ь малейшего сопротивления. Постепенно, неохотно начавший крепыш разошёлся, чувствуя непонятное облегчение, от возможности выговориться. Подробности и детали посыпались из него, словно зерно из перевёрнутого ведра. Никто не перебивал говорившего, все слушали с предельным вниманием, оставив уточнения на потом. Закончив рассказ о налёте, Олио не дожидаясь дополнительных вопросов перешёл к описанию той ночи, когда были убиты Рафт и его подручные.
— Ты хочешь сказать, — с изумлением проговорил Риан, когда молодой гном закончил повествование, — что Канта и нескольких лучших его людей, порешил один единственный человек?
— Во всяком случае, я там больше никого не видел, — пожал плечами крепыш.
— Сможешь его узнать, если встретишь? — задал свой первый с начала беседы вопрос Роклан.
Прежде чем ответить, Олио посмотрел ему в лицо, и в его взгляде воин с удивлением заметил искреннее уважение. По всей вероятности человек, который за считанные мгновенья словно играючи смог с ним справиться голыми руками, вызывал у чемпиона квартала по кулачным боям настоящие почтение.
— Я в тот вечер немного перебрал с самогоном, — почти расстроено покачал он головой, — к тому же на нём был длинный плащ с большим капюшоном. А вот голос… Холодный и какой-то… ну мёртвый что ли. Голос скорее всего распознаю коли услышу.
Элвуд с Вилландом многозначительно переглянулись. Слишком часто в последнее время они слышали про длинный плащ и глубокий капюшон, для простого совпадения. После ещё нескольких уточняющих вопросов стало ясно, что задержанный ничего к своему и без того подробному рассказу добавить не может.
— Ну что ж, — повернулся аристократ к старейшине, — огромное спасибо вам за понимание и помощь. Можете быть уверенны, я со своей стороны обязательно доведу до суда тот факт, что ваш родственник оказывал добровольное содействие следствию. Безусловно, это зачтётся.
— Какое наказание ему грозит? — стараясь скрыть волнение, поинтересовался Двалиано.
— Ну с учётом того, что обвинения в убийстве предъявлено не будет, раскаянье обвиняемого, плюс ходатайство от вашей общины… Думаю дело ограничится не более чем тремя годами исправительных работ в горных рудниках. Согласитесь, это и по человеческим меркам не очень большой срок, а с учётом того, что ваш век на порядок дольше, вообще сущий пустяк.
Несмотря на его лёгкий тон, лица братьев заметно помрачнели.
— Скажите, — заговорил Кардилло, — вы же официальные лица, представляющие волю наместника?
— Даже скорее самого короля.
— Тогда я могу, как старейшина нашей общины, то есть тоже лицо официальное, попросить вас о недолгом разговоре.
Трое людей переглянулись. «Уж не взятку ли нам хотят предложить?» мелькнуло в мозгу Эла. Он мог поспорить, что его другу тоже пришло на ум подобное предположение. Тем не менее, Вилланд вежливо согласился.
— Пусть мои братья и Бертолио подождут в соседней комнате. Гарантирую, что мой племянник никуда не денется.
И опять Мариан не стал возражать. После подробного рассказа задержанного ни он, ни Элвуд с Оларом больше не считали молодого подгорника закоренелым преступником, как можно было предположить вначале. То искреннее сожаление с которым тот рассказывал о смерти юного «пса» никому не показалось наигранным или фальшивым. Когда трое гномов вышли, старший из братьев собственноручно разлил гостям остатки пива из кувшина, обильно отхлебнул из своей кружки и только после этого перешёл к делу.
— Скажите, а нельзя ограничить наказание каким-нибудь, пусть даже весьма крупным штрафом? — и словно прочитав мысли собеседников, тут же поднял ладони в успокаивающем жесте: — Только не подумайте, будто я пытаюсь вас купить или ещё что-то в этом роде. Ни в коем случае. Просто есть определённые обстоятельства… — он немного замялся, а затем решительно продолжил: — Олио никак нельзя отправлять на рудники.
— Это почему же? — от такого заявления Риан даже немного растерялся.
Прежде чем пуститься в объяснения, Кардилло сделал ещё один внушительный глоток, собираясь с мыслями.
— Понимаете, тут мягко говоря, не совсем обычный случай. Дело в том, что мой племянник панически боится замкнутых пространств. Оказавшись в месте, где нет возможности выйти или хотя бы выглянуть на улицу, его охватывает неподдельный ужас, грозящий вылиться в буйное помешательство.
— Боязнь замкнутого пространства у подданного Подгорного Королевства, — недоверчиво заметил Вилланд, — звучит невероятно!
— И тем не менее это так и есть, — со вздохом подтвердил старейшина. — Семья моего брата перебралась в Миларн уже почти полвека назад, примерно так же как и я. Олио родился уже здесь и первые двадцать лет о прародительских пещерах знал только из наших рассказов. К родне туда мы не ездили по личным причинам. Не буду вдаваться в подробности наших внутренних неурядиц, скажу только, что они были связанны с женитьбой моего среднего брата. Родители его женщины категорично возражали против их свадьбы, а после её смерти во время первых же родах, никакой речи о примирении с их семейством и быть не могло. Нельзя сказать, чтобы мы кровно враждовали, но до этого действительно было недалеко. Так что парню появляться на родине предков было явно не безопасно. Но три года назад, глава рода матушки Бертолио умер, а его приемник оказался совсем не так категорично настроен против нас. Он сам прислал моему племяннику приглашение посетить их жилище, дабы познакомиться с дедом, бабкой и остальными родственниками по матери. Естественно Олио тут же отправился в Подгорное Королевство в сопровождении отца. Но стоило ему углубившись в один из входов, чуть спуститься с поверхности земли, как на него начали накатывать приступы безотчетного страха, становившееся по мере продвижения всё сильнее. В конечном итоге ужас полностью поглотил разум и он начал, что-то бессвязанно крича, бестолково метаться из стороны в сторону, натыкаясь на стены, пока не потерял сознание. Хвала Богам, моему брату хватило сообразительности не тащить его тело вниз за помощью, а наоборот вынести сына обратно наружу. Потом они предпринимали ещё пару попыток спуститься, но оба раза, как только вход пропадал из виду, Бертолио начинал испытывать панику, и приходилось поворачивать назад. В итоге пришлось возвращаться в Миларн ни с чем. Вот с тех пор за Бертолио и закрепилось не то прозвище, не то определение — «неправильный гном».
Слушая этот рассказ, Элвуд только головой качал от изумления. Подземные пещеры были для малоросликов естественной средой обитания. Вообразить, будто кто-то из них боится замкнутого пространства, то же самое что представить себе человека, страшащегося солнечного света. Тем не менее, люди сразу поверили истории подгорника, слишком нелепо было бы выдумывать подобное.
— Сознания своей «ненормальности», постоянно давило на Олио последние годы, — продолжал старший из Грилдорбергов, — к тому же, некоторые сверстники время от времени подшучивали над этим его недостатком, особенно те из них, кого ему доводилось поколотить. Мой племянник хороший кулачный боец, — с лёгкой, но вполне законной гордостью поведал Кардилло. — На последних состязаниях квартала он занял второе место!
— Второе? — удивлённо переспросил Эл, припоминая хвастливое заявление малорослика о своём чемпионстве.
— Да, — не подозревая об истинной причине заинтересованности гостя, подтвердил гном, — это довольно неплохой результат в его возрасте. Но мы немного отвлеклись, — опомнился старейшина. — Теперь, когда вы знаете его историю, я думаю вам понятно, почему я сказал что Олио нельзя отправлять на рудники. Он попросту сойдёт там с ума.
Вилланд ответил с сожалением, но достаточно твёрдо:
— Но и вы должны понять, участие в разбойном нападении, с тремя трупами в итоге, не может остаться безнаказанным. И боюсь, одним штрафом обойтись никак не удастся, — аристократ задумчиво провёл ладонью по подбородку. — Я попробую объяснить ситуацию наместнику и думаю, он согласиться заменить рудники тюремным заключением. Окошко камеры, пусть и не большое, в данном случае лучше чем ничего.
Кардилло откинулся на спинку стула, скрестив пальцы на животе. Похоже мудрый старейшина сознавал — добиться большего, для племянника не получится. Во всяком случае здесь и сейчас.
А Роклан вдруг понял, что ему по-настоящему жаль молодого крепыша, вынужденного чувствовать себя неполноценным и терпеть насмешки сородичей из-за врождённых психологических отклонений. Наверняка он ощущал себя изгоем среди собственного народа. Ещё бы — гном который панически, вплоть до потери сознания, боится спуститься в подземную страну своих предков! Хорошо ещё руки на себя не наложил! Это конечно не повод отправляться бандитствовать на большую дорогу, и всё же… Всё же Эл испытывал необъяснимую симпатию к этому подгорнику, которого толком-то и не знал. Тут ему в голову пришла ещё одна мысль, которая воину очень не понравилась.
— Вы нас извините, — обратился он к хозяину дома, поднимаясь на ноги, — нам надо кое-что обсудить с моим начальником наедине.
— Конечно, — если Кардилло и удивился, то ничем этого не показал.
Зато на лице Мариана изумление отразилось отчётливо. Тем не менее он молча встал не задавая вопросов и отправился вслед за Рокланом к дальней стене комнаты.
— Что, внезапное озарение? — негромко поинтересовался аристократ, когда они отошли.
— Не совсем, — мотнул головой Эл, — скорее появилась одна идея.
Выслушав предложение друга, сын барона недоумённо на него уставился.
— Что за ерунда! И зачем тебе это нужно?
— Сам толком объяснить не могу. Ты меня знаешь, я никогда не отличался чрезмерным мягкосердечием. А сейчас мне почему-то жаль этого Олио, по глупости втянутого в такую нехорошую историю.
— У нас половина каторжан попала на рудники исключительно по глупости, давай их всех тоже на поруки возьмём! — буркнул Риан, и видя выжидающий взгляд собеседника, с лёгким сарказмом поинтересовался: — И как ты хочешь чтобы я объяснил всё это наместнику в случае чего?