вино на стадионе, – сказал Максим, – так и любимое пиво бы не стал брать.
– Да я никогда не кайфовал от вина, бро. Пиво – самое рэперское пойло. Просто хотел проверить, вправду ли в магазине винище без бабла дают.
– Между прочим, есть люди, – сказал вдруг задумчиво Элвис, – которые даже здесь прекрасно могут чувствовать вкус.
– Да ладно, – не поверил Бакс. – Гонишь! Или они тоже как ты – с дефектом? Типа аномалия…
– Нет, никаких дефектов и аномалии. Просто заплатили кому надо. Представляешь, сколько это может стоить?
Бакс пожал плечами:
– Не, не представляю… А че за люди-то?
– Три культуриста. Есть тут такие… Но тебе лучше никогда с ними не встречаться.
– Почему? – удивился Бакс.
– Они – очень опасные люди. Чрезвычайно опасные.
– Ты мне все-таки гонишь! – не поверил Бакс. – Какие такие опасные? Я же дохлый теперь! Че мне бояться-то?
– Ты ошибаешься. – Элвис покачал головой. – Эти люди… культуристы. Они могут любого дохлого отправить туда… где этот вот ад… покажется тебе раем.
– Куда это? – подозрительно спросил Бакс.
– Туда это. К ним. К пустым.
– Че еще за туса? – Бакс вытаращил глаза и отодвинул бокал с пивом. – Белые сто пудов?
– Белые, черные, желтые, всякие. Они все там пустые, – пояснил Элвис.
– В каком смысле пустые? – не понял Бакс.
– В таком. Внутри у них вообще нет ничего… Нет уж, лучше здесь кантоваться. Здесь спокойно. Скучно, конечно. Но спокойно, хорошо, безопасно. Как на курорте. А там…
– И че же там?
– Они едят друг друга.
Бакс снова вытаращил глаза:
– Да ты че?! Мочат и хавают, в натуре?
– Хуже. Едят живыми.
– Да ты че? Не, ну это уже совсем крайняки!
– Да, – согласился Элвис. – А еще они бегают. Они очень быстро бегают. Они могут развивать высокую скорость. Скорости там намного выше, чем здесь. Из-за пустоты. Там очень пусто. Воздух голубой, пахнет дымом. Они бегают в дыму, очень быстро, догоняют друг друга и едят. Кто кого съест. Такая игра.
Бакс помотал с отвращением головой:
– Слышь! Хорош гнать, а то мне кошмары сниться будут ночью.
– Не будут, не боись. Здесь нет ночи, нет снов, поэтому нет и кошмаров. Здесь хорошо. Лучше здесь, чем там.
– Так нам че, получается, повезло еще?
– Вам очень повезло, – сказал Элвис.
Максим молча слушал их болтовню, пока к нему не пришла интересная мысль.
«А с чего мы вообще взяли, что этот тип говорит правду?» – подумал он, глядя на гида.
Ну да, видеозапись с цифровухи была абсолютно реальной. И город этот адский очень странный. И сердце в груди не стучит. И кладбище с прощающимися друзьями и недругами, с их слезами и траурными речами – все выглядело абсолютно натуральным… Но кто сказал, что все это – именно реальность? В полном смысле этого слова.
Он вдруг вспомнил события дня, что случился накануне его «переселения» в эти края.
Отмена всякого транспортного сообщения между Предгорицей и Южноморском… Жуткая гибель сумасшедшего байкера в тоннеле и странная парочка мрачных попутчиков, которую – теперь это понятно – совершенно не замечал дэпээсник… Сидящая за столиком Лена на Нашем Месте, неведомо как там оказавшаяся и неведомо как испарившаяся оттуда… Преследующий «альфу ромео» пластмассовый стол… «Психоделическая лаборатория» старины Курта на маяке и как по заказу поднявшийся на море ветер…
Может, все происходящее в последнее время – и в самом деле обыкновенный гипноз? Обработали бедного Француза злые дяди. Непонятно, с какой целью. Непонятно, кому подобное нужно, но, в принципе-то, возможно… И лежит сейчас бедняга на кушетке в кабинете секретного доктора, работающего на ФСБ… А у него берут анализы на тему «Как чувствует себя творческая личность под ментальным воздействием»?
Или, к примеру, его напичкали жесткой дурью, вот все и привиделось. Сам-то он не пробовал, но пацаны говорили, что от жесткой дури мир еще и не таким оказывается…
Эх, черт, как бы было клево, окажись оно правдой! Ведь даже глюки – это еще не конец, некоторым даже вылечиться на время удается…
Да только все эти мысли – совершенно глупая надежда. Все вокруг слишком уж реально, если можно так выразиться о жизни после смерти.
И тем не менее не стоит бездумно принимать слова Элвиса на веру, надо потихоньку разбираться в происходящем здесь, в так называемом аду.
– Эти люди, – сказал он. – Три культуриста… Они, собственно, кто?
– Да так, – Элвис пожал плечами, – воплощение зла.
Максим хотел задать следующий вопрос, но только не мог сообразить, какой. Так, чтобы разговор не выглядел допросом, – обижать гида открытым недоверием совершенно не хотелось, – но непременно принес полезную информацию.
Череда мыслей была похожа на змею, кусающую себя за хвост. Тоннель, Наше Место, маяк, гипноз… Тоннель, Наше Место, маяк, гипноз… И никак было не вырваться.
Может, это какой-то из кругов ада? К примеру, десятый – хоть его и не было у Данте. Для тех, кто подвержен недомыслию…
Он стремительно глянул на прислушивающегося к чему-то бармена, на Бакса.
Тот внимательно смотрел куда-то в сторону и имел чрезвычайно удивленный вид.