тилетом, гоблин отказался от этой идеи — поднятые руки могли очень быстро опуститься, вместе с зажатым в них оружием, которым Олио стоило лишь слегка зацепить противника и всё было бы кончено. Резко развернувшись, маленький шаман выскочил из-под стола и шустро метнулся к выходу из комнаты. С облегчением расслабив раненое плечо, гном выбрался следом и бросился догонять беглеца.
Роклану приходилось очень туго. Корд и Риан уже начали схватку, а они с Джадсом ещё несколько секунд стояли, замерев в готовности друг перед другом. Элу пришлось приложить ощутимое усилие, что бы заставить себя нанести первый удар. Даже сейчас, узнав в кого превратился человек, бывший некогда для него одним из самых близких людей на свете, он какое-то время не мог сломать внутренний барьер, мешающий рукам поднять оружие на лучшего друга. Только внезапно всплывшее в памяти воспоминание о найденных им в собственном доме телах Ринка и Сонии подтолкнула его к действию.
Секира, вдруг словно ожив, стремительно взмыла вверх. Сначала казалось будто атака направлена в голову, затем, повинуясь лёгкому повороту кистей, широкое лезвие изменило направление, метя уже в бок противника. Удар был отработан годами тренировок и чтобы отразить его требовалась отменная реакция. Локрин успел. Точнее, он даже не стал его отражать, а просто молниеносно отклонился назад и как только секира просвистела мимо, почти без замаха сам рубанул огромным мечом. Роклан принял клинок двуручника рукоятью своего оружия, удерживая её обеими руками, привычным движением отводя чуть в сторону и вниз. Вот тут его ожидало настоящие потрясение. Сила удара была невероятной. Рукоять, сработанная из прочнейшего чёрного дерева, выдержала столкновение, но в предплечье отдалось такой дикой болью, что Эл только чудом не выпустил её из ладоней. Воин невольно отступил на пару шагов. Нельзя сказать, будто он совсем не верил Джадсу, когда тот описывал чудесное действие эликсира. Но слушать, это одно, а почувствовать — совсем другое.
Заметив изумление, отразившееся на лице Роклана, Локрин растянул губы в злорадной ухмылке и перешёл в активное наступление. Тяжеленный меч в его руках порхал с необыкновенной скоростью, будто невесомый прутик. Элвуд, быстро усвоив полученный урок, старался избегать прямого столкновения, предпочитая уворачиваться, уклоняться и маневрировать, в просторной гостиной места для этого хватало. О том, что бы самому перейти к атакующим действиям не могло быть и речи — град ударов противника, наносимых с разных сторон и под разными углами, заставлял полностью сосредоточиться на обороне. Оставалось только ждать, пока Джадс вымотается от такого бешенного темпа и допустит какую-нибудь ошибку. Продолжая безостановочно перемещаться, то уходя в сторону, то отскакивая назад, Эл обходил вокруг стола, внимательно следя за соперником, стараясь не пропустить удобного момента.
Даже самые выносливые и умелые мастера двуручного меча в сражениях и поединках не могли размахивать подобным оружием совсем без, пусть редких, очень кратковременны, пауз, во время которых мышцы получали возможность хоть на какие-то мгновенья передохнуть. Такое было просто выше человеческих сил. Но Локрин не проявлял ни малейших признаков усталости. Более того, казалось он не особо напрягается, орудуя мечом с такой невероятной скоростью. В очередной раз пригнувшись и одновременно отступив назад, Элвуд зацепил каблуком валяющийся на полу несуразный стул гоблина. Чуть потеряв равновесие, он тут же восстановил его, но доли секунды замешательства хватило Джадсу, что бы нанести новый удар сбоку. Уклониться Роклан уже никак не мог, оставалось только жёстко парировать. И снова боль, при столкновении рукояти секиры с широким клинком, пронзила руки от пальцев до локтей. Элвуда отбросило в сторону, чувствительно приложив рёбрами о край стола. Он сразу попытался выпрямиться, готовясь продолжать схватку, но не успел. Джадс, быстро подступив, ногой пнул его в грудь. Секира с глухим звоном упала на пол. Сам Роклан, отлетев на несколько шагов, рухнул на спину.
Оказавшись возле дверного проёма гостиной, Риан отступил через него в коридор, поманив за собой великана рукой с зажатым в ней кинжалом. Тот без колебания двинулся следом, хотя и понимал с какой целью аристократ выманивает его из просторной комнаты — махать стулом в более узком пространстве будет гораздо менее сподручно. Как только Корд покинул гостиную, Вилланд действительно сразу перешёл в атаку нанося преимущественно колющие удары, стараясь обойти выставленный гигантом перед собой стул, теперь выполнявший функции щита. Сейчас уже гигант приходилось отступать, отходя в направлении лестницы на второй этаж. Немного не дойдя до нижней ступени, великан, уловив паузу между выпадами Вилланда, коротким, без замаха, движением метнул в него своё импровизированное оружие и сам стремительно бросился вперёд, быстро сократив дистанцию. Мариан без труда отбил мечом деревянный снаряд, но совершенно не ожидал от гиганта подобной прыти. Когда огромная ладонь сомкнулась на запястье его руки, в которой он держал длинный клинок, аристократ попытался нанести удар кинжалом. Корд перехватил узкое трёхгранное лезвие своим тесаком, отведя чуть в сторону. На пару секунд соперники замерли в предельном напряжении. Риан, не смотря на возраст, явно уступал противнику в силе. Понимая, что очень скоро проиграет подобную борьбу, он резко выбросил согнутое колено вверх, метя сопернику в пах. Пинок достиг цели. Но похоже боевой опыт, приобретённый бывшим моряком в молодые годы, со временем не забылся. Начав инстинктивно сгибаться от дикой боли, пожилой гигант умудрился податься вперёд, ткнув Вилланда лбом в лицо. Из сломанного носа хлынула кровь, Риан сильно отклонился назад. Великан не позволил ему отойти, обхватив рукой поперёк туловища и увлекая вниз.
Оказавшись на полу, аристократ выпустил ставший в такой ситуации бесполезным длинный меч и попробовал пальцами освободившейся от оружия руки, дотянуться до глаз соперника и одновременно пырнул его в бок кинжалом. Оба действия не возымели особого успеха. Корд вовремя отвернул голову, не позволяя лишить себя зрения, клинок же распоров кожу лишь вскользь прошёлся по рёбрам. На серой рубахе бывшего моряка проступило тёмное пятно, но этого было явно не достаточно, что бы вывести его из строя. На счастье Риана, во время падения, противник выронил тесак. Следующие несколько минут продолжалась отчаянная борьба. Великан снова изловчился перехватить, на этот раз левую кисть Вилланда с единственным оставшимся у него оружием и пытался вырвать кинжал. Мариан, хотя и проигрывал в силе, зато был намного гибче и подвижнее. Отчаянно извиваясь, он наносил оппоненту частые, хлёсткие удары правым кулаком лицо. Но в итоге значительное преимущество в весе и мощи, а так же невероятная стойкость Корда к получаемым весьма ощутимым тумакам, за короткое превратившим его в физиономию в один сплошной кровавый синяк, сыграли свою роль. Гиганту удалось подмяв под себя аристократа, усесться на нём верхом. Не сумев вырвать кинжал, он обхватил намертво сжатые на рукояти пальцы своими громадными ладонями и начал выворачивать Риану руку, направляя клинок в шею сопернику. Вилланд сопротивлялся как мог, но остреё медленно и неотвратимо приближалось к его горлу. Оба понимали, победа бывшего моряка, вопрос всего нескольких секунд.
Шустро покинув гостиную, Лито кинулся было направо, но увидев в той части коридора Корда, стулом отбивающегося от наступающего соперника, развернулся в противоположную сторону и побежал в направлении входной двери, ведущей во двор, приблизившись толкнул её и выскочил наружу. Преследовавший его гном, выбежав из комнаты, успел заметить мелькнувшее в проёме очертание маленькой фигурки и прихрамывая бросился догонять, с горечью сознавая насколько малы шансы поймать на открытом пространстве более быстрого и юркого малыша.
Оказавшись на крыльце, Олио невольно остановился в недоумении. Гоблин и не пытался скрыться, спокойно сидя на лавочке, в пяти шагах от дома, беззаботно болтая не достающими до земли короткими ножками. На его физиономии, с зеленоватым оттенком кожи, застыло тоже безмятежное выражение, с каким он недавно наблюдал за началом схватки. В голове гнома мелькнула мысль, что такое поведение не спроста, но крепыш не стал её развивать и всерьёз задумываться. До крайности разозлённый полученными лёгкими, но весьма неприятными порезами и бестолковым метанием под столом, во время которого ему казалось, будто Лито просто издевается над ним, он просто не мог в тот момент хладнокровно рассуждать, желая сейчас только одного — побыстрее добраться до противника и посильнее приложить его своим молотом. На ходу занося оружие, Олио в два скачка спустился с крыльца.
Вот тут гоблин и использовал козырь припрятанный в рукаве, а точнее в одном из многочисленных кармашков рубахи. Короткий взмах руки и только что насыпанная в ладонь из небольшого холщёвого мешочка щепотка тёмно бурого порошка распылилась в сторону приближающегося гнома. Почти одновременно, крепко зажмурившись, Лито выкрикнул отрывистое слово на древнем языке своего народа. В тоже мгновенье яркая вспышка жуткой давящей болью резанула по глазам подгорника. Он моментально ослеп, в мозгу будто что-то разорвалось. Выпустив молот, крепыш рухнул на колени, непроизвольно прижав ладони к лицу. Сквозь гулкий звон в ушах, до него донеслось весёлое хихиканье маленького шамана.
Гоблин с искренней, почти детской радостью наблюдал за мучениями своего врага. Тот тихо постанывая, упёрся руками в землю и попробовал подняться. Ничего не вышло, голова неимоверно сильно кружилась и раскалывалась от жуткой боли, взор застилали яркие плавающие круги, разнообразной формы и размера. Так и оставшегося стоять на четвереньках, гнома раскачивало из стороны в сторону. Затем начало рвать.
Насладившись этим зрелищем примерно с минуту, Лито спрыгнул с лавки и не спеша подойдя к беспомощному в данный момент подгорнику, нанёс ему своим стилетом неглубокий укол в бок и резко отскочил от неловко метнувшегося в его сторону, незрячего соперника. Олио распластался на земле, не сумев даже коснуться зеленокожего. Гоблин, неслышно подкрадываясь с разных сторон, ещё трижды вонзил тонкий клинок в тело крепыша, старательно не задевая жизненно важных органов. После каждого нового удара, подстёгиваемый болью и яростью, гном извиваясь, вслепую бросался в том направлении, где по его представлению находился Лито, но всякий раз безуспешно. Встать на ноги он так и не сумел, хотя несколько раз упрямо повторял попытки.