– Дед, сейчас на нас охотиться начнут, – прервал неспешные переговоры Кат. – Пусти к себе, а? Мы тебе патронов отсыплем.
– Вход на стрельбище – две тысячи, – начал перечислять сторож. – Баня… Ох, черт, не помню. Полторы, что ли, за час? Или две… Память-то не та уже.
Перемещавшиеся по молчаливой команде Ката с самого начала разговора Винни и Лысый наконец-то разошлись в стороны и вроде бы были вне поля зрения сумасшедшего старикана. Лысый прикрывал слева, а Винни подкрался вдоль полуразрушенной стены к окошку и крепко ухватил ствол, нажав на него вниз. Слившийся в одно двойной выстрел взрыл землю, но сталкеры уже бежали к видневшейся сбоку дверце, явно ведущей как раз в подвал.
– Сволочи вы… – плакал старик. – Что я хозяину скажу? Плохой я сторож…
Он действительно был дряхлым до невозможности, настолько старых людей Кат даже не встречал раньше. Семьдесят? Восемьдесят? Он же и сам не помнит, наверное. Ружье давно отобрали и вручили Книжнику, пусть хоть чем-то вооружится.
Сторож сидел на табуретке и плакал, изредка поднимая на Ката почти прозрачные выцветшие глаза. Как ни странно, в зрачках у него ничего не плясало, не серый брат, но взгляд был пугающе безумный.
– А чего сам не в братьях? – спросил Ким, поглядывая то на окошки, где бойцы обустраивали оборону – Лысый со своим ПКМ устроился по центру, Буран и Винни – возле крайних окон, – то на висевший в подвале наполовину разбитый знак. Наверное, вывеска того самого стрельбища. Мрачная оленья морда, между рогами которой было написано «ресторан». Справа по кругу неразборчиво, похоже туда попал заряд дроби, а ниже, возле слабо угадываемых силуэтов ружей, нарисована ленточка с оставшимися словами «…и внук». Семейный бизнес, славные времена!
– Не взяли… Привели меня к своему раку с клешнями, ну, туда, в дом из черепов. Тот посмотрел и сказал, что это раньше дураки были угодны богу, а теперь Чертополоху ихнему я ни к чему.
– Понятно… – Кат подошел к среднему окошку, выглянул над плечом Лысого наружу. Вовремя они спрятались! По полянке перед клубом стая мортов, замкнувших кольцо, гоняла двух диких свиней. Один – секач, с мощным рылом, с клыками, еще имел шансы убежать. Если уложит пару «собачек» и дернет отсюда во всю прыть. Но он не бежал, он прикрывал вторую свинью, поменьше, и судьба их была ясна.
– Не стреляйте, – еще раз повторил он бойцам у амбразур. – Если сюда морты не полезут – не стреляйте. Пожрут и уйдут.
Из леса, оставляя клочья шерсти на колючках лиан, набегали все новые и новые мутанты, торопясь не пропустить обед.
16. Тем временем в разных местах
– Господа хорошие, – сказал майор Зинченко, развалившись в кресле начальника Базы, покосился на Консуэло и добавил: – И капитан Фомина, конечно.
– Я решила вернуть девичью фамилию, Георгий Петрович. Зовите, как и раньше, Рамирес.
…и капитан Рамирес. Я собрал сегодня расширенный совет Базы с важной целью.
Старцев, Валерик, Консуэло и даже Валеев пришли сегодня с заместителями. Естественно, доктор Рамирес, участник любых совещаний, несмотря на отсутствие какого-либо звания. Вся верхушка подземной воинской части – военные, безопасность, медицина, хозяйственное подразделение, включавшее и техников.
Кабинет за это время претерпел ряд изменений. Понятно, что обломки часов полковника давно выкинули, на их месте висела подробнейшая, насколько это возможно, карта земель Воронежа. Там были тщательно прорисованы все известные разведке форпосты с указанием примерной численности жителей, неплохая схема Нифльхейма, указана База-1, и даже ориентировочные места базирования банд левого берега.
Вся, как сказали бы предки, ойкумена.
За спиной начальника больше не было портрета мертвого президента. Его место заняла довоенная еще картина, хранившаяся раньше в комнате Зинченко. Большой морской пейзаж кисти кого-то из позабытых маринистов: парусный корабль, освещенный лучами восходящего солнца, спешащий среди бурных волн. Знамени Базы в своем пластиковом саркофаге тоже больше не было. Старцев недоуменно покосился на пустой угол, его это задело больше всех. Однако вопросы задавать было не время, сперва послушаем нового начальника.
– Так вот… Не буду описывать вам создавшееся положение, вы его знаете не хуже меня. База на пороге вымирания, детей… нормальных детей, а не этих уродов в изоляторе – нет и не будет. В этом плане надежда только на доставку эмбрионов.
Зинченко вспомнил, кому это поручено, и невольно скривился:
– У нас, мужики, – он опять покосился на Консуэло, но решил не уточнять, – нет ни плана действий на будущее, ни самого будущего. База естественным образом вымрет лет через двадцать. Несмотря на лучшее вооружение, на запасы пищи и наши генераторы – мы обречены сдохнуть. А самое грустное – сдохнуть без цели и надежды. Я решил это исправить.
Последняя фраза вызвала массу удивленных взглядов, но все промолчали.
– Как, спросите вы? Поясняю. Я разработал проект, план действий, не побоюсь этого слова, великую программу на следующие несколько лет. Раз уж больше некому это сделать.
Валерик встал и начал аплодировать, громко, вызывающе глядя на остальных за столом. Под его взглядом по очереди поднялись все остальные начальники частей, их замы. Все хлопали, с разной степенью восторга – Старцев и его заместитель, старлей Коробец, и вовсе без оного, но цель была достигнута.
Зинченко, не вставая, кивнул всем и помахал рукой в воздухе, предлагая садиться на места:
– Разумный выход прост. База объединяет свои силы с Нифльхеймом, с нашим уважаемым партнером Рагнаром и его викингами. А остальные убежища, как ни жестоко это звучит, мы подчиняем себе. Уговорами, военной силой – это не важно. Они будут делать то, что мы им скажем.
– А что именно мы им скажем? – поинтересовался доктор Рамирес.
– Вот! Спасибо, доктор, я перехожу непосредственно к Проекту. – Зинченко выделил голосом заглавную букву. – Мы с вами и люди Рагнара прекращаем эту сложившуюся донскую вольницу. Все женщины фертильного возраста с форпостов будут собраны здесь, на Базе, и оплодотворены эмбрионами. Если надо – насильно. На кону выживание человечества, незачем играть в либеральность. Мужчин частично отправим на работу в Нифльхейм, там нужны рабочие руки. К тому же, места чистые есть, Рагнар запланировал расширение участков под посадки овощей, будет строить новые свинарники.
Коробец собрался было вскочить, чтобы что-то сказать, но майор Старцев больно толкнул его коленом под столом: сиди, мол. И молчи.
– Есть вопросы? – посмотрел на военных начальник Базы. Валерик тоже повернул голову, словно оценивая, не вывести ли кого в расход.
– Никак нет, товарищ майор! – отчеканил Старцев. – Ждем дальнейших указаний.
– Превосходно… Но это еще не все: часть мужского населения будет направлена на расчистку улиц и мостов от машин, дезактивацию и устройство надежного сообщения с левым берегом. Под охраной, да. Чтобы не разбежались.
– Они погибнут… – тихо сказала Консуэло.
Зинченко долго не мигая смотрел на нее, потом произнес:
– Мы строим будущее, капитан. Наше будущее! Жертвы неизбежны. Попрошу меня не перебивать! Таким образом, мы сможем наладить транспортное сообщение с левым берегом. Следующий этап – собрать кулак из наших военных сил и зачистить банды. Им не место на нашей земле. Заодно – я уже отдал распоряжение – избавимся от мутантов, будет произведен массовый отстрел мортов и прочей нечисти.
– Великий Проект – в жизнь! – громко сказал Валеев. Валерик снова вскочил было с аплодисментами, но сел, придавленный тяжелым взглядом начальника.
– Я не закончил. После освобождения левого берега, в целях нашей общей безопасности, предлагаю всем уйти на поверхность. Разведку проведем, чистые районы в сотрудничестве с Рагнаром очертим, и туда. Старики пусть остаются, где были, доживают свое.
Впечатление у собравшихся было сложное.
Если не брать Валерика, готового поддержать даже поход пешком по водохранилищу, лишь бы шеф приказал, и Валеева, явно попавшего под мрачное очарование Зинченко, остальные были не очень рады. И слова правильные, и цели вроде как достойные, но вот методы… Старцев решительно не хотел объединяться с рабовладельцами, ни в каком виде, а Консуэло – да и ее отец – прекрасно понимала количество жертв, если все выполнить, как прикажет майор. Плюс мутанты… Капитан Рамирес разделяла мнение покойного мужа, что все-таки они люди. Да, с неизлечимыми уродствами, бесполезные и больные, но люди. Вспомнилась книжка, где нацисты так же травили сумасшедших.
Как не имеющих значения для рейха.
Но у Зинченко была программа действий, а у остальных ее не было. К тому же любой план по мере исполнения подвергается корректировкам, почему бы с этим не произойти тому же? Отговорят по ходу пьесы от самых людоедских идей. Справятся.
– Ждем возвращения группы со схемой, без этого не начинаем. Затем передаем Волкова – надеюсь, он выживет, – викингам. Это важный политический момент, доставим союзнику радость, пусть сдерет с него кожу в свое удовольствие.
– Кто за, поднимаем руки! – снова вылез вперед Валеев, поедая майора взглядом преданной до смерти собаки.
– Голосования не будет, – огорошил собравшихся майор. – Я принял решение, если кто-то не согласен, сдайте должность заместителю. Если и он против – я найду более достойные кандидатуры. Все свободны. Подробное изложение действий со сроками и ответственными по направлениям до вас доведет мой первый заместитель, Валерий Ярцев.
Валерик вскочил и поклонился Зинченко так низко, что едва не угодил носом в полировку стола:
– Благодарю вас, господин майор! Я оправдаю…
– Да-да, знаю, сядь… – Зинченко встал из-за стола. – Я вот еще что подумал: все это устарело. Звания. Флаги. Портреты каких-то покойных господ на стенах. – Он с удовольствием оглянулся на мчавшийся на всех парусах корабль. – Я предлагаю именовать меня Правитель. Коротко, по делу, и без всяких неясностей. Новую атрибутику и названия ваших должностей уже готовят, каждый получит по заслугам и важности для Базы. Идите, идите! Масса дел, пора браться за подготовку реализации Великого Проекта.