Кроме наемников, город охраняли стражники, которым в некотором роде помогал гарнизон епископа, если тот не запирался в загородном замке. Отряды ремесленников собирались в случаях крайней опасности, о чем горожан извещал набатный колокол. Прослужив не одно столетие, он замолчал в конце XVII века, видимо потому, что город все-таки был захвачен и защита уже не требовалась. В отличие от колокола, «Железный человек» остался в виде названия площади и статуи рыцаря в доспехах, которая сегодня «охраняет» аптеку. Небольшой нюанс – фигура на стене является копией, сделанной более столетия назад с оригинала, переправленного в Музей истории. Располагаясь на перекрестке дорог, тихий бюргерский Страсбург все же подвергался нападениям, и нередко, если судить по грозному виду городских укреплений.
Сегодня «Железный человек» охраняет аптеку на площади своего же имени
Иногда враги приходили со стороны Рейна, чьи берега в течение многих веков являлись «ахиллесовой пятой» в обороне города. Первыми на это обратили внимание французы, чей представитель сумел исправить ситуацию к концу XVII века. Им стал военный инженер Себастьян Ле Претр де Вобан, как оказалось позже, человек выдающийся, новатор в осадном искусстве, награжденный званием маршала Франции и лестным прозвищем Отец постепенной атаки. Жители Страсбурга называли его комиссаром укреплений. Прекрасный артиллерист и военный-тактик, Вобан всю свою жизнь провел в осадах вражеских крепостей, посвящая мирное время строительству. Под его личным надзором были возведены 33 новые крепости и усилены более 300 старых.
Отец постепенной атаки Себастьян Ле Претр де Вобан
Свою военную карьеру он начинал в войске принца Конде, сражавшегося за Испанию против Франции. Перейдя во французскую армию после плена, Вобан заинтересовался фортификацией и вскоре своими действиями заставил сдаться несколько бельгийских твердынь. Предложенные им способы нападения, в частности знаменитая постепенная атака, оказались новшеством в осадном деле. Ее основная идея заключалась в том, чтобы солдаты шли вперед медленно, но неуклонно, не останавливаясь, с малыми потерями, что ярко выражалось в афоризме Вобана: «Больше пота – меньше крови». В результате сначала уничтожалась крепостная артиллерия, и только потом на первый план выходила пехота, которую защищали вытянутые в длинную линию окопы и траншеи, или параллели, как называл их сам автор. Впервые этот метод был использован в 1673 году при осаде Маастрихта и далее применялся вплоть до Первой мировой войны. Вобану принадлежало введение понятия «артиллерийская атака», когда огонь направлялся не на стены осажденного города, а на его защитников. Новаторством в минно-подрывном деле стали сформированные им саперные и минные роты. В этих подразделениях работали обученные специалисты, которые использовали новые, научно-упорядоченные приемы работы с подземными боеприпасами. По настоянию Вобана и под его непосредственным контролем в битве 1686 года при Турнэ были произведены опыты с минами, послужившие основой теории взрывного дела.
Трудно представить, как пот и кровь сочетались с нарядной одеждой, которую носили французские солдаты конца XVII века
Стена цитадели Вобана в Страсбурге
С 1677 года Вобан руководил всеми военно-строительными работами во Франции и, собрав корпус военных инженеров, всего за 5 лет сумел окружить страну кольцом крепостей. Той же команде принадлежит заслуга устройства портов, каналов и акведука. Взяв на себя труд штатского архитектора, «комиссар укреплений» возвел несколько зданий. Такое едва ли удалось бы даже римским легионерам, которые, как известно, строили больше и быстрее всех, исключая разве что советскую армию. В фортификации Вобан обнаружил не столько оригинальность идей, сколько рациональный подход к тому, что раньше казалось привычным и принималось без обсуждения. Его инженерный талант проявился в использовании специфики местности, из-за чего исчезали многие ее недостатки, порой сильно мешавшие ведению боя. Именно так получилось и в Страсбурге, где, согласно плану Вобана, в 1690 году вблизи города было построено мощное заграждение, что значительно усилило оборонительную мощь мостов через Рейн.
Прославляя и всячески выдвигая на первый план бастионную систему, Вобан не забывал о ее несовершенстве, таким образом дав последователям возможность составить по этому вопросу теорию более стройную, чем имелась у него. Таковая появилась уже в середине XVIII века, получив название «Общие начала расположения крепостных фронтов». Основываясь на идеях Вобана, позднейшие французские военные теоретики предложили 3 способа обороны (системы Вобана). Первая из них именовалась простой, а две другие – первая (ландауская) и вторая (ней-бризакская) усиленные – получили обозначения по названиям построенных Вобаном крепостей Ландау и Ней-Бризак. В фортификации соперников у французского инженера не было, поэтому время активной работы этого человека часто называют эпохой Вобана. Он совершил немало дел, достойных увековечения, и заслуги его были отмечены уже в 1699 году, сначала званием академика Французской академии наук, а затем, уже со стороны Людовика XIV, вручением маршальского жезла.
Предмостовые башни, которые построил Вобан
Тем не менее жизнь свою «лучший солдат короля», как однажды назвал его сам монарх, завершил так же несчастливо, как и начал. В последние годы свободный от полевой службы Вобан взялся за перо. Первый созданный им неармейский труд «Королевская десятина» (франц. «La dime royale») вызвал неудовольствие короля, и не удивительно, ведь в этом сочинении он предстал виновником тяжкого состояния Франции. Маршал решился на критику французской финансовой системы, обвинил власти в нищете и горестях народа, в итоге предложив заменить все существовавшие тогда налоги одним – королевской десятиной. Сочинение нашло поклонников во всей Европе и получило известность в качестве идейной основы физиократии – течения, последователи которого признавали чистым только продукт, полученный сельскохозяйственным трудом. Однако в сферах, не принадлежавших к публицистике или экономике, труд Вобана посчитали крамолой, автор получил отставку от всех государственных должностей и вскоре после того скончался.
Почетным гражданином Страсбурга был еще один французский маршал – Морис Саксонский, который успешно служил принцу Евгению, русскому царю Петру I, а также своему отцу, германскому королю Огюсту II. Избранный герцогом Курляндским, он не сумел завладеть своей собственностью, зато обнаружил дар стратега в войнах за польское и австрийское наследство уже в качестве французского полководца.
Предков Мориса Саксонского в Страсбурге знали давно и помнили как людей весьма достойных. Из череды государственных деяний членов его рода наиболее значительным является участие в деятельности Шмалькальденского союза – политического объединения немецких протестантских князей и городов, возникшего в ответ на отказ императора Карла V Габсбурга признать Аугсбургский кодекс, а тот, как известно, слишком во многом соглашался с догмами католической церкви. Союз непокорных лютеран был заключен в феврале 1531 года в тюрингском городе Шмалькальден и поставил целью защиту протестантизма как истинно чистой веры. Через несколько лет при поддержке католических князей Германии император объявил ему войну, причем не духовную, а самую настоящую. Решающая битва состоялась в Саксонии. Потерпев поражение, Шмалькальденский союз распался.
Маршал Морис Саксонский – герой Фонтенуа
Столь же безуспешной была деятельность созданной в следующем веке Протестантской (Евангелической) унии, куда входил и Страсбург, но уже без князей Саксонских. Религиозно-политический союз городов, чьи князья поддерживали протестантов, имел общие войско и финансы для его содержания. Он противостоял могучей Католической лиге. Во время Чешского восстания 1618–1620 годов, ставшего прологом к Тридцатилетней войне, глава Протестантской унии, пфальцский курфюрст Фридрих V, был избран чешским королем. Когда ему понадобилась помощь союзников, он ее не получил, более того, «братья» заключили соглашение с Католической лигой, чем, как оказалось позже, обрекли себя на гибель. После разгрома чешских войск осенью 1620 года католики перешли в наступление на протестантов и, проиграв, уния прекратила свое существование.
С 1745 года Морис Саксонский – главнокомандующий армии, во многом благодаря ему одержавшей блистательные победы, в том числе особенно трудную при Фонтенуа. Знаменитое сражение произошло весной того же года, как раз в то время, когда 40-тысячная французская армия Мориса Саксонского осаждала австрийскую крепость Турне во Фландрии. На выручку осажденному гарнизону двинулось 50-тысячное англо-голландское войско. Не снимая осады, полководец повел своих солдат в атаку и, дойдя до селения Фонтенуа, занял оборону, усилив позицию редутами и засеками, как в военном искусстве того времени называли заграждения из деревьев, поваленных вершинами в сторону противника. После нескольких незначительных стычек французы перешли в наступление и вскоре обратили противника в бегство. В сражении они потеряли 6 тысяч человек, зато поверженных врагов было вдвое больше.
Морис Саксонский умер спустя 5 лет после этой великой битвы. Королевству надлежало похоронить героя с должными почестями, чему едва не помешали религиозные предрассудки. После долгих пререканий между католическими и протестантскими родичами покойного маршала решено было предать его земле в Страсбурге, в мавзолее церкви Святого Томаса, где его бренные останки покоятся доныне. Окончательный вид грандиозная усыпальница приобрела в 1777 году, когда знаменитый скульптор Жан Батист Пигаль выполнил заказ Людовика XV. Оригинальная статуя маршала помещена между зверями и мифологическими персонажами, возможно поэтому могила Мориса Саксонского признана одним из шедевров французской ритуальной скульптуры.
По прихоти Людовика XV на своей могиле Морис Саксонский стоит в окружении зверей и римских богов