И он сидел, поглядывал и молил.
А потом обнаружил себя на месте отца.
На бульваре Космонавтов – зима. Ночью бульвар безлюден. Идет обильный снег. Картинка для Южноморска весьма необычная. Кое-где стоят искусственные металлические елки, и всюду горит предновогодняя иллюминация. Скоро праздник, хотя в душе никакой праздничности и близко нет. Сидящий на скамейке Максим утирает от снежинок старую бумажную фотографию, на которой он, жена и маленький сын – в возрасте трех лет. Как давно это было! Совсем в другой жизни. А из нынешней так ничего путного и не получилось. Вторая жена, молодая и нетерпеливая, выперла его из дома уже через два года после свадьбы. Впрочем, при чем здесь ее молодость и нетерпение? Алкашей не любит никто. Даже родные дети стараются не узнавать…
Максим прячет фотографию подальше, во внутренний карман старого грязного пальто, и устраивается спать на скамейке, прямо под сыплющимся с небес снегом. Ему снится, что рано или поздно он все-таки встретится с сыном, и этому уже никто не сможет помешать. И он знает, что опять улыбнется этой встрече. Ибо правильные встречи без улыбок не обходятся…
17. День седьмой
На сей раз Максим проснулся по довольно необычной причине – от яркого света, бьющего прямо в глаза.
Откуда он взялся? Ведь в окно родного гостиничного номера сияющее солнце напрямую не заглядывает, проливая только рассеянный дневной свет.
Ого, а вместо привычного белого потолка – распахнувшееся в бесконечность голубое небо. И чуть ниже – листья пальмы. Что еще за хрень такая?
Он поднял голову и обнаружил, что спал на сей раз вовсе не в родной постели. Под головой нет подушки, а под боком вместо простыни и одеяла – мягкая зеленая трава… Райские кущи, в рот мне компот!
И тут же вспомнил недавнее. Бульвар Космонавтов, скамейка, лежащий на ней отец, семейная фотка.
Все-таки у ада есть свои несомненные преимущества. В мире живых бы он просто дал дуба. Впрочем, он и так дал там дуба – почти неделю назад. И безо всякого зимнего холода!
Он глянул на скамейку. Отца не было. Зато на дальнем ее конце сидел Элвис.
– Доброе утро! – сказал он воодушевленно. – Ты молодец, старик. Но третья загадка будет посложней, сразу предупреждаю. Так что не задавайся!
Максим взглянул на него с досадой.
Откуда такой энтузиазм?.. А-а, ну да. Раз речь идет о третьей загадке, значит, со второй он и правда справился. И раз прозвучало приветствие «доброе утро», значит, настал седьмой день.
– Я и не задаюсь. С чего бы? Ведь пройдена только половина пути.
– Рад, что ты это понимаешь. А то некоторых ранние успехи с этого самого пути сбивают.
Максим посмотрел на часы.
Стрелки показывали восемь. Времени до полуночи столько, что можно решить не одну загадку. Но, как говорят, раньше сядешь – раньше выйдешь.
И, надо полагать, что новую загадку неведомый посланник здешних хозяев задаст в стенах гостиницы.
Мысль оказалась безошибочной.
– Давай-ка, старик, поднимайся, – сказал Элвис. – Идем в бар.
Бакс сидел уже там.
– И встретить можно спозарань в такую рань такую пьянь, – сказал он и заржал.
Перед ним стоял всегдашний бокал «Миллера».
– Спозарань? – ухмыльнулся Максим. – Рифмоплет ты хренов!.. За пьянью рань и спозарань. Не выходи, дружок, за грань! За гранью сыро и темно. И жизнь твоя стучит в окно. – Он плюхнулся на стул рядом.
– Кул, бро! – Бакс показал ему большой палец. – Из тебя получился бы клевый рэпер.
– Кто бы из меня только не получился! Да только получилка безвременно скончалась.
На душе царила легкость. Может, он все-таки задается? Или это просто девятерины на подходе? Чем ближе, тем меньше переживаний…
Телевизор на стене был выключен.
Элвис сходил к дяде Сереже и принес еще два наполненных бокала.
– Никак праздник? – спросил Бакс.
– Никак праздник, – согласился Максим.
Подвинул к себе бокал и понюхал его содержимое. Все нормально, бокал пивом не пах. Но и пить из него не хотелось.
А Элвис ничтоже сумняшеся отхлебнул. Наверное, решил поддержать компанию в лице Бакса.
– Слушай-ка, – сказал Максим. – Вот у меня котлы сохранились от прежней жизни. Даже пара – работающие и сломанные. А почему смартфон не оставили, жмоты?
Элвис усмехнулся:
– По кочану! Вам и после гробового входа гаджеты подавай… Совсем распустились! Перебьетесь! Пора отвыкать от ненужных прелестей былой жизни.
– Ого, – сказал Бакс, глядя на двери, выходящие в холл гостиницы. – Кул, бро!
Максим оглянулся.
На пороге стоял мужик. С него ручьями лилась вода, а сам он был весь опутан сетью. В сети, судорожно раскрывая рты, бились живые рыбы.
– Кул! – повторил Бакс. – Это вам не коровы! Эх, рыбки бы пожарить, да у нее тоже не будет ни вкуса, ни запаха…
Между тем мужик, не обращая на троицу внимания, решительно подошел к стойке бара.
– Водка есть?
– Как не быть, ваше благородие? – приветливо ответил дядя Сережа. – Бар и без водки?! Могу предложить «Русский стандарт», «Финляндию», «Смирнофф»…
– Сам ты благородие, урод! – перебил новый клиент. – А попроще не найдется? Я «Пять озер» предпочитаю.
– Найдется. – Дядя Сережа, никак не реагируя на грубость, поставил перед ним стопку и потянулся за бутылкой «Пяти озер».
– Не-не, – мужик помотал головой, и из сети вывалилась на пол очередная кучка рыбешек, – стакан давай нормальный. И до краев лей. А то мне все эти ваши интеллигентские порции, как слону дробина. Привыкли, понимаешь, мельчить… На два пальца… – передразнил он кого-то. – Тьфу, мать вашу в зад коромыслом!
Бармен с готовностью отодвинул в сторону стопку, добыл из-под стойки граненый стакан. Водка с громким бульканьем устремилась в посуду.
Мужик решительно вцепился в граненыш и единым махом отправил содержимое в глотку. Крякнул, недовольно хрюкнул:
– Что за дерьмо ты мне налил? Воду, что ли?
– Как можно? – Дядя Сережа, естественно, ничуть не удивился. – Чистейшие «Пять озер»… Лимончик? Конфетку?
– А-а… Ну да! – Мужик словно что-то вспомнил. – Нет, после первой не закусываю.
Он повернулся спиной к стойке, обвел взглядом бар и нагло уставился на Максима.
Рыбы продолжали биться в сети и в образовавшихся на полу лужах. Мужик подошел к Максиму и хмуро спросил:
– Это ты меня ждешь, что ли?
– Я, – тут же признал Максим. И добавил: – Наверное.
– «Я, наверное», – мрачно усмехнулся рыбак. – Дерьмо ты малахольное! Я думал, тут о-го-го! А ты, – он махнул рукой, – гнида интеллигентская. И что они только вокруг тебя хороводы водят? – Он громко рыгнул и вновь обратил внимание на бармена. Вернулся к стойке. – Налей-ка еще стакан! И конфетку теперь дай!
Дядя Сережа безропотно выполнил команду.
Мужик внимательно проследил, как льется водка, опрокинул в себя еще граненыш, освободил закусь от фантика и аппетитно счавкал.
– И что это за жизнь, я вас спрашиваю! Тоска зеленая! Еще, что ли, порцайку кинуть в организм?
– Бесполезно, – сказал дядя Сережа. – Не поможет и целая бутылка.
– Ну да, знаю уже. – Мужик поморщился. – Не учи ученого! – Он снова шагнул к столу, за которым сидели любители пива, и сказал Максиму: – Пойду я. А ты, хреноголовый, подумай: почему молчит Чебурашка?
Элвис и Бакс переглянулись.
Максим пожал плечами, не зная, что ответить. Было ясно, что любое проявление чувств вызовет новое грубословесное извержение. Хоть брань на вороту и не виснет, но лучше, пожалуй, промолчать…
Рыбак сделал многозначительное и умное лицо, громко цокнул языком, тоже пожал плечами, будто извиняясь за свое поведение, как это умеют делать честные пьяницы, и двинулся к дверям. Потом остановился и разыграл перед немногочисленными зрителями шутливо-жуткую пантомиму: как он вытаскивал из воды тяжеленную сеть, какая крупная попалась в нее рыбина, как он обернулся и какой огромной оказалась погубившая его волна. Завершилась пантомима еще одним многозначительным цоканием и мудро-печальной фразой:
– О как! А ты, мля понтовая, говоришь… Э-э-эх! – И он снова махнул рукой, дав Максиму взять в толк, что интеллигенту никогда не понять простого мужика, на котором и держится весь этот мир.
А потом скрылся за дверью.
Максим некоторое время смотрел, как на полу бара продолжает биться все еще живая рыба.
– Странное дело, – сказал он. – Что-то я не въезжаю, Элвис. Он ведь утонет только завтра, не так ли? Тогда почему же… – Он не договорил.
Гид усмехнулся:
– Да, старик, он утонет именно завтра. Но странно вовсе не это. Странно, что ты до сих пор удивляешься странностям ада. Пора бы уже и привыкнуть… Третьи загадчики порой приходят из будущего. В пределах одного-двух дней это возможно. И, кстати, в таких случаях принято загадывать желание. Иногда оно сбывается. Так что давай торопись, пока он еще недалеко.
Желание у Максима было лишь одно – чтобы с четвертой загадкой, коли он решит третью, к нему пришла не Лена. Кто угодно, но только не она.
– Загадал?
– Загадал.
– Надеюсь, правильное. – Элвис улыбнулся. – Потому что неправильные чаще всего не сбываются.
Все трое снова сидели в номере Максима. Пепельница была наполнена окурками до середины. Сегодня она уже не воняла.
Элвис оцепенело смотрел в потолок. Бакс периодически рожал какую-нибудь фигню и начинал смеяться.
– Может, Чебурашка молчит, потому что он – мертвый? – сказал он и снова заржал.
На сей раз гид посмотрел на него с осуждением, и бывший рэпер тут же утих.
– Помню, мама водила меня в кино, – произнес задумчиво Элвис. – Утром в кинотеатре обычно мультики показывали. Детские. «Ну, погоди», про маленького Мука. И «Чебурашку» тоже.
– Ну? – сказал Бакс. – И че?
– Хорошо было – вот че, – печально ответил Элвис. – В детстве все было так хорошо… Почему я вырос? И, главное, зачем?