Но его вполне устроило и это.
– Рагнар!!! – рычал викинг. В стене уже была пара просветов от вылетевших кирпичей. Скоро дыра будет достаточной, чтобы он вошел. – Во имя отца нашего Одина, Тор-р-р!
Псих. Но псих сильный, тренированный, и ожидать, что отступится, – бесполезно. Кату мучительно не хватало автомата и пары магазинов патронов.
Последний, самый страшный удар молота вынес сразу десяток кирпичей, брызнувших крошкой и кусками во все стороны. Пара осколков попали в Ката, но не до того – он прицелился и выплеснул содержимое банки в смутно видневшийся в облаке пыли рогатый силуэт, стараясь попасть в голову. В глаза.
На это и был весь расчет – не с мечом же на него кидаться.
Рев викинга был страшен. Над головой пригнувшегося Ката просвистел огромный молот на железной рукоятке, развалил надвое верстак, словно игрушечный, и застрял в наваленных инструментах.
– С-с-котина! – рычал викинг, тряся головой и пытаясь протереть залитые маслом глаза. Борода, пропитавшаяся липкой жижей, сосульками торчала во все стороны, по груди и плечам расплывались пятна.
Кат ткнул было мечом, но врагу хватило ума после броска молота отойти на шаг. Не достал. Выскочив в дверной проем, сталкер свернул за угол и уж было примерился снести голову в рогатом шлеме одним ударом, как сзади, со стороны калитки послышался треск.
Неужели викингов двое?! Вот гады…
Кат обернулся к новому противнику, но на мгновение застыл на месте. Еще один викинг был бы просто подарком судьбы по сравнению с этим.
Нет, не так – с ЭТИМ!
Лезвие гигантского, с ручкой метра полтора в длину, топора вынесло остатки калитки и торчавший над ней козырек. Над забором, на высоте двух с половиной метров показалось злое рыло – лицом это назвать было сложно: с вдавленным посередине носом, щербатое, с маленькими свиными глазками, заросшее бурой щетиной.
– Бля-я-я… – прочувствованно сказал Кат. – А ты еще кто?
– Я – Колун! – утробно прохрипело рыло.
В проделанную вместо калитки дыру начало протискиваться туловище. Сперва рука, с легкостью державшая огромный, будто картонный топор. Потом – боком – гигантская нога в портянке до колена, обутая в лапоть. Затем плечо, на котором натянувшийся рукав трескался от обилия мышц внутри.
Кат нервно оглянулся на безоружного викинга, но плюнул. Успеется. Из ловушки, которой стал двор, надо было как можно быстрее смываться. А по дороге придумать, что делать с Колуном – судя по всему, с мечом к нему лучше не соваться, смысла нет. Такое можно упокоить, только уронив сверху скалу. Жаль, нет ее под рукой, не прихватил.
Сопровождаемый рыком викинга, казавшегося – по сравнению с басом Колуна – вполне себе человеческим голосом, Кат подбежал к забору и вскарабкался вверх. Гигант тряхнул ворота, забор под сталкером дрогнул, но тот уже перевалил на другую сторону и спрыгнул вниз. Ну их к богам, таких противников! Пусть друг друга поубивают, если хотят, а ему надо вниз, к реке. Выпадут кости сражаться в финале с кем-то из этих двоих, тогда и придумает, а пока надо ноги уносить.
Несмотря на изрядно потяжелевший рюкзак, Кат стремительно несся по улице. Слева дома уже кончились, начинался пригородный лес, но улица все продолжалась и продолжалась. Мороз, кажется, крепчал, но самому сталкеру было жарко. Подальше от этих двух олухов, подальше. Бежать и бежать, пока не упрется в реку.
Жаль, что карту Кат запомнил весьма приблизительно. Дорога, конечно, вела к реке, но – во-первых – была более длинной и извилистой, а во-вторых… Колизей остался далеко слева, потому что именно эта узкая полоса между зарослей вела на заброшенную турбазу. Место, которое даже местные во время охоты старались обходить по большой дуге.
Толком не понятно, что там ждало зазевавшегося путника, но последние несколько лет никто не возвращался.
11Топор и мухоморы
«…если смотреть со стороны обычного человека… Да пусть даже мутанта, но сохранившего свое восприятие мира как его части, Черный день был концом истории. Века и тысячелетия развития цивилизации от каменных топоров и изобретения колеса до орбитальных станций и ядерного оружия закончены. Все поломалось за несколько часов и восстановлению не подлежит. Да, остались вещи предков, но их зачастую уже некому использовать. А если есть кому – то незачем.
Жизнь продолжается, а история вся вышла.
Нет необходимости запоминать свою дату рождения, текущий год и прочие былые условности – они никому не понадобятся. Выжить сегодня и постараться не умереть завтра – это и есть задача максимум для каждого из нас. Но я пишу эту «Повесть никаких лет» не для того, чтобы собрать остатки чужой памяти и легенд о прошедшем, вовсе нет!
Я пишу для будущего.
Только боюсь, что разрозненные человеческие поселения – в убежищах или вокруг них, а также несомненно оставшиеся на просторах негородской местности – не смогут возродить цивилизацию.
Этого или не произойдет совсем, или… Или ее создаст кто – то другой, к людям не имеющий прямого отношения. Разумный, но думающий иными категориями. Не знаю, кто это будет.
Сейчас, когда я жду на «Площади Ленина» сбор отряда сталкеров, я надеюсь найти ответы – хотя бы один ответ! – в Шиловском лесу. Там что-то есть, если рассказы серых братьев не чистая фантазия очередных сектантов. Там – или дальше, в загадочном и неизвестном Чистом Граде, уже начинается новая жизнь, новое развитие. В способность самих людей ее создать я больше не верю. Наш удел – прожить сегодня и постараться не умереть завтра, не больше…»
Перечитывать записки Книжника именно сейчас Кату, конечно, было некогда. Но строки будто сами собой всплыли в памяти, пробежались по пожелтевшей бумаге тетрадки бисерным почерком Макса. Эхом ответили на мысли самого странника, недавно думавшего про порчей. Да и вместо ответов в Шиловском лесу его друг нашел только смерть. Община вокруг Черноцвета слабо напоминала зачатки новой цивилизации: тотальное руководство одного – несомненно, мощного, но одного – разума горсткой людей и животных. Совы и пауки? Чушь. Безмозглые твари, несмотря на ментальный контроль, вот и все.
В чем здесь развитие?
Кат давно сошел с дороги, забрав вправо. Лес здесь был реже – судя по всему, раньше это довольно ровное пространство было полями. Теперь, конечно, заросло, но не так сильно, как слева от полоски старого асфальта, сейчас заметенного снегом. Страннику нужны были полчаса в спокойной обстановке. Таскать шлифовальный круг – то еще развлечение, гораздо проще было наточить меч целиком, не забыв про нож, и выкинуть этот лишний груз в ближайший сугроб.
В этом перелеске кипела жизнь. Кат никак не мог назвать себя следопытом – с его-то жизненным опытом, собранным из умения обитать под землей, рыскать по поверхности, подчиняться приказам на Базе и уничтожать при необходимости все живое. Но даже он понимал, что вот эти забавные треугольники на снегу – птичьи следы, неглубокие округлые вмятины – скорее всего, заяц, а вдавленные чем-то острым отметины – или лесная свинья, или олени.
– Когда мы вымрем, именно вы наследуете землю, – вслух сообщил Кат. Непонятно кому. Всей этой мелкой лесной сволочи, которую и видно-то не было, вероятно.
Вот подходящая полянка, здесь он и продолжит свои точильные работы. Бросив рюкзак на снег, Кат замер на несколько секунд, ощупывая вздувшиеся на ногах шишки через штаны – не раздеваться же на морозе. По-прежнему не болят, но – или ему кажется? – увеличились в объеме.
Что же это за дрянь, боги?..
Стараясь поменьше шуметь, он зажал шлифовальный камень между колен и начал неторопливо работать. Сталь, из которой грубовато, но прочно сковали меч, поддавалась с трудом. Не очень мягкая, но в этом свой плюс – возможно, и продержится заточка дольше. Явно в девичестве была рессорой от какой-нибудь сельхозтехники. Вряд ли в местных условиях научились плавить сталь, а вот перековать – запросто.
Рукоятка из плотно намотанной полоски кожи была пропитана клеем и сверху посыпана мелким песком. Удачное решение, даже в потной руке скользить не станет, хотя держать не очень приятно. Впрочем, привыкать к клинку большого смысла и не было. Впереди всего сутки, даже меньше, а потом меч можно будет смело вернуть хозяевам. Или выкинуть, какая ему разница.
Откуда-то издалека, путаясь звуком в стволах деревьев, донесся удар колокола.
Все, как предупреждали, – где-то на самом Колизее отбивает часы. Кат слышал удары уже дважды, значит, осталось двадцать два часа. Много или мало, это уж как посмотреть. Решительно непонятно, что делать с Колуном… Викинг – ладно, один бросок ножа, не попадаясь под стремительный молот, и все будет кончено, а вот этот гигант от Союза деревень – с ним как?
Топора Кат опасался меньше всего. Как бы силен ни был Колун, это оружие только ближнего боя – вопрос был в том, как вообще завалить эдакую тушу. И снова отвратительное ощущение чужого взгляда. Кат даже вскочил, всматриваясь через частокол редких стволов деревьев по сторонам. Никого. Зверь какой-то, наверное…
Снова сел. Осталось еще раз пройтись по обеим кромкам, и мечом смело можно будет бриться. Если, конечно, эта безумная идея придет в голову при взгляде на боевое оружие.
Со стороны дороги послышался шум. Кричит кто-то, что ли? Пока пренебрежем, некогда.
Кат доточил меч, отложил его в сторону и взялся за нож. Он долго и придирчиво отбирал оружие там, в городе, поэтому на второе лезвие времени ушло гораздо меньше. Вот теперь его можно и бросать: Кат, не вставая, взвесил нож на пальцах – баланс так себе, надо учитывать – и метнул в ближайшее деревце. Клинок вонзился сантиметров на пять, недурно. Большего от имеющегося оружия добиться нереально, настала пора пустить его в дело.
Обратно по своим следам Кат выбираться не стал. Много чести попасться в ловушку викингу у дороги, где рогатый, скорее всего, и ждал. Странник пробежался по лесу, радуясь заметно отощавшему рюкзаку за спиной, спустился с небольшого обрыва, подобно стене ограждавшему бывшее поле, и вновь выбрался на дорогу. Она шла уже резко вниз, река где-то совсем рядом. Вот ответвление влево, куда сворачивала совсем узкая тропинка. Вряд ли это путь в Колизей, хотя кто их здесь знает… Нет уж: прямо по дороге, радуясь отсутствию следов на снегу, – из людей за последние часы он точно проходил здесь первым.