Границы якобы небольшого уютного Страсбурга невозможно охватить взглядом даже издалека и с высоты
Однако самое сильное впечатление получит тот, кто прибывает в Страсбург на самолете. Даже издалека и с большой высоты охватить взглядом его границы невозможно, поскольку их просто нет: городские районы перетекают в зеленые массивы и далее в предгорья так же плавно, как несет свои воды река. Ярким контуром она обводит центральные кварталы, деликатно отделяя старинные строения от суперсовременных. Изгибы синей мягко мерцающей ленты повторяются в магистралях, что подчеркивает связь прошлого с настоящим и вместе с тем намекает на будущее, которое здесь так же зримо, как и старина.
Огородно-цветочные кварталы
Прошли столетия после того, как внуки великого императора, Карл Лысый и Людовик Германский, принесли в Страсбурге свою знаменитую клятву. Отгремели сотни войн, погибли тысячи и тысячи людей, прежде чем возобладала идея, согласно которой Франция должна примириться с Германией, и не где-нибудь, а именно в этом городе. Основным аргументом в его пользу послужило древнее название Strareburgum, что в вольном переводе с латыни означает «город на перекрестке дорог». Стратегическую выгоду места, где он располагался, первыми заметили кельты. Когда это было, как именовалось и как выглядело созданное ими поселение, сегодня сказать невозможно. Остается лишь поверить тем, кто утверждает, что столица Эльзаса является едва ли не самым старым из ныне существующих городов Европы.
В начале новой эры на западном берегу Рейна появились легионеры Друза. Легко вытеснив кельтов, римляне превратили деревню в укрепленный лагерь, включив ее в число полусотни крепостей, возведенных имперскими войсками в Германии. К огорчению современных историков, они постарались очистить место своего жительства от всего связанного с прежними обитателями. Однако уничтожены были только материальные следы, поскольку легат, кстати, приходившийся родственником императору Тиберию, решил назвать бивак Argentoratum, возможно, переиначив на латинский лад старое кельтское название.
В Римской империи все дороги вели в Рим, и одна из них проходила через лагерь Друза – будущую столицу Эльзаса. Тот, кто им владел, кроме сухопутных путей, мог контролировать и водные, так как поселение располагалось в окружении рек. В античные времена их было намного больше, чем сейчас: со временем одни высохли, другие превратились в болота или были засыпаны, и лишь Иль, Аар и Брюш сохранились до наших дней. Протекавший чуть вдалеке Рейн терялся в бесчисленных рукавах, которые вместе с речушками по весне грозили наводнениями и круглый год наполняли землю влагой. Возможно, поэтому римляне решили не приближать лагерь к Рейну; так же разумно поступили и те, кто пришли после них, отчего Страсбург остался единственным рейнским городом, который не стоял на берегу великой реки.
Страсбург не сохранил античного наследия, но римские статуи здесь можно увидеть во многих музеях
Присутствуя везде, вода одновременно была и другом, и противником поселян. Ее защиту они чувствовали, когда видели приближение неприятельских войск. В качестве непобедимого врага она приходила каждую весну и дождливую осень, унося жизни, затапливая дома, уничтожая скот. Римляне были людьми практичными. Для того чтобы укротить докучавшую стихию, они строили плотины, рыли каналы, котлованы, без устали засыпали землей низкие места, поднимая их до отметки, которой не могли достичь разлившиеся реки.
Аргенторатум располагался на острове, образованном изгибами Иля. Когда легионы ушли, лагерь стал колонией, а в 346 году н. э., после того как римляне приняли христианство, был объявлен центром епископства и оставался во власти церкви почти тысячелетие, пока не получил статус вольного города. На заре своего существования он представлял собой форпост на удобном пути с германского севера на франкский юг, отчего не мог не прельщать захватчиков. В IV веке н. э. римлянам пришлось защищать крепость от гуннов, затем от алеманнов, которым удалось укрепиться, вытеснив колонистов еще до падения Западной Римской империи.
С конца V столетия прирейнская область номинально принадлежала франкам, но Эльзас долго оставался у алеманнов, составляя часть занятого ими района, впоследствии получившего германское название Швабия. Когда франкский король Лотарь захватил, наконец, земли, на которые имел право, он отметил свое присутствие переименованием Алемании в Лотарингию, а также введением христианской культуры, в частности строительством базилики. Первый страсбургский храм был посвящен Богоматери и ради экономии камня возведен на остатках святилища Меркурия, которому поклонялось большинство римских колонистов.
Кроме фундамента и кратких упоминаний в отчетах легата, от античного поселения не сохранилось ничего. По этой причине трудно представить себе вид Аргенторатума франкской поры, ведь тогда в строительстве господствовало дерево. В холодном влажном климате V–VII веков леса разрастались очень быстро, неумолимо поглощая пастбища, поля, сады и другие с трудом обжитые территории. Буковые рощи, дубравы, хвойные заросли вблизи гор были девственно густы и занимали несравнимо большие пространства, чем теперь. Обитатели чащ – волки, медведи, кабаны, олени, бизоны, позднее полностью истребленные туры и дикие коты – из-за своей великой численности превращали королевскую охоту в забаву. Изобилие леса заставило людей вернуться к деревянной цивилизации. Из дерева делали все, от домашней утвари до зданий, не только предав забвению стекло и глину, но и почти отказавшись от камня. «Паросский мрамор, долой с глаз моих, – писал придворный поэт нескольких франкских королей Фортунат. – Я предпочитаю тебе деревянные стены, сложенные нашим мастером. Мой дощатый дворец возвышается до самых небес». Тогда дома и церкви возводились из бревен и досок, а порой и из обмазанных глиной плетеных жердей. Несмотря на восторг литераторов, подобные творения варварских мастеров не радовали владельцев ни комфортом, ни прочностью, и к тому же служили недолго.
Название кафе «Аргенторатум» напоминает о римском прошлом города
Как часто бывает, выгодное географическое положение какого-либо населенного пункта является одновременно и достоинством, и недостатком. К VII веку часто воевавший, много раз превращавшийся в руины поселок на Рейне начал возрождаться, но уже в статусе города и под своим современным названием – Страсбург. Он действительно стоял на перекрестке дорог и, хотя без римской заботы они уже давно превратились в направления, именно этим привлекал захватчиков: известно, что в 913 году его пытались занять венгры.
Примерно через полвека, одержав победу над славянами, лавры спасителя христианства стяжал германский король Оттон I. В те времена обретенная по праву власть вовсе не означала спокойного царствования. Законность приходилось доказывать мечом, как сделал старший представитель знатного саксонского рода Людольфингов Оттон. Он был единственным наследником огромной, тогда уже неделимой восточно-франкской державы, но и в таком, вполне праведном положении ему пришлось подтверждать свои права с помощью оружия. Пытаясь подавить мятеж, поднятый якобы обделенными братьями, он обратился за поддержкой к церкви. Щедро жалуя епископов и аббатов, молодой король нашел для своей власти твердую опору. Вторая половина его правления ознаменовалась победами на поле брани. Воинская слава помогла утвердиться в качестве монарха и способствовала тому, что потомки, упоминая Оттона I, употребляли по отношению к нему прозвище Великий.
По сообщению историка Видукинда Корвейского, германские воины провозгласили своего короля императором прямо на поле битвы. Однако официально этот акт должен был свершиться в Риме, куда победоносная армия добиралась более 10 лет. Во время первого похода за Альпы достичь вечного города ей не удалось, но, освободив из заключения наследницу итальянского королевства Адельгейду, Оттон женился на ней, получив таким образом еще один королевский титул. В 962 году папа римский Иоанн XII обратился к германцам за военной помощью и, получив желаемое, отблагодарил за услугу, вручив их предводителю императорские инсигнии в соборе Святого Петра – главном храме христианского мира.
Основание германской империи во главе с Оттоном Великим положило начало союзу светской и духовной властей, что не замедлило сказаться на всем, чем повелевал император, не исключая Страсбурга. Первый приход германцев для населения столицы Эльзаса был связан с надеждой на процветание и благополучие. В те времена город быстро развивался, богател, увеличивался по населению, обретал все новые и новые постройки.
Рельеф с изображением христианского символа – рыбы – украшает церковь Святого Томаса с XI века
С устройством порта на Рейне местные таможенники получили возможность собирать пошлину за провоз древесины, вина и прочих полезных товаров. По берегу реки растянулись длинные ряды складов, где с утра до ночи кипела работа. Благодаря множеству речных и сухопутных дорог Страсбург стал центром активной торговли. Прекрасные вина Эльзаса знали в Германии, Нидерландах, Англии и скандинавских странах. Каждый день от нескольких пристаней отчаливали суда с мясом, солью, маслом, холстами, металлом, мехами. В обмен на простые товары горожане получали предметы роскоши, стеклянную посуду, испанские кожи, персидский шелк, пряности. Судя по отделке церкви Святого Томаса – самого старого в Страсбурге храма, – уже в XI веке горожане могли приобщаться к искусству, которое тогда ограничивалось рельефами на библейскую тему.
За 8 веков существования интерьер церкви Святого Петра молодого изменялся много раз, но кое-что из первозданного убранства сохранилось
Германские императоры ценили Страсбург, предоставляли ему льготы, поддерживали во многих инициативах, порой весьма неудобных для монархии. Так, в 1262 году епископский город стал вольным (нем. freie Stadte) и перешел под управление старейшин. Будучи полностью христианским, он, разумеется, не мог считаться свободным от власти церкви, но дела духовные здесь согласовывались с жизнью светской. Поначалу лицо Страсбурга представляли так называемые огородные кварталы. Составляя два прихода, они располагались вокруг церквей Святого Петра Молодого (франц. Saint Pierre le Jeune) и Святого Петра Старого (франц. Saint Pierre le Vieux).