– Небольшое рыбацкое судно, – сообщала дикторша, – находилось далеко в открытом море, когда на него обрушилась гигантская волна. Эксперты считают, что у рыбака, находившегося на борту судна, шансы выжить были ничтожно малы. Тем не менее спасатели еще сутки будут продолжать его поиски…
На экране появилось изображение рыбака. Бородатый сердитый мужик. Такое впечатление, что крайне недоволен человеком, фотографирующим его…
Неожиданная вспышка угостила Максима по глазам. Он крепко зажмурился. А когда открыл глаза, обнаружил, что вытаскивает из воды сети.
Ай да улов! Он удовлетворенно почесал внезапно возникшую на подбородке густую поросль.
Надо же, борода! В жизни растительность на лице не таскал. Какая-то чертовщина!
Удовлетворение было недолгим, потому что его сменил страх – откуда-то сзади донесся сильный гул. Максим обернулся. И похолодел, задрав голову. Тень гигантской волны, затмившей солнце, легла на его судно. Сделать он ничего не успел. Даже надеть валяющийся в трюме спасательный жилет.
Последовал страшный удар. Миг – и он уже глубоко под водой. Запутался в собственных сетях. Тут бы и спасжилет ничем не помог. Еще несколько мгновений – и он, продолжая дергаться в сетях, начал опускаться в темную глубину. А потом в висках неотвратимо застучало…
– Эй, очнись! – донесся до него сквозь черную воду голос Элвиса, и Максим обнаружил себя сидящим там же, в баре, за той же стойкой.
Тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Над головой вместо смертоносной водяной толщи висел зеркальный потолок. Дядя Сережа задумчиво протирал фужеры, не обращая на клиентов никакого внимания. Он несколько секунд назад точно не тонул. Ни в воде, ни в пиве… Телевизор теперь был выключен, а Бакс шумно нюхал содержимое своего бокала. Брынзу он сегодня уже не заказывал.
– Хорошо бы купить себе запах и вкус, – сказал он, ни к кому не обращаясь.
– Денег не хватит, – отозвался Элвис.
Дядя Сережа усмехнулся и кивнул:
– Даже у меня не хватит, молодой человек.
– Плесните мне коньячку, – попросил его Максим. – Как говорят в западных фильмах – на два пальца. Можно без лимона.
Ему требовались знакомые движения – взять бокал, опрокинуть содержимое в рот, прочувствовать движение жидкости в пищеводе. И плевать на полное отсутствие вкуса и запаха. Мы люди не гордые…
– Подожди! Тебя ждут загадки, – таинственно сказал Элвис.
Дядя Сережа кивнул, не притрагиваясь ни к посуде, ни к бутылке.
Максим аж зубами скрипнул.
Да сдохни ты, гид проклятущий! Дубина стоеросовая, чтоб у тебя настоящие рога на лбу выросли!
И он не удержался:
– Как же ты порой меня бесишь, если бы ты знал! Все вокруг да около… Ты можешь говорить яснее? Какие еще загадки?
– Тебе не хватает терпения, старик. – Элвис укоризненно покачал лысой башкой. – У всех у нас раньше было мало терпения. Это нас в конечном итоге и погубило. Кабы мы умели ждать, жили бы в два раза дольше. Это доказано.
– Кем?
– Мной.
– Поздравляю, – с сарказмом сказал Максим. – Возьми с полки пирожок! Так что там у тебя за загадки?
Элвис не ответил. Он смотрел в сторону входной двери.
Оттуда донесся странный шум. Бакс, напрочь забыв о своем любимом «Миллере», с удивленным видом тоже пялился туда. Лишь бармену все было до лампочки – он продолжал протирку фужеров. Возможно, ему тоже все время требовались знакомые движения…
Максим обернулся. И тоже удивился.
В бар только что вошли два мужика средних лет в форме летчиков гражданской авиации с нашивками на рукавах. За ними появились четыре очаровательные стюардессы с аккуратными прическами и тоже в синих форменных костюмах. А следом ввалилась и вовсе огромная, человек за сто, толпа людей с сумками, портфелями и планшетами под мышками. Мужчины, женщины разных возрастов и даже дети младшего школьного возраста. У нескольких молодых девиц и вовсе на руках были спящие младенцы в чепчиках с завязками и разноцветных комбинезончиках.
Никто из гостей не нарушал разговорами повисшую в баре тишину.
– С одного рейса они все, – негромко сказал Элвис. – Самолет разбился неподалеку, за городом. Так вместе и ходят. Привыкли уже друг к другу, не чужие ведь теперь люди.
Тут в бар ввалился еще один персонаж. Это был изрядно поддатый мужик с длинным кнутом, а за ним появились три довольно упитанные коровы. Одна из них тут же призывно замычала – то ли ей требовался бычара, то ли руки доярки.
У Бакса отвисла челюсть. Максим тоже пораженно смотрел на вновь прибывшую компанию.
– Самолет этот на коровник упал, – пояснил Элвис. – А там в это время скотник находился. Ну и скот, естественно.
– А че мужик такой синий? – удивился Бакс, глядя на скотника.
– Дефектный. Каким он был в момент катастрофы, таким и остался.
– Во повезло-то! – в голосе рэпера зазвучала откровенная зависть. – Так кирнутым вечно и будет. Я бы, пожалуй, не отказался на его место угодить. А так, как назло, трезвым оказался. – Он вдруг хлопнул себя по лбу. – Подожди, я же под кайфом был. Почему со мной не так?
– А у тебя дефекта нет, – пояснил Элвис. – Тебе, брат, не повезло.
– Да, не судьба. – Рэпер разочарованно вздохнул.
Между тем группа стюардесс направилась прямо к бармену. Дядя Сережа, ни слова не говоря, начал доставать из-под стойки и выдавать им пластиковые контейнеры, в которых на самолетах разносят обеды для пассажиров. Остальные каким-то образом умудрились разместиться за столами и принялись привычно перекусывать. Ели даже младенцы. Нравится ли гостям дяди Сережи здешний хавчик, по лицам пассажиров определить было совершенно невозможно.
Один из пилотов – тот, что постарше, – присел на табурет рядом с Максимом. И, не глядя на него, начал говорить, быстро и негромко:
– Я совершенно не виноват, мужик. Вот ты наверняка думаешь, что это я дал маху. А я не виноват. Произошел отказ техники. Сначала первый двигатель, следом второй. А потом и третий. И вся гидравлика к чертовой матери. Полный отказ. Понимаешь, что это такое – когда вся гидравлика?.. Я старался спасти народ. Я планировал, сколько мог. Я пытался дотянуть до полосы. Просто высоты не хватило. Не повезло, короче. Зато не на город упали. – Он резко проткнул пальцем воздух перед собой. – Зато не на город, понимаешь? Сколько людей уцелело! Это что, не поступок? Не поступок, считаешь?
– Еще какой поступок, – подтвердил Максим, с сожалением глядя на летчика.
Действительно, вот уж не повезло бедняге. Никакого человеческого фактора виной, просто так сложились обстоятельства, что и никто бы не дотянул. Непруха совершеннейшая. Можно только пожалеть, что господь даровал мужику такую судьбу. А начальство наверняка все спихнет именно на него. Все эти следователи, все эти авиационные комитеты или как их там. Правило известное. Нет человека – нет проблемы. И наказывать некого…
– Загадка первая, – вдруг тихо сказал пилот, наклонившись к Максиму. – Отыщи старый ключ.
И, поправив на голове фуражку, тут же ушел на улицу. Вслед за ним удалились второй пилот и стюардессы, а потом поспешно покинула бар и вся остальная, только что обедавшая толпа. Они уходили, не оглядываясь и по-прежнему не разговаривая друг с другом. Будто выполняли приказ… И дети тоже молчали – ни криков, ни писка.
За пассажирами, топая по полу копытами, убрались коровы. Последним покинул гостиницу навечно пьяный скотник.
Через мгновение от гостей и следа не осталось. Даже контейнеры с недоеденными обедами исчезли со столов.
Бакс шумно перевел дыхание и единым махом опростал бокал. Потом обратился к дяде Сереже за следующим.
Максим сидел, ничего не понимая. Кроме того, что опять произошла какая-то чертовщина. В конце концов, он совсем недавно тонул в шкуре рыбака. Так что удивляться нечему…
– Что это? – Он резко повернулся к Элвису. – Что это было?
– А то! Летчик сообщил первую загадку из тех, что тебе придется отгадать. – Элвис печально усмехнулся. – Как только отгадаешь все, произойдет то, чего тебе так хочется.
– Лена тогда останется жива?! – радостно воскликнул Максим. – Правда? Значит, я могу все изменить?!
– Ты ничего не можешь изменить. Кроме своей прически. – Элвис деловито и с любовью провел пятерней по своей лысине. – Сто раз уже объяснял, скоро язык заболит. Но есть кое-какая возможность…
– Тоннель в мир живых?! Я так и знал!
– Ну, не то чтобы тоннель. Но есть, в общем… типа лазейка. Ты не должен был это узнать ни в коем случае. Все это… не совсем легально. А в аду с нарушениями очень строго, это я тоже говорил. Но жалко мне тебя стало, вот я, рискуя своим положением в обществе, и условился, с кем требуется… – Он развел руками. – Да, старик, у меня дефект. И это я говорил. Мне всех жалко. Из-за этого я всю жизнь мучился. Умер и все равно мучаюсь, чтоб меня черти взяли!
У Максима закружилась голова.
– Спасибо, друг! – Он не выдержал, вскочил с табурета и бросился обнимать Элвиса. – Спасибо тебе! Век не забуду!
Элвис быстро отстранился от него:
– Не надо нежностей. Терпеть ненавижу! Торопись давай! Через четыре дня вся эта любовная суета, мой друг, – он поэтично вздохнул, – станет тебе абсолютно по барабану. Так что поспешай!
Вся троица продолжала торчать в баре. Правда, пива никто не пил. В том числе и рэпер. То ли обпился уже, то ли не хотел отвлекать друга.
Даже дядя Сережа перестал протирать посуду и скрылся в подсобке. Возможно, решил покемарить немного, возможно, тоже не хотел маячить перед носом.
– Летчик сказал: отыщи старый ключ, – прошептал Максим в очередной раз, затягиваясь сигаретой. – Вот только что именно он имел в виду? Какой такой старый ключ? Настоящий? Или что-то другое, скрывающееся за этим словом?
Раздавил окурок в пепельнице. Там лежало уже больше десятка скрюченных желтых фильтров.
Вкуса табака он совершенно не чувствовал, однако знакомое занятие определенно помогало вспоминать.